Пэм указала на книгу, на которой стояла статуэтка.
– «Эпифания святого Иеронима».
Малоун рассмотрел фигурку и сказал:
– У тебя внимательные глаза.
Она улыбнулась.
– Вот видишь, я тоже могу быть полезной!
Малоун взял тяжелую бронзовую статуэтку и поднял ее.
– Тогда принеси пользу еще раз. Возьми книгу.
Стефани не знала, как отнестись к последней фразе Брента Грина.
– «Этот друг…» Кого ты имеешь в виду?
– В данный момент обсуждать это несколько затруднительно.
И тут она заметила в глазах Грина нечто необычное. Возбуждение.
В течение пяти лет он выступал в роли бульдога администрации президента в многочисленных схватках с конгрессом, прессой и лоббистскими группами. Он являлся профессионалом высокого класса, юристом, защищающим интересы администрации на общенациональном уровне. Но помимо всего прочего, он был глубоко религиозным человеком и, насколько было известно Стефани, никогда не оказывался даже близко к какому-либо скандалу.
– Скажем так, – полушепотом проговорил Грин, – мне бы очень не хотелось, чтобы саудовцы тебя убили.
– Сейчас это меня почему-то не очень утешает.
– Как насчет его охраны? – спросила Кассиопея. – Мне кажется, он не блефует.
– Выйди наружу и присматривай за улицей, – велела Стефани, кинув на Кассиопею многозначительный взгляд и давая понять, что она хочет остаться с Грином с глазу на глаз.
Кассиопея вышла из кухни.
– Ну ладно, Брент. Говори то, что ты не мог сказать в ее присутствии.
– Сколько тебе лет, Стефани? Шестьдесят один?
– Сейчас речь не о моем возрасте.
– Твоего мужа не стало уже двенадцать лет назад. Это, наверное, было тяжелым испытанием. Я никогда не был женат и поэтому не знаю, каково это – быть супругом.
– Очень непросто. Но к чему этот разговор?
– Мне известно, что перед тем, как Ларс умер, вы с ним отдалились друг от друга. Пришло время, чтобы ты снова поверила кому-то.
– Ха! Знаешь, если я назначу собеседования, все, включая тех, кто пытается меня убить, будут доказывать, что они меня обожают.
– Хенрик не пытается тебя убить, Кассиопея тоже, и Малоун тоже. – Грин помолчал. – И я.
– Ты отозвал мою группу поддержки, зная, что мне грозит опасность.
– А что было бы, если бы я этого не сделал? Два твоих агента появились бы на сцене, началась бы перестрелка, и что это решило бы?
– Я бы арестовала Хизер Диксон.
– А утром, после вмешательства госсекретаря или, возможно, даже самого президента, ее бы выпустили на свободу.
Черт побери, в его словах был здравый смысл!
– Ты действовала слишком поспешно и необдуманно. – Взгляд Грина смягчился, и она увидела в нем то, чего не видела никогда раньше, – тревогу за нее.
– Чуть раньше я предлагал тебе помощь. Ты отказалась. Теперь я скажу тебе то, чего ты не знаешь. То, чего я не сказал тебе тогда.
Стефани ждала.
– Это я сделал возможным, чтобы файлы по Александрийскому Звену оказались взломаны.
Малоун открыл книгу о святом Иерониме – тонкий томик, всего семьдесят три пожелтевшие страницы, напечатанный, как значилось на обложке, в 1845 году. Пролистав книгу, Малоун узнал, что представлял собой святой Иероним.
Он жил с 342 по 429 годы, свободно говорил на латыни и греческом и в молодости не особенно пытался сдерживать свою страсть к земным усладам. Будучи крещен в 360 году, Иероним с тех пор посвятил свою жизнь Богу. В течение следующих шестидесяти лет он путешествовал, писал трактаты в защиту веры и стал одним из столпов христианства. Он был первым, кто перевел Новый Завет, а позже, под конец жизни, и Ветхий – с иврита на латынь, в результате чего на свет появилась Вульгата, которая через тысячу сто лет, в 1545 году, на Тридентском соборе была объявлена каноническим текстом Библии Римско-католической церкви. Три слова привлекли внимание Малоуна. Евсевий Софроний Иероним. Изначальное имя святого Иеронима. Он вспомнил книгу из ранца Хаддада. Она называлась «Евсевий Софроний Иероним. Путешествие героя». Путешествие… Квест… Это почти одно и то же. Квестом называется путешествие к определенной цели, наполненное опасностями и загадками, которые необходимо разгадать, если хочешь добраться до этой самой цели.
Очевидно, Томас Бейнбридж выбрал название для своего романа не наугад.
– Что-нибудь нашел? – осведомилась Пэм.
– Все! – воскликнул Малоун, но охватившее его возбуждение тут же схлынуло, стоило ему вспомнить об их нынешнем положении. – Нам нужно уходить!
