– Эрнст, а мы не можем поехать на неделю позже?
– Да ладно, мама! – крикнул господин Леман, который хотел этого меньше всего, но нить разговора снова прервалась, и он опять некоторое время прислушивался к оживленному бормотанию на другом конце провода, но на этот раз совсем ничего не мог разобрать, потому что мама предусмотрительно прикрыла трубку рукой.
Теперь он сидел за маленьким столиком в своей маленькой кухне, в неудобной позе, чтобы хватало провода, и приступил наконец к кофепитию. Единственный недостаток «ковбойского кофе» состоит в том, подумал он, что совершенно невозможно добиться того, чтобы все частицы кофе осели, хотя в принципе они это делают, подумал он, кофе может осесть, а чай должен отстаиваться, вспомнил он поговорку своей бабушки из Восточной Пруссии, и поэтому, думал господин Леман, в кофейном фильтре как таковом нет никакого смысла, но все равно всегда находятся несколько крошек, которые не тонут, это странно, подумал господин Леман и задался вопросом, что же не так с этими крошками, если они ведут себя иначе, чем их коллеги.
– Нет, – вновь проявилась его мама, – к сожалению, не получится. Жаль, конечно.
– И почему же? – жестко поставил вопрос господин Леман и добавил еще один аргумент: – В конце концов, тридцать лет исполняется раз в жизни!
– Я понимаю, я все понимаю, – господин Леман почти слышал, как мать на другом конце провода крючило от досады, – но у Майерлингов будет серебряная свадьба, они рассчитывают на нас, мы не можем не прийти. Но ведь ты будешь в Берлине в конце октября? Ты ведь все равно никуда не ездишь!
– Хм, это зависит от… – с наслаждением протянул господин Леман.
– Но ведь мы приедем специально ради тебя!
– Не очень-то верится, мама.
– Франк! – прозвучало почти умоляюще. – Через столько лет мы наконец-то приедем в Берлин… Мне очень жаль, что не в твой день рождения; если бы я знала, что для тебя это так важно…
– Да не так уж это и важно…
– Мне правда очень жаль, что мы не можем приехать позднее.
– Мне тоже.
– Откуда нам было знать, что для тебя это так много значит.
– Да ладно, ничего страшного.
– Вот у меня в феврале был день рождения, а ты не приехал. И твой брат тоже. Так что зря ты поднимаешь крик из-за своего дня рождения.
– Хм…
– И если уж мы в кои-то веки приезжаем в Берлин, ты вполне можешь отложить все прочие дела.
– Да, конечно.
– Это выходные, двадцать восьмого и двадцать девятого октября.
– Я сейчас запишу, мама, чтобы не забыть, сейчас найду бумагу.
– Если уж мы приезжаем в Берлин, нам нужно обязательно увидеться.
– Конечно, мама.
– Обязательно!
Господин Леман вздохнул. Ну хорошо, подумал он. Ну хорошо, мама: сойдемся на ничьей.
3. Завтрак
Войдя в «Базар» вскоре после разговора с матерью, господин Леман тут же подумал, что это была дурацкая идея – идти в воскресенье в это время в «Базар», надо было понять это сразу. И зачем только я приперся сюда, думал он, какой нечистый меня попутал, спрашивал он себя, стоя рядом с дверью внутри кафе и оглядывая удручающую реальность: приходить в «Базар» в воскресенье абсолютно бессмысленно, это было одной из причин, почему он так ненавидел воскресенье как таковое, – именно в воскресенье радость оттого, что «Базар» находился не очень далеко от его дома, омрачало неимоверное количество завтракающих людей, которые, как по команде, объявлялись здесь именно по воскресеньям.
Тут невозможно выдержать даже десяти секунд, думал господин Леман, бессмысленно стоя около двери и разглядывая помещение слева от себя и находящихся в нем людей, эти завтраки всё портят, каждое воскресенье они всё портят, подумал он и взглянул для полноты картины и в другую сторону, направо, там находились туалеты и стояло еще несколько столиков, за которыми, как и следовало ожидать, тоже сидели завтракающие; по наблюдениям господина Лемана, все кафе в городе по воскресеньям были оккупированы завтракающими. Завтракающий человек – это враг нормального человека, думал он рассеянно, освобождая проход худой девушке, которую он почему-то не знал и которая протиснулась мимо него с огромным подносом, а воскресенье – это сплошной завтрак, по крайней мере до пяти часов, даже в «Базаре», хотя они и называют свое заведение рестораном, а толку-то, думал господин Леман.
