.. ничто не остановит меня... но я должен торопиться...
торопиться...
Тени окутали меня, как плащом.
Я увидел стражника. Он стоял у входа в тот подземный коридор, куда я
направлялся. Стоял сонно, глядел отсутствующим взглядом, смотрел сквозь
меня, как будто я уже превратился в тень. Тени шептали: "Убей!" Я ударил
его кинжалом и прошел мимо.
Из подземного коридора я вышел в помещение, за которым находились
ворота. Туда вела еще одна закрытая дверь. Оттуда только что вышел
человек. Это был жрец в белой одежде с желтыми глазами. Для него я не был
тенью.
Он смотрел на меня и на ключи в моих руках, будто я демон. Потом
бросился ко мне, взмахнув кувалдой, поднимая к губам золотой свисток,
чтобы вызвать стражу. Тени подтолкнули меня вперед, и прежде чем он поднес
свисток к губам, я пронзил кинжалом его сердце.
Передо мной была дверь, Я взял самый маленький ключ, и при его
прикосновении дверь открылась.
И снова тени собрались вокруг меня, подталкивая вперед.
Здесь находились два стражника. Одного я убил, прежде чем он смог
извлечь оружие. Потом бросился на второго и задушил его, прежде чем он
смог поднять тревогу.
И когда мы с ним боролись, тени окружили его и тоже душили. Скоро он
лежал мертвый.
Я подошел к воротам моря. Они из того же металла, что и ключи;
огромные; в десять раз выше меня; шириной в два раза больше высоты: такие
массивные, что не могли быть выкованы людьми; действительно, дар морского
бога, как и говорили жители Иса. Я нашел скважину. Тени шептали... сначала
я должен вставить больший ключ и повернуть... теперь меньший и
повернуть... теперь нужно произнести имя, написанное на камне... раз, и
два, и три. Я произнес имя.
Массивные створки задрожали: начали открываться - внутрь. В отверстии
показалась вода, сначала тонкой струйкой. Она, как мечом, ударила в
противоположную стену.
Тени продолжали шептать... нужно бежать... быстрее... быстрее...
Прежде чем я добрался до двери, щель между створками превратилась в
ревущий водопад. Прежде чем добрался до коридора, меня ударила волна. На
гребне ее летело тело жреца, руки протянуты ко мне, как будто и после
смерти он старается вцепиться в меня, утащить за собой на дно... под
воду...
И вот я на лошади, скачу по широкой дороге в Карнак сквозь ревущий
ураган. В руках у меня ребенок, девочка, ее фиолетовые глаза широко
раскрыты, в них ужас. А я скачу все вперед и вперед, и волны гонятся за
мной, пытаются схватить.
И сквозь рев ветра и волн доносится другой шум из Иса: рушатся дома и
храмы, море разрушает стены, слышится предсмертный крик жителей, и все это
сливается в одну ноту отчаяния.
10. ПРОЧЬ ИЗ БАШНИ ДАХУТ
Я лежал с закрытыми глазами, но не спал. Сражался за пробуждение,
боролся за господство над собой с другой личностью, которая упорно не
желала сдаваться. Я победил, и другая личность ушла в мои воспоминания об
Исе. Но воспоминания эти очень живы и сильны, как и та, вторая личность; и
она будет жить, пока живут эти воспоминания; будет ждать своего шанса.
Я так устал, будто борьба была физической; в моем сознании владыка
Карнака и Алан Карнак, Дахут из древнего Иса и мадемуазель де Керадель
сливались в колдовском танце, переходя друг в друга, перемещаясь от одного
к другому - как девушки в "Доме сердечного желания".
Прошло время между тем моментом, когда во время бегства по белым
пескам меня догнал предсмертный вопль Иса, и моим пробуждением. Я это
знал. Но были ли это минуты или тысячелетия, сказать не мог. И произошло
многое другое, чего я не помнил.
Я открыл глаза. Мне казалось, что я лежу на мягкой постели. Но это не
так. Я стоял одетый у окна в комнате, полной розовым светом: в комнате,
похожей на башню... с восьмиугольными стенами, покрытыми шпалерами цвета
морской волны, на которых двигались тени.
И вторая личность во мне вдруг ожила, и я услышал рев бегущих за мной
волн...
Я быстро повернул голову и посмотрел в окно. Никакого бурного моря,
никаких пенных волн, бьющих о стены. Я смотрел на перекрытую мостами Ист
Ривер и на огни Нью-Йорка; смотрел и извлекал из этого зрелища силу и
умственное здоровье.
Медленно отвернулся от окна. На постели лежала Дахут. Она спала, одна
рука и грудь обнажены, волосы шелковой сетью покрывают подушку. Лежала,
прямая и стройная, как меч, и улыбалась во сне.
