Ну, мы вернулись в "Беверли Хаус". Там было много местных жителей, и
они отнеслись ко мне с почтением. Видимо, Эф сказал им, кто я такой, и это
было что-то вроде комитета по встрече.
Один из них встал и сказал: хорошо, что я вернулся, но надо было мне
вернуться раньше. Они уже знали об исчезнувших нищих, и им это не
понравилось.
Я поужинал, вышел, людей прибавилось. Они будто собирались вместе,
чтобы не так бояться. А моя мысль становилась все настойчивее. А мысль
заключалась вот в чем. Я ошибался, думая, что Эф заботится только о
выгоде. Мне показалось, что они все страшно напуганы и, может, решили, что
я тот самый человек, который может им помочь.
Наверно, Партингтоны там были большими шишками, и вот я, один из них,
возвращаюсь. Можно сказать, послало само небо, как раз вовремя. Я сидел,
прислушивался, и все разговоры крутились вокруг бедной фермы и француза.
Около девяти пришел еще один. Сказал: "Нашли двух исчезнувших нищих".
Все подошли ближе, и Эф спросил: "Где?" И тот ответил: "Билл Джонсон
приплыл вечером. Увидел за кормой двух утопленников. Подцепил их. На
пристани они со стариком Си Джеймсоном рассмотрели их. Говорит, что он их
знает. Сэм и Мэтти Вилан, которые уже три года жили на ферме. Так и лежат
на пристани. Наверно, упали в воду, ударились о камни и утонули.
"Как это ударились о камни?" - спросил Эф. И тот ответил, что у них в
груди ни одной целой кости. Ребра все разбиты, похоже, их много дней
колотило о скалы. Как будто их к ним привязали. Даже сердца раздавлены...

Я почувствовал тошноту и гнев; услышал внутри себя голос: "Так было в
старину... так убивали твой народ... давным-давно..." Тут я понял, что
вскочил на ноги и Билл удерживает меня за руки. Мак Канн тоже вскочил, но
на лице его не было удивления, и я подумал, что он не все нам рассказал.
Я сказал:
- Все в порядке, Билл. Простите, Мак Канн.
Мак Канн мягко ответил:
- Ладно, доктор, у вас свои причины. Ну, вот, тут в комнату вошел
долговязый парень с пустыми глазами и расслабленным ртом. Никто не
произнес ни слова, все только смотрели на него. Он подошел ко мне и стал
смотреть. Потом задрожал и прошептал: "Она опять скачет. Скачет на черной
лошади. Прошлой ночью скакала, и волосы развевались за ней, и собаки
бежали у ее ног..."
Тут он испустил пронзительный крик и стал подпрыгивать, как игрушка
на резинке, и кричать: "Это не собаки! Не собаки! Уберите их от меня!
Боже... уберите их от меня!"
И все вокруг стали его успокаивать: "Успокойся, Лайас, успокойся". И
увели его, а он продолжал кричать. Оставшиеся молчали. Смотрели на меня
серьезно, выпивали, потом уходили. Я... - Мак Канн заколебался... - я был
потрясен. Если бы я был старым козлом, я бы показал вам, как кричал Лайас.
Как будто дьяволы ухватили щипцами его душу и вытаскивают, как гнилой
зуб. Я выпил еще и пошел спать. Старый Эф остановил меня. Он был бледен, и
борода у него дрожала. Принес еще кувшин и сказал: "Задержитесь немного,
мистер Партингтон. Нам показалось, что вы согласны поселиться тут. Если
вам не подходит цена, назовите вашу. Мы согласимся".
К этому времени не нужно было быть гением, чтобы понять, что вся
деревня напугана до смерти. И по тому, что я слышал и видел, я их винить
не мог. Я сказал Эфу: "Эти нищие. Как вы думаете, куда они исчезают? Кто
их забирает?"
Он огляделся, прежде чем ответить, потом прошептал: "Де Керадель".
"Зачем?"
Он опять шепотом: "Для своего каменного сада".
Раньше я бы над этим посмеялся. Но тут мне смеяться не хотелось. И я
сказал ему, что место мне нравится, но завтра я вернусь в Нью-Йорк и
подумаю, а тем временем почему бы им не заявить в полицию? Он ответил, что
деревенский полицейский испуган так же, как и все остальные, и он уже
говорил с офицерами, но те решили, что он спятил. На следующее утро я
расплатился и обещал через день-два вернуться. Небольшая делегация явилась
попрощаться со мной и уговаривала вернуться.
Интересно было бы взглянуть на это место за стеной и особенно на то,
что Эф назвал каменным садом. У меня в Провиденсе друг, у него есть
гидросамолет. Я поехал к нему и договорился, что вечером полетим над
поместьем Кераделя. Полетим над берегом. Ночь была лунная, и мы вылетели в
десять. Когда подлетали, я достал бинокль. Все вокруг ясно, но над этим
местом поднялся туман. Быстро поднялся, будто хотел обогнать нас.
У причала, в глубокой бухте, стояла большая яхта. Она направила на
нас прожектор. Не знаю, то ли хотела ослепить, то ли выяснить, кто мы и
откуда. Я попросил лететь к дому, и мы ушли от прожектора. Я поднял
бинокль и увидел длинный старинный каменный дом, полускрытый холмом. И еще
увидел кое-что, от чего поползли мурашки... как от воплей Лайаса. Не знаю,
почему. Много больших камней, расположенных кругами, и большая груда
камней в середине. Туман вился вокруг, как змеи, и среди камней
поблескивали огоньки... серые огоньки... какие-то отвратительные...
Мак Канн смолк, дрожащей рукой поднес ко рту бокал и выпил.
- Гнилые огни. Как будто... разлагаются... И на груде камней сидело
что-то черное... бесформенное... тень какая-то. Эта тень дрожала,
колебалась... а камни будто старались стащить нас вниз, к этой черной
тени...
Он поставил бокал, и рука у него все еще дрожала.
- И тут мы пролетели. Я оглянулся, но все закрыл туман.
Он сказал Лоуэллу:
- Говорю вам, док, что с ведьмой Мэндилип я никогда не чувствовал
себя так отвратительно, как над этим местом. Мэндилип была связана с адом,
верно. Но это место - само по себе ад, говорю вам!

13. ДАХУТ ПРИСЫЛАЕТ ВЫЗОВ
- Вот и все. - Мак Канн зажег сигарету и посмотрел на меня. - Мне
кажется, что для доктора Карнака мой рассказ имеет больше смысла, чем для
меня. Я... я просто знаю, что тут черное зло. А он, может, знает,
насколько черное. Например, док, почему вы вздрогнули, когда я рассказал о
двух нищих?
Я сказал:
- Доктор Лоуэлл, если не возражаете, я хотел бы поговорить наедине с
Биллом. Мак Канн, заранее прошу прощения. Билл, идем в уголок. Хочу с
тобой пошептаться.
Мы с Биллом отошли так, чтобы нас не могли услышать, и я спросил:
- Много ли знает Мак Канн?
Билл ответил:
- Все, что мы знаем о Дике. Он знает, что де Керадель был связан с
кукольницей. И с него этого достаточно.
- Знает ли он о моих встречах с мадемуазель?
- Определенно нет. Мы с Лоуэллом решили, что тут слишком много
интимного.
- Весьма деликатно с вашей стороны, - я с трудом сохранил
серьезность. - Но говорил ли ты кому-нибудь, кроме меня, об этой твоей
воображаемой тени?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59