Михал прислушивается. Дверь камеры Михала открывается, и Ариэль бросает на пол окровавленного Катуряна без признаков жизни.
Ариэль . Мы вернемся за тобой через полчаса. Я иду ужинать.
Михал показывает ему большие пальцы рук, в смысле «так держать». Ариэль выходит и запирает дверь. Михал смотрит на Катуряна, который лежит на полу и мелко дрожит, пытается погладить его по голове, но не находит в себе сил. Садится на стул.
Михал . Приветик.
Катурян смотрит на него, придвигается к его ноге и страстно обнимает ее. Михал пристально смотрит на него, выглядит неуклюжим.
Что ты делаешь?
Катурян . Я держу тебя за ногу.
Михал . Ага. (Пауза. ) А зачем?
Катурян . Не знаю. Мне больно! Можешь мне позволить держать за ногу своего брата, когда мне больно?!
Михал . Пожалуйста, Катурян. Просто странно.
Катурян . (пауза ) Как ты, слушай?
Михал . Превосходно. Немного устал, правда. Слушай, приятель, ты так шумел… Они что там делали? Пытали тебя, что ли?
Катурян . Да.
Михал . (Ахает. Пауза. ) Тебе больно?
Катурян отпускает его ногу.
Катурян . Если бы меня не мучили, Михал, мне не было бы больно. По-моему, это ясно.
Михал . Ну да, правильно.
Катурян . А у тебя что болит?
Михал . Что болит?
Катурян . Тебя же тоже мучили.
Михал . Меня не мучили.
Катурян . Как это?
Катурян впервые внимательно рассматривает брата, замечая, что на нем нет и царапины.
Михал . Ну… этот человек мне сказал, что собирается меня пытать, но я сказал ему: «Нет, простите, дружище, это же очень больно». Я рассказал ему все, что он хотел услышать, и он ушел довольным.
Катурян . Но я слышал, как ты кричал.
Михал . Да. Он просил, чтобы я кричал. Он хвалил меня за то, что я хорошо кричу.
Катурян . И что, он сказал тебе, что говорить, и ты согласился с этим?
Михал . Ага.
Катурян . (пауза ) Поклянись мне своей жизнью, что ты не убивал этих трех несчастных детишек.
Михал . Я клянусь тебе всею своей жизнью, что я не убивал этих трех детишек.
Вздох облегчения. Катурян снова обнимает Михала за ногу.
Катурян . Ты ничего не подписывал?
Михал . Ну… конечно… Ты же знаешь, я вообще не могу ничего подписывать.
Катурян . Тогда, наверное, мы скоро выберемся из этого дерьма.
Михал . Из какого дерьма?
Катурян . Нас обвиняют в убийстве трех детей, Михал. Но мы выберемся.
Михал . Ого, в убийстве трех детей. Круто. А как выберемся?
Катурян . Единственное, что они имеют против нас, это то, что ты сказал им, и то, что они нашли в нашем доме.
Михал . А что они нашли?
Катурян . Они нашли коробку с пальцами мальчика. Но не волнуйся. Это они сказали , что это пальцы. Но это не выглядит, как детские пальцы. Это вообще ни на что не похоже. Отъебитесь же, суки! (Пауза. ) Еще они сказали, что пытали тебя. Его руки были в крови. Так ты говоришь, он тебя не тронул?
Михал . Нет, он даже дал мне сэндвич с ветчиной. Только я оттуда лук выковырнул. Ага.
Катурян . Дай мне подумать. Дай мне немного подумать…
Михал . Хочешь подумать, что ли?
Катурян . Почему же мы с тобой такие глупые? Почему мы верим в то, что они нам наболтали?
Михал . Почему?
Катурян . Они рассказывают нам сказки, понимаешь, вот как я тебе.
Михал . Понимаю.
Катурян . Человек вошел в комнату и сказал: «Твоя мама умерла».
Михал . Да я и так знаю, что моя мама умерла.
