может быть час, а может, всего несколько минут. Время сжалось в ее сознании и превратилось в какую-то субстанцию, пугающую своей неопределенностью.
Наконец Даниэла понемногу пришла в себя и бросила в лицо Альберто:
– Ты?
– А ты до сих пор не можешь этому поверить, да? – Альберто явно наслаждался беспомощностью Даниэлы. – Как видишь, твои старания были напрасны, за эти восемь лет я не умер в тюрьме, и мы опять встретились с тобой. Ты ничего не хочешь мне сказать?
– Нет! нет! – Даниэла бросилась к Альберто и ударила его по лицу. – Будь ты проклят.
Она снова попыталась ударить его, но Альберто перехватил ее руку.
– Только одно придавало мне силы, Даниэла, – Альберто злорадно улыбался. – Мысль о том, что я должен вернуться и отомстить тебе.
Лишь теперь Даниэла поняла весь ужас своего положения. Слезы отчаяния душили ее, она и не пыталась их скрывать:
– Ведь ты однажды уже испортил мне жизнь. Зачем тебе это нужно? Это несправедливо.
– А ты? Разве справедливо ты поступила? Ты же упекла меня в тюрьму. Я потерял лучшие годы моей жизни. – Альберто зловеще улыбнулся. – Я ненавижу тебя, Даниэла. Ты у меня узнаешь, что почем.
– Но в чем провинилась Моника? Почему она должна стать жертвой твоей злобы? – в голосе Даниэлы чувствовалась мольба.
– Это еще только начало, – злорадствовал Альберто. – Кстати, может быть мне теперь лучше называть тебя мамой? Ведь, как говорится, нет худа без добра. Ты не теряешь дочь, наоборот, у тебя теперь будет еще и сын, – Альберто нагло расхохотался ей прямо в лицо.
Но Даниэла уже знала, как ответить своему бывшему мужу. Она взяла себя в руки. Альберто рано было торжествовать победу.
Даниэла встала, поправила прическу и твердо проговорила, глядя прямо в глаза Альберто:
– В одном ты можешь не сомневаться, я не позволю, чтобы с моей дочерью что-нибудь случилось. Никто не посмеет ничего ей сделать! Никто!
– Ну тогда считай, что кое-что уже сделано, – ответил Альберто с издевкой.
– Какой же ты мерзавец! Ты не должен был выходить из тюрьмы.
– Меня выпустили досрочно… за примерное поведение.
– Ну так знай, я не успокоюсь до тех пор, пока ты снова там не окажешься.
Альберто покачал головой. Угроза Даниэлы ничуть не испугала его. Он приблизился к ней и четко произнес:
– Ты ничего не сможешь мне сделать. Моника уже взрослая и сама отвечает за свои поступки. – Даниэла сделала несколько шагов назад. – И потом, я хочу, чтобы она сохранила честь, – продолжал Альберто. – Я готов на ней жениться. Каролина давно развелась со мной, так что я теперь свободен.
Слова Альберто вызвали у Даниэлы новый приступ гнева. Она готова была разорвать его на куски:
– Ты больше не подойдешь к Монике на пушечный выстрел, я тебя предупреждаю, – голос Даниэлы звучал тихо, но в нем ощущалась сила.
– И как же ты мне можешь помешать? – спросил Альберто.
– Я расскажу ей правду о тебе.
– Я же отец ее будущего ребенка.
– Этот ребенок обойдется без отца, тем более, без такого, как ты. Ты еще получишь свое. Ты не знаешь, на что способна мать, защищающая своих детей.
Даниэла распахнула дверь. Альберто догнал ее и протянул сумочку, которую она чуть было не забыла. Даниэла вырвала ее из рук Альберто и бегом спустилась по ступенькам. Слезы застилали ей глаза. «Я немедленно должна рассказать обо всем Хуану Антонио», – подумала она, садясь в машину.
По дороге домой Даниэла заехала к Джине и рассказала ей о встрече с Альберто. Джина не хотела верить своим ушам, ее возмущению не было предела. Она согласилась с тем, что Моника должна узнать всю правду об Альберто, и посоветовала Даниэле немедленно поставить в известность Хуана Антонио. Поблагодарив подругу за участие, Даниэла отправилась домой.
…В этот день Хуан Антонио специально ушел с работы пораньше. В последнее время у них с Мануэлем практически не было свободного времени, им приходилось часто выезжать на строительство новой фабрики, кроме того текущие дела фирмы постоянно требовали их внимания. Поэтому Хуану Антонио теперь редко приходилось обедать дома. Но сегодня он все-таки решил выбраться, тем более что Даниэла тоже обещала приехать к обеду.
Дома он застал только Монику. Хуан Антонио и Моника спустились в столовую. До обеда оставалось еще немного времени. Хуан Антонио стал расспрашивать дочь о том, как она живет, о ее планах на будущее, ведь в последнее время ему нечасто удавалось вот так, не торопясь, поговорить с ней наедине.
