Несмотря на то что она бывала там редко, посещение Эппельвикена стало неотъемлемой частью ее существования. Здесь ее мать провела последние десять лет своей жизни и вот наконец скончалась от кровоизлияния в мозг в возрасте всего лишь сорока трех лет.
Ее мать звали Агнета София Саландер. Последние четырнадцать лет ее жизни были отмечены повторяющимися небольшими мозговыми кровоизлияниями, которые сделали ее неспособной самой заботиться о себе и справляться с обычными повседневными делами. Временами больная выпадала из реальности и не всегда узнавала дочь.
При мысли о матери у Лисбет всегда возникало ощущение беспомощности и непроглядного мрака. В ранней юности она часто мечтала, как мама вдруг выздоровеет и между ними возникнет взаимное доверие. Но разумом она всегда понимала, что этого никогда не случится.
Мама была маленькой и худенькой, но далеко не таким дистрофиком с виду, как Лисбет Саландер. Напротив, она могла считаться по-настоящему красивой и хорошо сложенной женщиной. Точь-в-точь как сестра Камилла. Камилла...
О сестре Лисбет вспоминать не любила.
Их разительное несходство между собой самой Лисбет всегда казалось какой-то иронией судьбы. Они родились двойняшками, с разницей в каких-то двадцать минут.
Лисбет была старшей. Камилла была красавицей.
Они совершенно не походили друг на друга и с трудом верилось, что они вышли из одной матки. Если бы не какой-то неведомый сбой в генетическом коде, Лисбет могла бы стать такой же писаной красавицей, как ее сестра.
И наверное, такой же дурой.
С самого раннего детства Камилла отличалась общительностью, пользовалась популярностью и хорошо успевала в школе. Лисбет была молчалива, замкнута и редко отвечала на вопросы учителей, что самым плачевным образом отражалось на ее отметках. Еще в начальной школе Камилла начала отдаляться от Лисбет. Сначала это проявлялось лишь в незначительной степени – девочки стали ходить в школу разными маршрутами. Учителя и одноклассники замечали, что сестры никогда не общаются друг с другом и никогда не садятся рядом. Начиная с третьего года обучения они разошлись по параллельным классам. С двенадцати лет, когда случился «Весь Этот Кошмар», они росли врозь, в разных приемных семьях. До семнадцати лет они не встречались, и первое же свидание кончилось тем, что Лисбет заработала фонарь под глазом, а Камилла осталась с разбитой губой. Лисбет не знала, где сейчас находится Камилла, и даже не пыталась что-нибудь о ней узнать.
Сестры Саландер не любили друг друга.
В глазах Лисбет Камилла была лживой, испорченной девчонкой, которая стремилась манипулировать людьми. Однако судебное решение об умственной неполноценности было вынесено в отношении Лисбет.
Оставив машину на парковке для посетителей и наглухо застегнув кожаную куртку, Лисбет под дождем направилась к парадному входу. Возле садовой скамейки она остановилась и огляделась по сторонам. Как раз на этом месте восемнадцать месяцев назад она в последний раз видела свою мать живой. Тогда она под влиянием какого-то наития наведалась в эппельвикенский приют по пути на север, куда направлялась, чтобы помочь Микаэлю Блумквисту в охоте за предусмотрительным, но безумным серийным убийцей. Маму она застала в тревожном настроении. Агнета София, казалось, не узнала дочку, но все равно не хотела ее отпускать, она держала ее за руку и со смятением заглядывала ей в лицо. Лисбет почувствовала, что с нее хватит. Она вырвала руку, поцеловала мамочку и умчалась на своем мотоцикле.
Как показалось Лисбет, директриса Агнесс Микаэльссон была искренне рада ее приходу. Она приветливо встретила ее, проводила в камеру хранения и достала там большую картонную коробку. Лисбет приняла из ее рук свое наследство. Коробка весила два-три килограмма, и если учесть, что здесь находились все приобретения человека за целую жизнь, то итог выходил довольно жалкий.
– Я не знала, что мне делать с вещами твоей мамы, – сказала госпожа Микаэльссон. – Но я всегда чувствовала, что ты когда-нибудь вернешься за ними.
– Я уезжала, меня не было в Швеции, – ответила Лисбет.
Она поблагодарила, что эту картонку сберегли до ее приезда, отнесла ее в машину и навсегда уехала из Эппельвикена.
***
На Мосебакке Лисбет вернулась в начале первого и отнесла картонку с мамиными вещами к себе в квартиру. Она оставила ее в холле, не распечатывая, и снова вышла на улицу.