Катурян . Нет, пойми, это уже пошла сказка. Один человек вошел в комнату и сказал другому человеку: «Твоя мама умерла». Что нам известно из этого факта? Знаем ли мы достоверно, что мама второго человека умерла?
Михал . Да.
Катурян . Нет, мы этого не знаем.
Михал . Нет, мы этого не знаем.
Катурян . Все, что мы знаем, это то, что один человек вошел в комнату и сказал другому: «Твоя мама умерла». Это все, что нам известно. Первое правило для тех, кто сочиняет рассказы. «Не верь тому, что написано в газетах».
Михал . Я не читаю газет.
Катурян . Отлично. Всегда думай на шаг вперед.
Михал . Я не совсем понимаю, куда ты клонишь, Катурян. Но мне интересно.
Катурян . Человек входит в комнату и говорит: «Твой брат только что признался в том, что он убил трех детей, а еще мы нашли отрезанные детские пальчики в твоем доме». Что мы узнаем из этого?
Михал . Все. Я понял!
Катурян . Разве мы знаем достоверно, что брат убил все-таки этих детей?
Михал . Нет.
Катурян . Нет. Разве мы знаем достоверно, что брат признался в том, что он убил троих детей?
Михал . Нет.
Катурян . Нет. Разве мы знаем достоверно, что они нашли в нашем доме детские пальчики? Нет. Разве мы… О, Боже!
Михал . Что такое?
Катурян . Мы даже не знаем точно, что дети вообще убиты.
Михал . Это было написано в газетах.
Катурян . А кто владеет газетами?
Михал . Полиция. А… Ты очень умный.
Катурян . Да, черт возьми. «Писателя в тоталитарной стране подвергают полицейскому допросу, расспрашивают о сюжетах его жутких рассказов и некоторых совпадениях между ними и серией жестоких детоубийств, случившихся в его городе. О серии жестоких убийств… которых на самом деле не было». (Пауза. ) Мне нужна ручка. Я напишу об этом славную вещицу. Если только они не повесят нас через пару часов. (Пауза. ) Что бы там ни случилось, Михал, что бы ни произошло, не подписывай никаких бумаг. Что бы ни произошло, ничего не подписывай. Ты меня хорошо понял?
Михал . Что бы они со мной не сделали, я ничего не подпишу. Что бы со мной не случилось, я не подпишу ни одной бумаги. (Пауза. ) Можно я буду подписываться твоим именем?
Катурян . (улыбается ) В особенности прошу тебя не подписываться моим именем. В особенности прошу тебя не подписываться моим именем.
Михал . «Я зарезал кучу детей», и подписаться «Катурян Катурян». Смешно?
Катурян . Ты маленькая свинья…
Михал . «А его брат тут не при чем, Михал вообще тут не при чем», и подписаться «Катурян Катурян». Смешно?
Катурян . Я сейчас дам тебе по морде…
Михал . Не надо…
Катурян обнимает его. Михал прижимается к брату, и это заставляет Катуряна вспомнить о побоях.
Катурян . О господи , Михал!
Михал . Прости, Катурян.
Катурян . Да, нет, все в порядке. (Пауза. ) Все будет хорошо, Михал. Все будет хорошо. Мы выберемся отсюда. Если будем держаться друг за друга.
Михал . Ага. У меня сегодня ужасно чешется в попке. Не знаю даже, почему. Ты не взял с собой присыпку?
Катурян . Нет, ты ее всю израсходовал. Просто как назло – словно бы она и не нужна нам теперь вовсе.
Михал . Мммм… А что, мы можем не скоро отсюда выбраться, да?
Катурян . Можем.
Михал . Придется сидеть тут и ковыряться в попке.
Катурян . Да. Говори мне, пожалуйста, только об этом, как у тебя там, это, правда, меня сегодня очень бодрит.
Михал . Тебя? Бодрит? Ну ты и дурак. Как это тебя может бодрить моя попка, ты совсем уже что ли?
Катурян . Я завишу теперь от твоей попки.