Заведение, в котором сервируют завтраки, не имеет права называться рестораном, думал господин Леман, он по-прежнему бестолково стоял возле двери и чувствовал себя по-идиотски, это просто недостойно, когда повар, если в этих так называемых ресторанах вообще водятся настоящие повара, занимается тем, что раскладывает на тарелки груды нарезанного сыра и колбасы. И тем, кто работает за стойкой, тоже приходится нелегко, думал он, их до такой степени утомляют эти завтракающие, что они даже не замечают своих друзей и коллег, когда те стоят у входа и не знают, что им делать, думал господин Леман. Это должно быть обязанностью и моральным долгом каждого владельца подобного ресторана, даже если его зовут Эрвин и он считает, что деньги не пахнут, думал он, не пускать в эти рестораны, даже если они по совместительству являются и кабаками, это как раз нормально, пить – не завтракать, в этом хоть есть какой-то смысл, думал он, не пускать сюда завтракающих как таковых, это ведь самые несносные люди, думал господин Леман, он по-прежнему стоял рядом с входной дверью, как невостребованный заказ, но не мог же он просто так уйти, это было бы триумфом завтракающих, если бы они выжили из «Базара» именно его. Неудивительно, что лучшие друзья не замечают человека и не помогают ему найти свободный столик и немного покоя, поскольку вынуждены биться с этой завтракающей оравой, как можно открыто здесь наблюдать.
Почему, например, в торговле защищают понятие «апельсиновый сок», и только апельсиновый сок, на сто процентов изготовленный из апельсинов, может называться апельсиновым соком, думал господин Леман, ноги которого все тяжелели, пока он беспомощно стоял у входа, а все остальное должно называться в зависимости от содержания сока либо апельсиновым нектаром, либо фруктовым напитком, а понятие «ресторан» никто не защищает, хотя понятие «ресторан» в гораздо большей степени достойно защиты, чем понятие «апельсиновый сок», думал он, и в первую очередь нужно защищать от завтракающих понятие «ресторан», а не понятие «апельсиновый сок», в этом нет особого смысла, мысли текли все свободнее в его голове, несмотря на необычное похмелье от вчерашнего шнапса, он по-прежнему таращился в большой зал кафе, слава богу, хоть музыка не играет, подумал господин Леман, никто даже и не собирался освобождать полностью хотя бы один столик, что было бы единственным выходом для господина Лемана, разумеется не считая немедленного бегства, которое он счел бы сейчас наилучшим вариантом, если бы оно не означало капитуляцию перед собственной беспомощностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
– Да ладно, мама! – крикнул господин Леман, который хотел этого меньше всего, но нить разговора снова прервалась, и он опять некоторое время прислушивался к оживленному бормотанию на другом конце провода, но на этот раз совсем ничего не мог разобрать, потому что мама предусмотрительно прикрыла трубку рукой.
Теперь он сидел за маленьким столиком в своей маленькой кухне, в неудобной позе, чтобы хватало провода, и приступил наконец к кофепитию. Единственный недостаток «ковбойского кофе» состоит в том, подумал он, что совершенно невозможно добиться того, чтобы все частицы кофе осели, хотя в принципе они это делают, подумал он, кофе может осесть, а чай должен отстаиваться, вспомнил он поговорку своей бабушки из Восточной Пруссии, и поэтому, думал господин Леман, в кофейном фильтре как таковом нет никакого смысла, но все равно всегда находятся несколько крошек, которые не тонут, это странно, подумал господин Леман и задался вопросом, что же не так с этими крошками, если они ведут себя иначе, чем их коллеги.
– Нет, – вновь проявилась его мама, – к сожалению, не получится. Жаль, конечно.
– И почему же? – жестко поставил вопрос господин Леман и добавил еще один аргумент: – В конце концов, тридцать лет исполняется раз в жизни!
– Я понимаю, я все понимаю, – господин Леман почти слышал, как мать на другом конце провода крючило от досады, – но у Майерлингов будет серебряная свадьба, они рассчитывают на нас, мы не можем не прийти. Но ведь ты будешь в Берлине в конце октября? Ты ведь все равно никуда не ездишь!
– Хм, это зависит от… – с наслаждением протянул господин Леман.
– Но ведь мы приедем специально ради тебя!
– Не очень-то верится, мама.
– Франк! – прозвучало почти умоляюще. – Через столько лет мы наконец-то приедем в Берлин… Мне очень жаль, что не в твой день рождения; если бы я знала, что для тебя это так важно…
– Да не так уж это и важно…
– Мне правда очень жаль, что мы не можем приехать позднее.
– Мне тоже.
– Откуда нам было знать, что для тебя это так много значит.
– Да ладно, ничего страшного.
– Вот у меня в феврале был день рождения, а ты не приехал. И твой брат тоже. Так что зря ты поднимаешь крик из-за своего дня рождения.