Никакие теневые руки не держат ее. На руке у нее браслет, и черный
камень немигающим глазом смотрит на меня, наблюдает за мной. Я подумал, не
смотрит ли она на меня из-за своих закрытых ресниц. Грудь ее поднималась и
опускалась, как медленный подъем и падение воды в море. Рот, с оттенком
какой-то древности, мирно расслаблен.
Она похожа на душу моря, над которым пронесся ураган, оставив море
спящим. Очень красива... и в сердце у меня желание и страх. Я сделал шаг к
ней... убить, пока она лежит, спящая и беспомощная... убить безжалостно,
как убивала она...
Я не могу сделать это. И разбудить ее не могу. Мешает страх, стоящий
на пути. А желание таким же барьером стоит перед убийством. Я отступил
назад и вышел на террасу.
Немного подождал, размышляя и следя за комнатой Дахут. Возможно,
колдовство - суеверие. Но то, что дважды сделала со мной Дахут, вполне
подходит под определение колдовства. Я подумал о том, что произошло с
Диком, и о том, как она спокойно призналась, что убила его. Она сказала
правду, независимо от того, что вызвало смерть: внушение или настоящая
тень. Мой собственный опыт не давал усомниться в этом. Она убила Дика
Ральстона и тех троих тоже. И только она одна знает, сколько еще.
Я отказался от мысли возвращаться через ее башню и искать скрытую
дверь. Может, тени не станут помогать мне, как помогли в древнем Исе. И
еще впереди прихожая и лифт.
Правда же заключалась в том, что холодный ужас, который я испытывал
перед мадемуазель, парализовал во мне всякую веру в себя. В ее доме я
слишком уязвим. И если я ее убью, то как объясню свой поступок? Смерть
Дика, тени, колдовство? В лучшем случае меня ожидает сумасшедший дом. Как
я смогу доказать весь этот абсурд? А если я ее разбужу и потребую, чтобы
она меня освободила... мне казалось, что это тоже не сработает. Нью-Йорк и
древний Ис все еще слишком близки в моем сознании, и что-то шептало мне,
что избранный мною в древнем Исе путь по-прежнему остается лучшим. Бежать,
пока она спит.
Я подошел к краю террасы и заглянул за перила. Следующая терраса
находилась ниже в двадцати футах. Прыгать я не рискну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
торопиться...
Тени окутали меня, как плащом.
Я увидел стражника. Он стоял у входа в тот подземный коридор, куда я
направлялся. Стоял сонно, глядел отсутствующим взглядом, смотрел сквозь
меня, как будто я уже превратился в тень. Тени шептали: "Убей!" Я ударил
его кинжалом и прошел мимо.
Из подземного коридора я вышел в помещение, за которым находились
ворота. Туда вела еще одна закрытая дверь. Оттуда только что вышел
человек. Это был жрец в белой одежде с желтыми глазами. Для него я не был
тенью.
Он смотрел на меня и на ключи в моих руках, будто я демон. Потом
бросился ко мне, взмахнув кувалдой, поднимая к губам золотой свисток,
чтобы вызвать стражу. Тени подтолкнули меня вперед, и прежде чем он поднес
свисток к губам, я пронзил кинжалом его сердце.
Передо мной была дверь, Я взял самый маленький ключ, и при его
прикосновении дверь открылась.
И снова тени собрались вокруг меня, подталкивая вперед.
Здесь находились два стражника. Одного я убил, прежде чем он смог
извлечь оружие. Потом бросился на второго и задушил его, прежде чем он
смог поднять тревогу.
И когда мы с ним боролись, тени окружили его и тоже душили. Скоро он
лежал мертвый.
Я подошел к воротам моря. Они из того же металла, что и ключи;
огромные; в десять раз выше меня; шириной в два раза больше высоты: такие
массивные, что не могли быть выкованы людьми; действительно, дар морского
бога, как и говорили жители Иса. Я нашел скважину. Тени шептали... сначала
я должен вставить больший ключ и повернуть... теперь меньший и
повернуть... теперь нужно произнести имя, написанное на камне... раз, и
два, и три. Я произнес имя.
Массивные створки задрожали: начали открываться - внутрь. В отверстии
показалась вода, сначала тонкой струйкой. Она, как мечом, ударила в
противоположную стену.
Тени продолжали шептать... нужно бежать... быстрее... быстрее...
Прежде чем я добрался до двери, щель между створками превратилась в
ревущий водопад. Прежде чем добрался до коридора, меня ударила волна. На
гребне ее летело тело жреца, руки протянуты ко мне, как будто и после
смерти он старается вцепиться в меня, утащить за собой на дно... под
воду...