Михал . Что? Дурак ты. (Пауза. ) Все равно чешется. Вот, сообщаю тебе об этом. Я не ковырял там, я тебе клянусь, но она почему-то, блин, чешется все равно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Ариэль . Мы вернемся за тобой через полчаса. Я иду ужинать.
Михал показывает ему большие пальцы рук, в смысле «так держать». Ариэль выходит и запирает дверь. Михал смотрит на Катуряна, который лежит на полу и мелко дрожит, пытается погладить его по голове, но не находит в себе сил. Садится на стул.
Михал . Приветик.
Катурян смотрит на него, придвигается к его ноге и страстно обнимает ее. Михал пристально смотрит на него, выглядит неуклюжим.
Что ты делаешь?
Катурян . Я держу тебя за ногу.
Михал . Ага. (Пауза. ) А зачем?
Катурян . Не знаю. Мне больно! Можешь мне позволить держать за ногу своего брата, когда мне больно?!
Михал . Пожалуйста, Катурян. Просто странно.
Катурян . (пауза ) Как ты, слушай?
Михал . Превосходно. Немного устал, правда. Слушай, приятель, ты так шумел… Они что там делали? Пытали тебя, что ли?
Катурян . Да.
Михал . (Ахает. Пауза. ) Тебе больно?
Катурян отпускает его ногу.
Катурян . Если бы меня не мучили, Михал, мне не было бы больно. По-моему, это ясно.
Михал . Ну да, правильно.
Катурян . А у тебя что болит?
Михал . Что болит?
Катурян . Тебя же тоже мучили.
Михал . Меня не мучили.
Катурян . Как это?
Катурян впервые внимательно рассматривает брата, замечая, что на нем нет и царапины.
Михал . Ну… этот человек мне сказал, что собирается меня пытать, но я сказал ему: «Нет, простите, дружище, это же очень больно». Я рассказал ему все, что он хотел услышать, и он ушел довольным.
Катурян . Но я слышал, как ты кричал.
Михал . Да. Он просил, чтобы я кричал. Он хвалил меня за то, что я хорошо кричу.
Катурян . И что, он сказал тебе, что говорить, и ты согласился с этим?
Михал . Ага.
Катурян . (пауза ) Поклянись мне своей жизнью, что ты не убивал этих трех несчастных детишек.
Михал . Я клянусь тебе всею своей жизнью, что я не убивал этих трех детишек.
Вздох облегчения. Катурян снова обнимает Михала за ногу.
Катурян . Ты ничего не подписывал?
Михал . Ну… конечно… Ты же знаешь, я вообще не могу ничего подписывать.
Катурян . Тогда, наверное, мы скоро выберемся из этого дерьма.
Михал . Из какого дерьма?
Катурян . Нас обвиняют в убийстве трех детей, Михал. Но мы выберемся.
Михал . Ого, в убийстве трех детей. Круто. А как выберемся?
Катурян . Единственное, что они имеют против нас, это то, что ты сказал им, и то, что они нашли в нашем доме.
Михал . А что они нашли?
Катурян . Они нашли коробку с пальцами мальчика. Но не волнуйся. Это они сказали , что это пальцы. Но это не выглядит, как детские пальцы. Это вообще ни на что не похоже. Отъебитесь же, суки! (Пауза. ) Еще они сказали, что пытали тебя. Его руки были в крови. Так ты говоришь, он тебя не тронул?
Михал . Нет, он даже дал мне сэндвич с ветчиной. Только я оттуда лук выковырнул. Ага.
Катурян . Дай мне подумать. Дай мне немного подумать…
Михал . Хочешь подумать, что ли?
Катурян . Почему же мы с тобой такие глупые? Почему мы верим в то, что они нам наболтали?
Михал . Почему?
Катурян . Они рассказывают нам сказки, понимаешь, вот как я тебе.
Михал . Понимаю.
Катурян . Человек вошел в комнату и сказал: «Твоя мама умерла».
Михал . Да я и так знаю, что моя мама умерла.
Катурян . Нет, пойми, это уже пошла сказка. Один человек вошел в комнату и сказал другому человеку: «Твоя мама умерла». Что нам известно из этого факта? Знаем ли мы достоверно, что мама второго человека умерла?