Когда она выходила из парадного, мимо неспешно проехала полицейская машина. Лисбет остановилась и настороженным взглядом проводила представителей власти, оказавшихся по соседству с домом, в котором теперь жила она.
Однако полицейские не проявляли ничего похожего на враждебность, и она решила: пускай себе катятся, куда хотят.
В течение дня Лисбет прошлась по магазинам и оделась с головы до ног, приобретя полный набор каждодневной одежды – брюк, джинсов, кофточек и чулок. Она не стремилась покупать вещи дорогих марок, но испытала некоторое удовольствие от того, что могла не моргнув глазом купить сразу шесть пар джинсов. Самую экстравагантную покупку она совершила в «Твильфит», где набрала множество комплектов нижнего белья. В основном она и тут отдала предпочтение каждодневным моделям, но потом, после получасовых поисков, со смущением выбрала один комплект, который можно было назвать словом «секси». Возможно, он даже относился к категории эротического белья, короче, такую вещь она раньше ни за что не решилась бы купить. Примерив вечером этот комплект, Лисбет почувствовала себя в нем страшно глупо. В зеркале она увидела загорелую девушку с татуировками, нарядившуюся в какой-то дурацкий костюм. Она стащила с себя белье и бросила его в мусорное ведро.
В магазине «Дин ско» она купила хорошие зимние сапожки и две пары туфель, чтобы носить в помещении. Затем под влиянием внезапного порыва она приобрела выходные сапожки на высоком каблуке, которые прибавляли ей несколько сантиметров роста. Кроме того, она присмотрела еще хорошую зимнюю куртку из коричневой замши.
Привезя покупки домой, Лисбет сварила себе кофе и приготовила бутерброды и только потом отправилась сдавать арендованную машину в агентство на Рингене. Домой она пришла пешком и весь остаток вечера просидела у окна, любуясь на море.
***
Миа Бергман, докторантка, пишущая диссертацию по криминологии, нарезала творожный торт и украсила его сверху малиновым мороженым. Сначала она подала тарелочки с десертом Эрике Бергер и Микаэлю Блумквисту и уж только потом поставила угощение Дагу Свенссону и себе. Малин Эрикссон наотрез отказалась от сладкого, ограничившись черным кофе, который был подан в необычных старомодных чашечках с цветочками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177
Ее мать звали Агнета София Саландер. Последние четырнадцать лет ее жизни были отмечены повторяющимися небольшими мозговыми кровоизлияниями, которые сделали ее неспособной самой заботиться о себе и справляться с обычными повседневными делами. Временами больная выпадала из реальности и не всегда узнавала дочь.
При мысли о матери у Лисбет всегда возникало ощущение беспомощности и непроглядного мрака. В ранней юности она часто мечтала, как мама вдруг выздоровеет и между ними возникнет взаимное доверие. Но разумом она всегда понимала, что этого никогда не случится.
Мама была маленькой и худенькой, но далеко не таким дистрофиком с виду, как Лисбет Саландер. Напротив, она могла считаться по-настоящему красивой и хорошо сложенной женщиной. Точь-в-точь как сестра Камилла. Камилла...
О сестре Лисбет вспоминать не любила.
Их разительное несходство между собой самой Лисбет всегда казалось какой-то иронией судьбы. Они родились двойняшками, с разницей в каких-то двадцать минут.
Лисбет была старшей. Камилла была красавицей.
Они совершенно не походили друг на друга и с трудом верилось, что они вышли из одной матки. Если бы не какой-то неведомый сбой в генетическом коде, Лисбет могла бы стать такой же писаной красавицей, как ее сестра.
И наверное, такой же дурой.
С самого раннего детства Камилла отличалась общительностью, пользовалась популярностью и хорошо успевала в школе. Лисбет была молчалива, замкнута и редко отвечала на вопросы учителей, что самым плачевным образом отражалось на ее отметках. Еще в начальной школе Камилла начала отдаляться от Лисбет. Сначала это проявлялось лишь в незначительной степени – девочки стали ходить в школу разными маршрутами. Учителя и одноклассники замечали, что сестры никогда не общаются друг с другом и никогда не садятся рядом. Начиная с третьего года обучения они разошлись по параллельным классам. С двенадцати лет, когда случился «Весь Этот Кошмар», они росли врозь, в разных приемных семьях. До семнадцати лет они не встречались, и первое же свидание кончилось тем, что Лисбет заработала фонарь под глазом, а Камилла осталась с разбитой губой. Лисбет не знала, где сейчас находится Камилла, и даже не пыталась что-нибудь о ней узнать.
