- Тогда коньяку глоток.
- Рому?
- Хотя бы. Сосудорасширяющее, все-таки.
Ника стала за спину капитана, сунула руку за ворот его рубашки, легко
поглаживая грудь в области сердца. Сосредоточилась. "Психотерапия! -
догадался Клим. - А ведь и слово это произнесут лет этак через триста..."
Уверенные действия Ники произвели впечатление не только на матросов -
даже сам сеньор Оливарес, забыв горечь своего поражения, пригляделся к ней
с уважительной заинтересованностью. Рыженький переводчик принес в кружке
ром, Клим поднес ее к губам капитана, заставил сделать глоток. И на самом
деле капитан Кихос тут же задышал свободнее, приоткрыл один глаз, заглянул
в кружку и допил остальное.
- Хватит, хватит! - забеспокоилась Ника. - Клим, ему больше нельзя.
Капитан Кихос выпрямился на бочонке.
- Спасибо, мой мальчик. Это ты хорошо догадался насчет рома. Как бы
мне встать?
- Вам нужно лечь! - сказала Ника. - Приступ может повториться, и
тогда будет совсем плохо. Лечь в постель. Ту бед... Клим, переведи!
Клим перевел. Он добавил, что его сестра кое-что смыслит не только в
шпаге. Он немного брал греха на душу, как ни малы были познания, которые
Ника получила на уроках по сангигиене в спортивной школе, все же она знала
куда больше любого здесь присутствующего.
Капитан Кихос еще раз удивился.
- Пресвятая богородица! Значит, ты, комарик, можешь не только
жалиться?.. - опираясь на руку Клима, он тяжело поднялся. - Оливарес! Ты
останешься на "Аркебузе", приведешь ее в Порт-Ройял. Девчонку и ее брата я
заберу с собой, им не место среди твоих головорезов.
- Клим, а как же кресло? - забеспокоилась Ника.
- Не время возиться с ящиком. Да и в лодку не войдет. Поедем с
капитаном. Потом придумаем что-нибудь.
- Помоги мне спуститься в лодку, - сказал капитан Кихос. - Хотя,
давай пропусти вперед твою сестру, а то как бы здесь случайно не выстрелил
мушкет. Будь здоров, капитан Оливарес! Не забудь, пошли плотника заделать
дыру в борту, если начнется волнение, не заметишь, как утонешь.
В лодке капитана на веслах сидел один гребец. Клим сел рядом, взял
второе весло. Подплывая к кораблю, он прочитал название:
- "Санта". Святая, значит. Ну-ну...
Он придержал лестницу, пока капитан Кихос тяжело карабкался наверх.
Затем взглянул на Нику.
- Чего ты? - спросила она.
- Пытаюсь сообразить...
- Потом сообразишь, лезь?
- По правилам хорошего тона, спускаясь по лестнице, мужчина, кажется,
должен идти впереди женщины. А когда поднимается, то позади, за ней. А вот
как здесь, на море?
- Будет тебе, соблюдать этикет. На мне же не юбка. Придержи лестницу,
чтобы не болталась, я полезу вперед.
2
Сеньор Оливарес с женой занимали на "Санте" две смежные каюты,
обставленные тяжелой мебелью, украшенной медными тиснеными накладками. На
окнах висели шелковые занавески. Клим удобно устроился на широком
табурете, обтянутом цветной кожей. Ника забралась с ногами в кресло. Шпагу
она все же держала в руках.
- Вообще-то, - заметил Клим, - это кресло предназначено для мужчин.
Женщинам здесь положен табурет.
- Даже так?
- Именно так. Каждая уважающая себя женщина носит не такие штанишки,
как на тебе, а - кринолин. Вот этакий! Как бы ты сумела в нем
взгромоздиться на кресло?
- Кринолина мне здесь только и не хватало... а может, ты оставишь
свое балагурство? Тебе не о чем поговорить серьезно?
- Хорошо, - мирно согласился Клим. - Поговорим серьезно. Подведем,
так сказать, итоги. А ты пока отложи в сторону свою шпагу. И чего ты за
нее уцепилась, как настоящий мушкетер? Давай, я ее поставлю в угол, вот
так... Здесь, у капитана Кихоса, тебя уже никто не тронет. Да и я рядом, и
почти в форме, - он потрогал ссадину на лбу. - Это же надо, как меня
хлопнуло. Напугалась, наверное?
- Еще бы! Я думала, тебя убило доской.
- Так уж сразу.
- Лежишь, глаза закатил. А я одна.
- Зато потом, кажется, кавалеров вокруг тебя собралось достаточно. Ты
не могла бы мне рассказать о своих успехах подробнее?
Он выслушал, поинтересовался деталями.
- Бедный сеньор Оливарес.
- Пожалел?
- А почему бы нет? Сначала ты его шлепнула, потом я.
- А до тебя - его жена.
- Видишь, и все по одному месту. Значит, эта самая Кармен...
- Долорес.
- Ну, Долорес. Она предложила тебя в премию своим молодцам?
- Тебе, вижу, смешно?
- Не то чтобы смешно. Скорее - непривычно. У нас, согласись, не
принято передовиков производства награждать девушками. И что было дальше?
- Меня разыграли в кости.
- Еще интереснее.
- Тогда я придумала сходить за шпагой.
- Почему не сказала мне?
- А чем бы ты помог? Их там десятка два, все вооруженные. Решила
управиться сама. Первый мой жених... он быстро отказался от меня.
- А второй еще быстрее. Я, как увидел твое лицо, вспомнил Петровича.
Так и подумал, что парню будет плохо. Ты же убила его.
Ника потупилась.
- Видишь, Клим, он вел себя... неприлично очень. Я так разозлилась до
чертиков. Да и на остальных. Ты не представляешь, как они...
- Почему не представляю? Очень даже представляю. Что ты таких скотов
в нашем веке не видела?
- Видела, но там они меня не трогали. А эти... да я бы их всех!
- Ну, ну, успокойся.
- Ох, Клим... Что-то я на самом деле здесь злющая стала. Это,
наверное, все мои предки виноваты. Поди, пираты были какие, черноморские
флибустьеры. Тебе вот хорошо.
- Что ж, мои предки, как думаю, действовали больше молитвой.
- А ты - кулаком. Тебе не стыдно?
- Стыдно, конечно. - Клим погладил суставы пальцев правой руки. -
Понимаешь, некогда было молиться-то. Влепила бы тебе пулю эта самая
Кармен.
- Долорес.
- Пусть - Долорес. И сеньор Оливарес тоже хорош. Порядочки у них,
чуть что, сразу за пистолет.
- Не пора нам уносить ноги, пока целы?
- Надо подумать, как кресло выручить у Оливареса.
- А если там в него кто заберется и ручку повернет?
- И ничего не будет. Ручка-то тоже воображаемая. Это в том случае,
если верно все, что я тебе рассказал.
- А у тебя все верно?
- Это я и сам хотел бы знать. Думаю, реальным остается одно: мы с
тобой сидим в кресле, в ящике, который плывет где-то у берегов Кубы. Сидим
и грезим. А здесь нас нет.
- А там? Если ящик захлестнет волной.
- Генератор, как я полагаю, работает на электрической энергии.
Морская вода замкнет схему, генератор выключится, и мы очнемся, только уже
в воде.
- Но утонуть, умереть, повредиться здесь нам никак нельзя. Даже в
воображении.
- Это я уже поняла. Страшновато, конечно, - век уж очень опасный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48