– Хм…
– И если уж мы в кои-то веки приезжаем в Берлин, ты вполне можешь отложить все прочие дела.
– Да, конечно.
– Это выходные, двадцать восьмого и двадцать девятого октября.
– Я сейчас запишу, мама, чтобы не забыть, сейчас найду бумагу.
– Если уж мы приезжаем в Берлин, нам нужно обязательно увидеться.
– Конечно, мама.
– Обязательно!
Господин Леман вздохнул. Ну хорошо, подумал он. Ну хорошо, мама: сойдемся на ничьей.
3. Завтрак
Войдя в «Базар» вскоре после разговора с матерью, господин Леман тут же подумал, что это была дурацкая идея – идти в воскресенье в это время в «Базар», надо было понять это сразу. И зачем только я приперся сюда, думал он, какой нечистый меня попутал, спрашивал он себя, стоя рядом с дверью внутри кафе и оглядывая удручающую реальность: приходить в «Базар» в воскресенье абсолютно бессмысленно, это было одной из причин, почему он так ненавидел воскресенье как таковое, – именно в воскресенье радость оттого, что «Базар» находился не очень далеко от его дома, омрачало неимоверное количество завтракающих людей, которые, как по команде, объявлялись здесь именно по воскресеньям.
Тут невозможно выдержать даже десяти секунд, думал господин Леман, бессмысленно стоя около двери и разглядывая помещение слева от себя и находящихся в нем людей, эти завтраки всё портят, каждое воскресенье они всё портят, подумал он и взглянул для полноты картины и в другую сторону, направо, там находились туалеты и стояло еще несколько столиков, за которыми, как и следовало ожидать, тоже сидели завтракающие; по наблюдениям господина Лемана, все кафе в городе по воскресеньям были оккупированы завтракающими. Завтракающий человек – это враг нормального человека, думал он рассеянно, освобождая проход худой девушке, которую он почему-то не знал и которая протиснулась мимо него с огромным подносом, а воскресенье – это сплошной завтрак, по крайней мере до пяти часов, даже в «Базаре», хотя они и называют свое заведение рестораном, а толку-то, думал господин Леман.
Заведение, в котором сервируют завтраки, не имеет права называться рестораном, думал господин Леман, он по-прежнему бестолково стоял возле двери и чувствовал себя по-идиотски, это просто недостойно, когда повар, если в этих так называемых ресторанах вообще водятся настоящие повара, занимается тем, что раскладывает на тарелки груды нарезанного сыра и колбасы. И тем, кто работает за стойкой, тоже приходится нелегко, думал он, их до такой степени утомляют эти завтракающие, что они даже не замечают своих друзей и коллег, когда те стоят у входа и не знают, что им делать, думал господин Леман. Это должно быть обязанностью и моральным долгом каждого владельца подобного ресторана, даже если его зовут Эрвин и он считает, что деньги не пахнут, думал он, не пускать в эти рестораны, даже если они по совместительству являются и кабаками, это как раз нормально, пить – не завтракать, в этом хоть есть какой-то смысл, думал он, не пускать сюда завтракающих как таковых, это ведь самые несносные люди, думал господин Леман, он по-прежнему стоял рядом с входной дверью, как невостребованный заказ, но не мог же он просто так уйти, это было бы триумфом завтракающих, если бы они выжили из «Базара» именно его. Неудивительно, что лучшие друзья не замечают человека и не помогают ему найти свободный столик и немного покоя, поскольку вынуждены биться с этой завтракающей оравой, как можно открыто здесь наблюдать.
Почему, например, в торговле защищают понятие «апельсиновый сок», и только апельсиновый сок, на сто процентов изготовленный из апельсинов, может называться апельсиновым соком, думал господин Леман, ноги которого все тяжелели, пока он беспомощно стоял у входа, а все остальное должно называться в зависимости от содержания сока либо апельсиновым нектаром, либо фруктовым напитком, а понятие «ресторан» никто не защищает, хотя понятие «ресторан» в гораздо большей степени достойно защиты, чем понятие «апельсиновый сок», думал он, и в первую очередь нужно защищать от завтракающих понятие «ресторан», а не понятие «апельсиновый сок», в этом нет особого смысла, мысли текли все свободнее в его голове, несмотря на необычное похмелье от вчерашнего шнапса, он по-прежнему таращился в большой зал кафе, слава богу, хоть музыка не играет, подумал господин Леман, никто даже и не собирался освобождать полностью хотя бы один столик, что было бы единственным выходом для господина Лемана, разумеется не считая немедленного бегства, которое он счел бы сейчас наилучшим вариантом, если бы оно не означало капитуляцию перед собственной беспомощностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60