Там, во-первых, всегда прохлада, во-вторых, доплачивают за вредность, а главное – клиентура спокойная. Никто не кричит, не матерится, не толкается без очереди, ну и за грудки не берет.
– Не берет, говоришь? Сейчас! Работал я на Оранжерейной – студентом подхалтуривал. Однажды в студеную зимнюю пору прихожу на смену, а напарник сообщает: а к нам ночью известного артиста привезли. На улице подобрали – упился до смерти. Хочешь взглянуть? У окна лежит, заслуженный!
Я-то, дурак молодой, подошел, наклонился, а покойник как вскинется и хвать меня – именно за грудки! Оказалось, что он не умер, а переохладился в сугробе. А у нас он отогрелся, проснулся и подумал, что попал в вытрезвитель, поскольку голый. И только когда я сознание потерял, то и до него дошло, где же он на самом деле. «Скорую» уже нам обоим вызывали.
– Ну, хватит рыдать над моей несуществующей могилой. Испугался «глухаря» – так и скажи. Ближе к делу.
– Вот только не надо обвинять меня в отсутствии профессиональной гордости, а то пошлю подальше и кофе отниму. Поближе – так поближе! Некоторое время назад наш милицейский сержант замечает в этом столпотворении интересную пару. Женщина еще молодая, но уже не пацанка, без особых примет. Стройная, худощавая брюнетка с короткой прической – вот и все. С нею мужчина – солидный, лет пятидесяти, одет в «тройку», хотя и жара. Чернявенькая его не столько ведет, сколько на себе тянет, потому как дядюшке явственно нехорошо. Глаза закатываются, весь мокрый, ноги тянет. Сержант подошел, представился и предложил помощь. Женщина даже обрадовалась: надо, говорит, мужа на свежий воздух, в тенечек вывести. Потому что ему от духоты совершенно поплохело. Обрати внимание: пока что никакой уголовщины. Сержант только потому и подошел, что они показались ему солидной парой. Ну, на воздух, так на воздух. А может, говорит, я вас лучше в наш медпункт провожу? Там приляжет, лекарство дадут, то да се – переждете до рейса. А кстати, когда ваш вылет?
Женщина вроде бы не все расслышала:
– Спасибо, – говорит, – но до поликлиники далековато, пока дойдем по солнцу, ему еще хуже станет. Лучше уж в тени на лавочке.
Вот тут бы сержанту и среагировать – откуда посторонней гражданке известно, где в «Жулянах» поликлиника? Она ведь ведомственная, в закоулочке между двумя авиаремонтными заводами, дорогу только свои знают. А он им о служебном медпункте говорил, где пилотов перед вылетами проверяют, это – рукой подать, в левом крыле аэровокзала. Но сержант добивает смену, его тоже жара замучила и лишнего сообразить – просто сил нету. Он препровождает мужчину наружу, в тень, сгоняет с лавочки молодежь, садит нашу пару… и уходит по своим делам.
– Прости, ты, случайно, на досуге не пописываешь в журнал «Советский милиционер»?
– Нет, только авиамодели клею, а что?
– А то, что стиль у тебя скорее журналистский – максимум эмоций при минимуме информации. Ты можешь по-человечески: сержант подошел, увидел, зафиксировал, сопроводил… что там дальше было с этим унтером?
– Не перебивай, а то заберу свои пасочки и забуду, на чем остановился. Так вот! В этой круговерти сержант уже через пять минут ничего не помнит. Но через пятнадцать ему снова пришлось выйти на площадь – препроводить двух цыганят, запихнуть их в троллейбус и отправить, куда подальше. Артель «Напрасный труд»! Они ведь на следующей остановке выскочат и обратно вернутся. Но надо же что-то делать с несовершеннолетними уркаганами. И вот тут, возле самой остановки сержант снова видит эту пару. Мужчину окончательно развезло, он лежит на лавочке, а дама ему лицо картузиком прикрывает. Сержант отпускает цыганят и берет инициативу в свои руки:
– Немедленно в медпункт!
Супруга возражает, но сержант в прямом смысле слова относит беднягу в левое крыло аэропорта и сдает его медикам. А те сразу же поднимают тревогу, поскольку клиент уже в полной бессознательности, пульс нитевидный… возможен летальный исход. И тут жена круто меняет тактику и начинает орать:
– Что вы его щупаете, немедленно вызывайте «скорую»! Он же сейчас умрет!
У нас в медпункте прохладно, тихо, нашему сержанту полегчало – и тут что-то ему не понравилось. Попросил документы. Женщина оба паспорта вынула из своей сумочки. У мужчины в руках вообще ничего не было. И вот, внимание! – первый сигнал: фамилии в паспортах разные. Места проживания тоже разные, даже не одна область. Дамочка глаза опустила и очень естественно покраснела:
– Мы вместе в Одессе отдыхали. Знаете, как оно в жизни бывает: у меня семья, дети, у него тоже. Только и счастья, что эти две недели. Нам скандал не нужен, потому и не соглашались сразу к медикам идти. А теперь – делайте все, что возможно, потому что любимый умирает.
Вот тут я прервал:
– Если они живут даже не в одном городе, то и билеты должны быть на разные направления.
– Я сержанту так и сказал. Но он у нас совестливый, это в нашей работе лишнее. Заметил, что у мужчины билет в паспорте. А о том, где билет женщины, не спросил. В ее паспорте не было. Возможно, она вообще никуда не летела. Но это мы потом такими умными стали. А тогда сержант отдал паспорта и ушел в кассовый зал ветеранские мордобои разнимать. Где-то через полчаса вызывают его по селектору в медпункт:
– Вас нашла та женщина, что с больным мужем была?
– А что ей возле касс делать, если другу плохо?
– Как, она же через пару минут выбежала, догоню, говорит, сержанта, пусть поможет билеты переоформить, а то вижу, никуда мы сегодня не улетим. И за дверь – только и видели.
Сержант плечами пожал:
– Меня и слепой уже двадцать раз бы нашел. Я от касс не отхожу. Потому что броню сняли и драка началась, как всегда. А может, она не хотела меня лишний раз беспокоить, заняла очередь и стоит? Пойду, взгляну…
А врач ему:
– Когда найдете, то подготовьте ее морально. Потому что ее муж, или кто там он ей, только что умер. И «скорой» не дождался.
Сержант оббегал весь аэропорт, по радио несколько раз объявили. Потом вызвали подмогу, прочесали все окрестности: как в воду канула! Ни женщины, ни документов! Имеем неопознанный труп со всеми последствиями. И невнятные показания касательно спутницы. Потому что и сержант, и медики не столько на нее, сколько на мужчину смотрели. Правда, киоскер из «Союзпечати» вроде видел какую-то брюнетистую молодку с двумя чемоданами, когда она в троллейбус садилась. Однако – была ли это та, которую искали, осталось в неизвестности.
– Ну, хорошо, – сказал я коллеге, – и когда все это стряслось?
Авиамент взглянул на часы:
– Два часа, как труповозка на Оранжерейную в морг уехала.
Я всплеснул руками:
– Имей уважение к мертвым! Покойник еще не остыл, а ты уже мне его подсовываешь.
– А куда вы, ребята, денетесь? Брюнетки в аэропорту на моей подведомственной территории уже нету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22