Неожиданно дверь распахнулась, в столовую вошла Арселия с кипой белья в руках и, покачиваясь, стала подниматься по лестнице. Было видно, что она навеселе.
Хуан Антонио внимательно посмотрел на Арселию, потом на Монику, которая бросилась было ей помочь. «Опять, – подумал Хуан Антонио, – с этим пора кончать!» Тут он вспомнил, как недавно, открыв бар, он обнаружил, что бутылка его любимого коньяка была пуста. Это случилось как раз после визита Арселии. Хуан Антонио взял Арселию за руку:
– Немедленно убирайтесь отсюда! Идите к Марии, она вас рассчитает.
Арселия пыталась что-то возразить заплетающимся языком, но Хуан Антонио был непреклонен.
Спустя некоторое время Моника подошла к отцу. Ей было жаль Арселию. Она прекрасно знала, что Хуан Антонио давал ей заработать лишь для того, чтобы она не сидела на шее у своего сына Федерико, который тоже работал у него. Хуан Антонио относился к Федерико с сочувствием, считал, что тот обязательно должен учиться в университете, что из него со временем получится отличный специалист.
Однако на этот раз уговоры Моники оказались напрасными.
– Я уже все сказал, – оборвал ее отец. – Я найду способ помочь Федерико, я дам ему прибавку к зарплате, чтобы возместить те деньги, которые получала его мать, вот и все.
В этот момент в столовую быстрыми шагами вошла Даниэла:
– Пойдем, мне нужно поговорить с тобой, – сказала она Монике.
– Вы можете поговорить и после обеда, я просто умираю с голоду, – попытался возразить жене Хуан Антонио.
– Обед может подождать. Идем.
Как и ожидала Даниэла, разговор с Моникой был долгим и нелегким. Сначала она не хотела верить своей приемной матери, но постепенно поняла, в какую ловушку попала. В ее душе на смену отчаянию и досаде пришло чувство жалости к Даниэле, ведь Моника знала, как переживает за нее ее приемная мать:
– Как же я могла довериться ему, мама? Он мне казался таким искренним, когда говорил о любви, когда целовал меня. Что же мне теперь делать?
– Я помогу тебе, – Даниэла погладила дочь по голове. – Конечно, нет ничего хорошего в том, что теперь у тебя будет ребенок, но это не так уж страшно.
– Отец убьет меня! Что я натворила, мама? – слезы мешали Монике говорить.
– Нет, что ты. Идем к нему прямо сейчас.
– Нет, мама! нет! Я тебя умоляю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Наконец Даниэла понемногу пришла в себя и бросила в лицо Альберто:
– Ты?
– А ты до сих пор не можешь этому поверить, да? – Альберто явно наслаждался беспомощностью Даниэлы. – Как видишь, твои старания были напрасны, за эти восемь лет я не умер в тюрьме, и мы опять встретились с тобой. Ты ничего не хочешь мне сказать?
– Нет! нет! – Даниэла бросилась к Альберто и ударила его по лицу. – Будь ты проклят.
Она снова попыталась ударить его, но Альберто перехватил ее руку.
– Только одно придавало мне силы, Даниэла, – Альберто злорадно улыбался. – Мысль о том, что я должен вернуться и отомстить тебе.
Лишь теперь Даниэла поняла весь ужас своего положения. Слезы отчаяния душили ее, она и не пыталась их скрывать:
– Ведь ты однажды уже испортил мне жизнь. Зачем тебе это нужно? Это несправедливо.
– А ты? Разве справедливо ты поступила? Ты же упекла меня в тюрьму. Я потерял лучшие годы моей жизни. – Альберто зловеще улыбнулся. – Я ненавижу тебя, Даниэла. Ты у меня узнаешь, что почем.
– Но в чем провинилась Моника? Почему она должна стать жертвой твоей злобы? – в голосе Даниэлы чувствовалась мольба.
– Это еще только начало, – злорадствовал Альберто. – Кстати, может быть мне теперь лучше называть тебя мамой? Ведь, как говорится, нет худа без добра. Ты не теряешь дочь, наоборот, у тебя теперь будет еще и сын, – Альберто нагло расхохотался ей прямо в лицо.
Но Даниэла уже знала, как ответить своему бывшему мужу. Она взяла себя в руки. Альберто рано было торжествовать победу.
Даниэла встала, поправила прическу и твердо проговорила, глядя прямо в глаза Альберто:
– В одном ты можешь не сомневаться, я не позволю, чтобы с моей дочерью что-нибудь случилось. Никто не посмеет ничего ей сделать! Никто!
– Ну тогда считай, что кое-что уже сделано, – ответил Альберто с издевкой.
– Какой же ты мерзавец! Ты не должен был выходить из тюрьмы.
– Меня выпустили досрочно… за примерное поведение.
– Ну так знай, я не успокоюсь до тех пор, пока ты снова там не окажешься.
