– И тебе это нравится, да?
– В каком смысле нравится?
– Ну в том и смысле, нравится или нет. Стоять за стойкой и разливать напитки. Не в этом же содержание твоей жизни!
– Минуточку, – сказал господин Леман. – Что это еще такое – «содержание жизни»? Содержание жизни – это абсолютно бессмысленное понятие. Что ты хочешь этим сказать – содержание жизни? Что это за содержание такое? Разве жизнь – это стакан, или бутылка, или ведро, какая-то емкость, которую чем-то наполняют, которую даже нужно чем-то наполнять, потому что всем на этом свете кажется, что им непременно нужно какое-то содержание жизни. Разве это и есть жизнь? Всего лишь вместилище для чего-то другого? Этакая бочка? Или рвотный пакет?
Она удивленно уставилась на него.
– Разве это так? Или нет? – напирал господин Леман.
– Откуда я знаю, просто так говорят.
Уже хватит, подумал господин Леман, пора заканчивать. Я наезжаю на нее, подумал он, зря это я. Тем не менее он продолжил:
– Содержание жизни – идиотская метафора, это ясно, но даже если уж мы ее используем, что тогда получается? Кто-нибудь может мне объяснить? Если я сейчас подойду к человеку вон за тем столом и попрошу: извини, ты не мог бы назвать несколько конкретных примеров содержания жизни? Ничего не выйдет! Но все думают, что это что-то значит. И никто не задумывается. Если люди говорят о содержании жизни, значит, они понимают жизнь всего лишь как сосуд, средство для достижения цели, в который надо что-то налить, и это вместо того, чтобы осознать, что жизнь ценна сама по себе, этого и не понять, если непрерывно пытаться заполнить ее каким-то содержанием. Но рассмотрим как следует это представление о жизни как о сосуде. – Господина Лемана несло. – Сосуд, который нужно чем-то наполнить, не существует до тех пор, пока мне не скажут, чем именно его следует наполнять. Поэтому нам придется взглянуть на этот образ с другой стороны, если уж мы так держимся за эту метафору: тогда жизнь предстанет сосудом, который нам дается уже полным, и наполнен он временем. А в сосуде этом имеется отверстие, через которое время вытекает, вот как обстоят дела, раз уж мы говорим о сосуде. А время, в том-то и беда, его не дольешь в сосуд.
– Да я и не говорила ни про какой сосуд.
– Это теперь не важно, – сказал господин Леман. Никакой в этом романтики, подумал он, романтика совсем в другом. – Ты заговорила про содержание жизни. А если уж говорить про содержание жизни, то нужно доводить мысль до конца. Такое слово нужно осознать. Какое отношение имеет к содержанию жизни тот факт, что кто-то работает в баре? Это ведь бред – содержание жизни. Надо жить и радоваться жизни, этого совершенно достаточно. – Сейчас она встанет и уйдет, подумал он, тогда я останусь в полном дерьме, и надолго.
Но прекрасная повариха вовсе не рассердилась, скорее она казалась удивленной.
– Боже мой, разве можно так волноваться из-за двух слов. Это ведь не важно, что я сказала, содержание жизни или что-то другое, ты ведь понял, что я имела в виду.
– Нет, я не понимаю. Я отказываюсь понимать, что имеется в виду, когда люди извращают вещи, которые важны для меня, не думая о том, что они говорят.
– Все равно это не настоящая профессия. Нельзя же только работать в баре.
– Ага! – Господин Леман поднял указательный палец и тут же опустил его. Теперь еще и указательный палец, подумал он, это уж совсем плохо. – Это уже ближе к делу. Значит, нельзя только работать в баре. А что в этом такого плохого? Почему это нельзя только работать в баре?
– Потому что это слишком скучно.
– Я так не считаю.
– И ты больше ничем не занимаешься?
– Почему люди постоянно спрашивают друг друга: не занимаешься ли ты еще чем-нибудь? – Я разговариваю вовсе не с ней, с сожалением подумал господин Леман, на самом деле я разговариваю со всем остальным миром, а все сваливается на нее. – Большинство моих знакомых отвечают: да, я работаю в баре, но на самом деле я занимаюсь искусством, на самом деле я занимаюсь музыкой, играю в группе, на самом деле я учусь, на самом деле, на самом деле, и все хотят этим сказать, что они работают в баре временно, что однажды начнется настоящая жизнь, как, например, Карл со своими скульптурами и всей этой ерундой, я ничего не имею против Карла и его барахла, но что же это за удручающее пренебрежение тем, что ты делаешь, если ты все время рассматриваешь это как временное решение, как что-то ненастоящее?
– Что за скульптуры?
– Да это сейчас не важно. Вопрос не в этом. Вопрос вот в чем: почему одно ценится высоко, а другое низко? Если бы я сейчас сказал, что на самом деле я художник, то все ответили бы: ах вот как, ну тогда ясно. Но что такого ужасного в том, чтобы просто стоять за барной стойкой и делать это с удовольствием? В городе полно баров, так что же не так? Баров больше, чем церквей, галерей, концертных залов, клубов, дискотек и не знаю чего еще. Людям это нравится, они с удовольствием ходят в бары. Это хорошо, это полезно – работать в баре. Посещение бара доставляет людям удовольствия не меньше, чем посещение музея или концерта. Почему же тогда все хотят быть какими-то художниками, но никто не хочет просто работать в баре. Ты бы стала спрашивать художника, почему он не занимается еще чем-нибудь? Например, не работает в баре? Хотя, – с улыбкой признал господин Леман, радуясь, что нашел возможность смягчить тон, – есть много художников и музыкантов, которые в один прекрасный момент открывают свой бар. С этой точки зрения я прав вдвойне, так как я избегаю обходного пути через искусство.
– Я вообще не думала об искусстве. При чем тут искусство? Я просто сказала…
– Люди приходят в бар и напиваются, – перебил ее господин Леман. Это нехорошо, подумал господин Леман, это нехорошо, что я ее перебиваю. – Некоторые напиваются сильнее, некоторые слабее. И это им нравится. Как бы выглядела жизнь людей в этом городе, если бы не было баров, кафе, или как они все называются. Что можно сказать против работы, которая состоит в том, чтобы давать людям то, что им нравится? Содержание жизни! Может быть, бармены вообще единственные люди, которые могут дать хоть какое-то содержание жизни. Может быть, именно мы вливаем в людей содержание жизни: открывай рот, глотай содержание, готово.
– Подожди, это же совсем примитивно. Получается, что есть либо содержание жизни, которое вливается сверху, и это непременно должен быть алкоголь, либо содержание, которое вытекает снизу, как ты только что пространно описывал.
– Время, конечно. Кстати, обрати внимание: для пьяного человека время течет медленнее.
Она ненадолго задумалась:
– Нет, время течет быстрее. Сам человек становится медлительнее и уже не замечает всего, что происходит вокруг. Так что время течет быстрее.
– Ничего подобного, медленнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60