И вот я на лошади, скачу по широкой дороге в Карнак сквозь ревущий
ураган. В руках у меня ребенок, девочка, ее фиолетовые глаза широко
раскрыты, в них ужас. А я скачу все вперед и вперед, и волны гонятся за
мной, пытаются схватить.
И сквозь рев ветра и волн доносится другой шум из Иса: рушатся дома и
храмы, море разрушает стены, слышится предсмертный крик жителей, и все это
сливается в одну ноту отчаяния.
10. ПРОЧЬ ИЗ БАШНИ ДАХУТ
Я лежал с закрытыми глазами, но не спал. Сражался за пробуждение,
боролся за господство над собой с другой личностью, которая упорно не
желала сдаваться. Я победил, и другая личность ушла в мои воспоминания об
Исе. Но воспоминания эти очень живы и сильны, как и та, вторая личность; и
она будет жить, пока живут эти воспоминания; будет ждать своего шанса.
Я так устал, будто борьба была физической; в моем сознании владыка
Карнака и Алан Карнак, Дахут из древнего Иса и мадемуазель де Керадель
сливались в колдовском танце, переходя друг в друга, перемещаясь от одного
к другому - как девушки в "Доме сердечного желания".
Прошло время между тем моментом, когда во время бегства по белым
пескам меня догнал предсмертный вопль Иса, и моим пробуждением. Я это
знал. Но были ли это минуты или тысячелетия, сказать не мог. И произошло
многое другое, чего я не помнил.
Я открыл глаза. Мне казалось, что я лежу на мягкой постели. Но это не
так. Я стоял одетый у окна в комнате, полной розовым светом: в комнате,
похожей на башню... с восьмиугольными стенами, покрытыми шпалерами цвета
морской волны, на которых двигались тени.
И вторая личность во мне вдруг ожила, и я услышал рев бегущих за мной
волн...
Я быстро повернул голову и посмотрел в окно. Никакого бурного моря,
никаких пенных волн, бьющих о стены. Я смотрел на перекрытую мостами Ист
Ривер и на огни Нью-Йорка; смотрел и извлекал из этого зрелища силу и
умственное здоровье.
Медленно отвернулся от окна. На постели лежала Дахут. Она спала, одна
рука и грудь обнажены, волосы шелковой сетью покрывают подушку. Лежала,
прямая и стройная, как меч, и улыбалась во сне.
Никакие теневые руки не держат ее. На руке у нее браслет, и черный
камень немигающим глазом смотрит на меня, наблюдает за мной. Я подумал, не
смотрит ли она на меня из-за своих закрытых ресниц. Грудь ее поднималась и
опускалась, как медленный подъем и падение воды в море. Рот, с оттенком
какой-то древности, мирно расслаблен.
Она похожа на душу моря, над которым пронесся ураган, оставив море
спящим. Очень красива... и в сердце у меня желание и страх. Я сделал шаг к
ней... убить, пока она лежит, спящая и беспомощная... убить безжалостно,
как убивала она...
Я не могу сделать это. И разбудить ее не могу. Мешает страх, стоящий
на пути. А желание таким же барьером стоит перед убийством. Я отступил
назад и вышел на террасу.
Немного подождал, размышляя и следя за комнатой Дахут. Возможно,
колдовство - суеверие. Но то, что дважды сделала со мной Дахут, вполне
подходит под определение колдовства. Я подумал о том, что произошло с
Диком, и о том, как она спокойно призналась, что убила его. Она сказала
правду, независимо от того, что вызвало смерть: внушение или настоящая
тень. Мой собственный опыт не давал усомниться в этом. Она убила Дика
Ральстона и тех троих тоже. И только она одна знает, сколько еще.
Я отказался от мысли возвращаться через ее башню и искать скрытую
дверь. Может, тени не станут помогать мне, как помогли в древнем Исе. И
еще впереди прихожая и лифт.
Правда же заключалась в том, что холодный ужас, который я испытывал
перед мадемуазель, парализовал во мне всякую веру в себя. В ее доме я
слишком уязвим. И если я ее убью, то как объясню свой поступок? Смерть
Дика, тени, колдовство? В лучшем случае меня ожидает сумасшедший дом. Как
я смогу доказать весь этот абсурд? А если я ее разбужу и потребую, чтобы
она меня освободила... мне казалось, что это тоже не сработает. Нью-Йорк и
древний Ис все еще слишком близки в моем сознании, и что-то шептало мне,
что избранный мною в древнем Исе путь по-прежнему остается лучшим. Бежать,
пока она спит.
Я подошел к краю террасы и заглянул за перила. Следующая терраса
находилась ниже в двадцати футах. Прыгать я не рискну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59