Он кинулся к выходу, выключил свет и распахнул двери. Никем не потревоженный, мраморный зал сиял в свете хрустальных люстр. Где-то вдалеке по-прежнему слышалось мурлыканье радио. Теперь из него раздавался какой-то спортивный репортаж, слышался гул трибун и возбужденные вопли радиокомментатора. Полотер умолк.
Малоун взял Пэм за руку и повел ее вниз.
В этот же момент в нижний зал ворвались трое мужчин с пистолетами. Один из них поднял руку и выстрелил.
Малоун швырнул Пэм на пол.
Пуля срикошетила от камня, выбив из стены фонтанчик мраморных брызг.
Малоун, сжимая Пэм, перекатился, и они оказались за одной из колонн. Он увидел, как Пэм сморщилась от боли.
– Плечо! – простонала она.
Еще три пули, кроша мрамор, попытались найти их. Малоун вытащил из-за пояса пистолет Хаддада и вытянул руку вперед. Выстрелы не грохотали, а слышались негромкими хлопками: оружие убийц было оснащено глушителями. Единственное преимущество Малоуна заключалось в том, что он находился выше своих противников. Именно это выигрышное положение позволило ему увидеть двух стрелков: один крался справа, второй – слева. Если убийцы преодолеют еще несколько метров, они с Пэм окажутся у них как на ладони. Поэтому он выстрелил.
Пуля прошла мимо цели, но выстрел заставил нападающих замереть. Это позволило Малоуну прицелиться и выстрелить в того из противников, который находился ближе к нему. Мужчина вскрикнул и упал. Второй метнулся в сторону, пытаясь укрыться за колонной, но Малоун не дал ему такой возможности. Снова рявкнул пистолет Хаддада, и пуля швырнула наемного убийцу назад, к выходу из зала. Из его раны хлестала кровь, образуя гранатовые лужицы на девственно белом мраморном полу.
Прозвучало еще несколько выстрелов. Зал заволокла пороховая гарь.
В пистолете Малоуна оставалось пять патронов, но у него еще был пистолет, который он отобрал у Жерди. Там, возможно, еще с полдюжины патронов.
Взглянув на Пэм, Малоун увидел в ее глазах страх. Но она тем не менее держала себя в руках – не раскисла и не хныкала.
Малоун размышлял, обдумывая различные пути отступления. Он подстрелил обоих налетчиков, но не убил их. Они, хоть и раненные, все еще поджидали его.
Если завалить двойные двери в зал мебелью, это даст им несколько дополнительных минут, чтобы выбраться через окно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
– «Эпифания святого Иеронима».
Малоун рассмотрел фигурку и сказал:
– У тебя внимательные глаза.
Она улыбнулась.
– Вот видишь, я тоже могу быть полезной!
Малоун взял тяжелую бронзовую статуэтку и поднял ее.
– Тогда принеси пользу еще раз. Возьми книгу.
Стефани не знала, как отнестись к последней фразе Брента Грина.
– «Этот друг…» Кого ты имеешь в виду?
– В данный момент обсуждать это несколько затруднительно.
И тут она заметила в глазах Грина нечто необычное. Возбуждение.
В течение пяти лет он выступал в роли бульдога администрации президента в многочисленных схватках с конгрессом, прессой и лоббистскими группами. Он являлся профессионалом высокого класса, юристом, защищающим интересы администрации на общенациональном уровне. Но помимо всего прочего, он был глубоко религиозным человеком и, насколько было известно Стефани, никогда не оказывался даже близко к какому-либо скандалу.
– Скажем так, – полушепотом проговорил Грин, – мне бы очень не хотелось, чтобы саудовцы тебя убили.
– Сейчас это меня почему-то не очень утешает.
– Как насчет его охраны? – спросила Кассиопея. – Мне кажется, он не блефует.
– Выйди наружу и присматривай за улицей, – велела Стефани, кинув на Кассиопею многозначительный взгляд и давая понять, что она хочет остаться с Грином с глазу на глаз.
Кассиопея вышла из кухни.
– Ну ладно, Брент. Говори то, что ты не мог сказать в ее присутствии.
– Сколько тебе лет, Стефани? Шестьдесят один?
– Сейчас речь не о моем возрасте.
– Твоего мужа не стало уже двенадцать лет назад. Это, наверное, было тяжелым испытанием. Я никогда не был женат и поэтому не знаю, каково это – быть супругом.
– Очень непросто. Но к чему этот разговор?
– Мне известно, что перед тем, как Ларс умер, вы с ним отдалились друг от друга. Пришло время, чтобы ты снова поверила кому-то.
– Ха! Знаешь, если я назначу собеседования, все, включая тех, кто пытается меня убить, будут доказывать, что они меня обожают.
– Хенрик не пытается тебя убить, Кассиопея тоже, и Малоун тоже. – Грин помолчал. – И я.
– Ты отозвал мою группу поддержки, зная, что мне грозит опасность.