Альберто покачал головой. Угроза Даниэлы ничуть не испугала его. Он приблизился к ней и четко произнес:
– Ты ничего не сможешь мне сделать. Моника уже взрослая и сама отвечает за свои поступки. – Даниэла сделала несколько шагов назад. – И потом, я хочу, чтобы она сохранила честь, – продолжал Альберто. – Я готов на ней жениться. Каролина давно развелась со мной, так что я теперь свободен.
Слова Альберто вызвали у Даниэлы новый приступ гнева. Она готова была разорвать его на куски:
– Ты больше не подойдешь к Монике на пушечный выстрел, я тебя предупреждаю, – голос Даниэлы звучал тихо, но в нем ощущалась сила.
– И как же ты мне можешь помешать? – спросил Альберто.
– Я расскажу ей правду о тебе.
– Я же отец ее будущего ребенка.
– Этот ребенок обойдется без отца, тем более, без такого, как ты. Ты еще получишь свое. Ты не знаешь, на что способна мать, защищающая своих детей.
Даниэла распахнула дверь. Альберто догнал ее и протянул сумочку, которую она чуть было не забыла. Даниэла вырвала ее из рук Альберто и бегом спустилась по ступенькам. Слезы застилали ей глаза. «Я немедленно должна рассказать обо всем Хуану Антонио», – подумала она, садясь в машину.
По дороге домой Даниэла заехала к Джине и рассказала ей о встрече с Альберто. Джина не хотела верить своим ушам, ее возмущению не было предела. Она согласилась с тем, что Моника должна узнать всю правду об Альберто, и посоветовала Даниэле немедленно поставить в известность Хуана Антонио. Поблагодарив подругу за участие, Даниэла отправилась домой.
…В этот день Хуан Антонио специально ушел с работы пораньше. В последнее время у них с Мануэлем практически не было свободного времени, им приходилось часто выезжать на строительство новой фабрики, кроме того текущие дела фирмы постоянно требовали их внимания. Поэтому Хуану Антонио теперь редко приходилось обедать дома. Но сегодня он все-таки решил выбраться, тем более что Даниэла тоже обещала приехать к обеду.
Дома он застал только Монику. Хуан Антонио и Моника спустились в столовую. До обеда оставалось еще немного времени. Хуан Антонио стал расспрашивать дочь о том, как она живет, о ее планах на будущее, ведь в последнее время ему нечасто удавалось вот так, не торопясь, поговорить с ней наедине.
Неожиданно дверь распахнулась, в столовую вошла Арселия с кипой белья в руках и, покачиваясь, стала подниматься по лестнице. Было видно, что она навеселе.
Хуан Антонио внимательно посмотрел на Арселию, потом на Монику, которая бросилась было ей помочь. «Опять, – подумал Хуан Антонио, – с этим пора кончать!» Тут он вспомнил, как недавно, открыв бар, он обнаружил, что бутылка его любимого коньяка была пуста. Это случилось как раз после визита Арселии. Хуан Антонио взял Арселию за руку:
– Немедленно убирайтесь отсюда! Идите к Марии, она вас рассчитает.
Арселия пыталась что-то возразить заплетающимся языком, но Хуан Антонио был непреклонен.
Спустя некоторое время Моника подошла к отцу. Ей было жаль Арселию. Она прекрасно знала, что Хуан Антонио давал ей заработать лишь для того, чтобы она не сидела на шее у своего сына Федерико, который тоже работал у него. Хуан Антонио относился к Федерико с сочувствием, считал, что тот обязательно должен учиться в университете, что из него со временем получится отличный специалист.
Однако на этот раз уговоры Моники оказались напрасными.
– Я уже все сказал, – оборвал ее отец. – Я найду способ помочь Федерико, я дам ему прибавку к зарплате, чтобы возместить те деньги, которые получала его мать, вот и все.
В этот момент в столовую быстрыми шагами вошла Даниэла:
– Пойдем, мне нужно поговорить с тобой, – сказала она Монике.
– Вы можете поговорить и после обеда, я просто умираю с голоду, – попытался возразить жене Хуан Антонио.
– Обед может подождать. Идем.
Как и ожидала Даниэла, разговор с Моникой был долгим и нелегким. Сначала она не хотела верить своей приемной матери, но постепенно поняла, в какую ловушку попала. В ее душе на смену отчаянию и досаде пришло чувство жалости к Даниэле, ведь Моника знала, как переживает за нее ее приемная мать:
– Как же я могла довериться ему, мама? Он мне казался таким искренним, когда говорил о любви, когда целовал меня. Что же мне теперь делать?
– Я помогу тебе, – Даниэла погладила дочь по голове. – Конечно, нет ничего хорошего в том, что теперь у тебя будет ребенок, но это не так уж страшно.
– Отец убьет меня! Что я натворила, мама? – слезы мешали Монике говорить.
– Нет, что ты. Идем к нему прямо сейчас.
– Нет, мама! нет! Я тебя умоляю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126