Сестры Саландер не любили друг друга.
В глазах Лисбет Камилла была лживой, испорченной девчонкой, которая стремилась манипулировать людьми. Однако судебное решение об умственной неполноценности было вынесено в отношении Лисбет.
Оставив машину на парковке для посетителей и наглухо застегнув кожаную куртку, Лисбет под дождем направилась к парадному входу. Возле садовой скамейки она остановилась и огляделась по сторонам. Как раз на этом месте восемнадцать месяцев назад она в последний раз видела свою мать живой. Тогда она под влиянием какого-то наития наведалась в эппельвикенский приют по пути на север, куда направлялась, чтобы помочь Микаэлю Блумквисту в охоте за предусмотрительным, но безумным серийным убийцей. Маму она застала в тревожном настроении. Агнета София, казалось, не узнала дочку, но все равно не хотела ее отпускать, она держала ее за руку и со смятением заглядывала ей в лицо. Лисбет почувствовала, что с нее хватит. Она вырвала руку, поцеловала мамочку и умчалась на своем мотоцикле.
Как показалось Лисбет, директриса Агнесс Микаэльссон была искренне рада ее приходу. Она приветливо встретила ее, проводила в камеру хранения и достала там большую картонную коробку. Лисбет приняла из ее рук свое наследство. Коробка весила два-три килограмма, и если учесть, что здесь находились все приобретения человека за целую жизнь, то итог выходил довольно жалкий.
– Я не знала, что мне делать с вещами твоей мамы, – сказала госпожа Микаэльссон. – Но я всегда чувствовала, что ты когда-нибудь вернешься за ними.
– Я уезжала, меня не было в Швеции, – ответила Лисбет.
Она поблагодарила, что эту картонку сберегли до ее приезда, отнесла ее в машину и навсегда уехала из Эппельвикена.
***
На Мосебакке Лисбет вернулась в начале первого и отнесла картонку с мамиными вещами к себе в квартиру. Она оставила ее в холле, не распечатывая, и снова вышла на улицу.
Когда она выходила из парадного, мимо неспешно проехала полицейская машина. Лисбет остановилась и настороженным взглядом проводила представителей власти, оказавшихся по соседству с домом, в котором теперь жила она.
Однако полицейские не проявляли ничего похожего на враждебность, и она решила: пускай себе катятся, куда хотят.
В течение дня Лисбет прошлась по магазинам и оделась с головы до ног, приобретя полный набор каждодневной одежды – брюк, джинсов, кофточек и чулок. Она не стремилась покупать вещи дорогих марок, но испытала некоторое удовольствие от того, что могла не моргнув глазом купить сразу шесть пар джинсов. Самую экстравагантную покупку она совершила в «Твильфит», где набрала множество комплектов нижнего белья. В основном она и тут отдала предпочтение каждодневным моделям, но потом, после получасовых поисков, со смущением выбрала один комплект, который можно было назвать словом «секси». Возможно, он даже относился к категории эротического белья, короче, такую вещь она раньше ни за что не решилась бы купить. Примерив вечером этот комплект, Лисбет почувствовала себя в нем страшно глупо. В зеркале она увидела загорелую девушку с татуировками, нарядившуюся в какой-то дурацкий костюм. Она стащила с себя белье и бросила его в мусорное ведро.
В магазине «Дин ско» она купила хорошие зимние сапожки и две пары туфель, чтобы носить в помещении. Затем под влиянием внезапного порыва она приобрела выходные сапожки на высоком каблуке, которые прибавляли ей несколько сантиметров роста. Кроме того, она присмотрела еще хорошую зимнюю куртку из коричневой замши.
Привезя покупки домой, Лисбет сварила себе кофе и приготовила бутерброды и только потом отправилась сдавать арендованную машину в агентство на Рингене. Домой она пришла пешком и весь остаток вечера просидела у окна, любуясь на море.
***
Миа Бергман, докторантка, пишущая диссертацию по криминологии, нарезала творожный торт и украсила его сверху малиновым мороженым. Сначала она подала тарелочки с десертом Эрике Бергер и Микаэлю Блумквисту и уж только потом поставила угощение Дагу Свенссону и себе. Малин Эрикссон наотрез отказалась от сладкого, ограничившись черным кофе, который был подан в необычных старомодных чашечках с цветочками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177