– А что было бы, если бы я этого не сделал? Два твоих агента появились бы на сцене, началась бы перестрелка, и что это решило бы?
– Я бы арестовала Хизер Диксон.
– А утром, после вмешательства госсекретаря или, возможно, даже самого президента, ее бы выпустили на свободу.
Черт побери, в его словах был здравый смысл!
– Ты действовала слишком поспешно и необдуманно. – Взгляд Грина смягчился, и она увидела в нем то, чего не видела никогда раньше, – тревогу за нее.
– Чуть раньше я предлагал тебе помощь. Ты отказалась. Теперь я скажу тебе то, чего ты не знаешь. То, чего я не сказал тебе тогда.
Стефани ждала.
– Это я сделал возможным, чтобы файлы по Александрийскому Звену оказались взломаны.
Малоун открыл книгу о святом Иерониме – тонкий томик, всего семьдесят три пожелтевшие страницы, напечатанный, как значилось на обложке, в 1845 году. Пролистав книгу, Малоун узнал, что представлял собой святой Иероним.
Он жил с 342 по 429 годы, свободно говорил на латыни и греческом и в молодости не особенно пытался сдерживать свою страсть к земным усладам. Будучи крещен в 360 году, Иероним с тех пор посвятил свою жизнь Богу. В течение следующих шестидесяти лет он путешествовал, писал трактаты в защиту веры и стал одним из столпов христианства. Он был первым, кто перевел Новый Завет, а позже, под конец жизни, и Ветхий – с иврита на латынь, в результате чего на свет появилась Вульгата, которая через тысячу сто лет, в 1545 году, на Тридентском соборе была объявлена каноническим текстом Библии Римско-католической церкви. Три слова привлекли внимание Малоуна. Евсевий Софроний Иероним. Изначальное имя святого Иеронима. Он вспомнил книгу из ранца Хаддада. Она называлась «Евсевий Софроний Иероним. Путешествие героя». Путешествие… Квест… Это почти одно и то же. Квестом называется путешествие к определенной цели, наполненное опасностями и загадками, которые необходимо разгадать, если хочешь добраться до этой самой цели.
Очевидно, Томас Бейнбридж выбрал название для своего романа не наугад.
– Что-нибудь нашел? – осведомилась Пэм.
– Все! – воскликнул Малоун, но охватившее его возбуждение тут же схлынуло, стоило ему вспомнить об их нынешнем положении. – Нам нужно уходить!
Он кинулся к выходу, выключил свет и распахнул двери. Никем не потревоженный, мраморный зал сиял в свете хрустальных люстр. Где-то вдалеке по-прежнему слышалось мурлыканье радио. Теперь из него раздавался какой-то спортивный репортаж, слышался гул трибун и возбужденные вопли радиокомментатора. Полотер умолк.
Малоун взял Пэм за руку и повел ее вниз.
В этот же момент в нижний зал ворвались трое мужчин с пистолетами. Один из них поднял руку и выстрелил.
Малоун швырнул Пэм на пол.
Пуля срикошетила от камня, выбив из стены фонтанчик мраморных брызг.
Малоун, сжимая Пэм, перекатился, и они оказались за одной из колонн. Он увидел, как Пэм сморщилась от боли.
– Плечо! – простонала она.
Еще три пули, кроша мрамор, попытались найти их. Малоун вытащил из-за пояса пистолет Хаддада и вытянул руку вперед. Выстрелы не грохотали, а слышались негромкими хлопками: оружие убийц было оснащено глушителями. Единственное преимущество Малоуна заключалось в том, что он находился выше своих противников. Именно это выигрышное положение позволило ему увидеть двух стрелков: один крался справа, второй – слева. Если убийцы преодолеют еще несколько метров, они с Пэм окажутся у них как на ладони. Поэтому он выстрелил.
Пуля прошла мимо цели, но выстрел заставил нападающих замереть. Это позволило Малоуну прицелиться и выстрелить в того из противников, который находился ближе к нему. Мужчина вскрикнул и упал. Второй метнулся в сторону, пытаясь укрыться за колонной, но Малоун не дал ему такой возможности. Снова рявкнул пистолет Хаддада, и пуля швырнула наемного убийцу назад, к выходу из зала. Из его раны хлестала кровь, образуя гранатовые лужицы на девственно белом мраморном полу.
Прозвучало еще несколько выстрелов. Зал заволокла пороховая гарь.
В пистолете Малоуна оставалось пять патронов, но у него еще был пистолет, который он отобрал у Жерди. Там, возможно, еще с полдюжины патронов.
Взглянув на Пэм, Малоун увидел в ее глазах страх. Но она тем не менее держала себя в руках – не раскисла и не хныкала.
Малоун размышлял, обдумывая различные пути отступления. Он подстрелил обоих налетчиков, но не убил их. Они, хоть и раненные, все еще поджидали его.
Если завалить двойные двери в зал мебелью, это даст им несколько дополнительных минут, чтобы выбраться через окно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122