Михал . Да.
Катурян . Нет, мы этого не знаем.
Михал . Нет, мы этого не знаем.
Катурян . Все, что мы знаем, это то, что один человек вошел в комнату и сказал другому: «Твоя мама умерла». Это все, что нам известно. Первое правило для тех, кто сочиняет рассказы. «Не верь тому, что написано в газетах».
Михал . Я не читаю газет.
Катурян . Отлично. Всегда думай на шаг вперед.
Михал . Я не совсем понимаю, куда ты клонишь, Катурян. Но мне интересно.
Катурян . Человек входит в комнату и говорит: «Твой брат только что признался в том, что он убил трех детей, а еще мы нашли отрезанные детские пальчики в твоем доме». Что мы узнаем из этого?
Михал . Все. Я понял!
Катурян . Разве мы знаем достоверно, что брат убил все-таки этих детей?
Михал . Нет.
Катурян . Нет. Разве мы знаем достоверно, что брат признался в том, что он убил троих детей?
Михал . Нет.
Катурян . Нет. Разве мы знаем достоверно, что они нашли в нашем доме детские пальчики? Нет. Разве мы… О, Боже!
Михал . Что такое?
Катурян . Мы даже не знаем точно, что дети вообще убиты.
Михал . Это было написано в газетах.
Катурян . А кто владеет газетами?
Михал . Полиция. А… Ты очень умный.
Катурян . Да, черт возьми. «Писателя в тоталитарной стране подвергают полицейскому допросу, расспрашивают о сюжетах его жутких рассказов и некоторых совпадениях между ними и серией жестоких детоубийств, случившихся в его городе. О серии жестоких убийств… которых на самом деле не было». (Пауза. ) Мне нужна ручка. Я напишу об этом славную вещицу. Если только они не повесят нас через пару часов. (Пауза. ) Что бы там ни случилось, Михал, что бы ни произошло, не подписывай никаких бумаг. Что бы ни произошло, ничего не подписывай. Ты меня хорошо понял?
Михал . Что бы они со мной не сделали, я ничего не подпишу. Что бы со мной не случилось, я не подпишу ни одной бумаги. (Пауза. ) Можно я буду подписываться твоим именем?
Катурян . (улыбается ) В особенности прошу тебя не подписываться моим именем. В особенности прошу тебя не подписываться моим именем.
Михал . «Я зарезал кучу детей», и подписаться «Катурян Катурян». Смешно?
Катурян . Ты маленькая свинья…
Михал . «А его брат тут не при чем, Михал вообще тут не при чем», и подписаться «Катурян Катурян». Смешно?
Катурян . Я сейчас дам тебе по морде…
Михал . Не надо…
Катурян обнимает его. Михал прижимается к брату, и это заставляет Катуряна вспомнить о побоях.
Катурян . О господи , Михал!
Михал . Прости, Катурян.
Катурян . Да, нет, все в порядке. (Пауза. ) Все будет хорошо, Михал. Все будет хорошо. Мы выберемся отсюда. Если будем держаться друг за друга.
Михал . Ага. У меня сегодня ужасно чешется в попке. Не знаю даже, почему. Ты не взял с собой присыпку?
Катурян . Нет, ты ее всю израсходовал. Просто как назло – словно бы она и не нужна нам теперь вовсе.
Михал . Мммм… А что, мы можем не скоро отсюда выбраться, да?
Катурян . Можем.
Михал . Придется сидеть тут и ковыряться в попке.
Катурян . Да. Говори мне, пожалуйста, только об этом, как у тебя там, это, правда, меня сегодня очень бодрит.
Михал . Тебя? Бодрит? Ну ты и дурак. Как это тебя может бодрить моя попка, ты совсем уже что ли?
Катурян . Я завишу теперь от твоей попки.
Михал . Что? Дурак ты. (Пауза. ) Все равно чешется. Вот, сообщаю тебе об этом. Я не ковырял там, я тебе клянусь, но она почему-то, блин, чешется все равно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22