Музыканты ведь преподносят в подарок свои арии, фуги и симфонии, вот и она должна изобрести какое-нибудь роскошное блюдо. Блюдо для короля. Что-нибудь мужественное и благородное. Может, говядину или баранину? Под потрясающим соусом. А к мясу картошка, грибы, лук. Ох, не старо ли это все? Конечно старо. Нужно что-то совершенно новое. Неделями она теребила свой блокнот, он совсем обветшал от постоянных вычеркиваний и поправок. Сначала она думала приготовить лапшу с говядиной по-азиатски или запечь макароны по-итальянски, но не слишком ли это прозаично для такого случая? Она надеялась, что если будет все время возвращаться к своим записям, то вдохновение придет. Но до сих пор озарение так и не снизошло, отсиживалось где-то за пределами сознания.
Джасмин собрала со стола тарелки, оставленные Дэниелом, и поставила их в раковину. В тот роковой день, когда она впервые увидела его в «Американском кафе», он ей не особенно понравился. Слишком худой. Костлявый, как отметила ее мать. Но вскоре Джасмин поняла, что у него душа толстяка. Вес его тела был обусловлен не расстройством психики, а наследственностью. Он, как и она, обожал поесть, и оба поедали пищу с плотоядным урчанием. Но для такого любителя поесть Дэниел, как ни странно, совершенно не умел готовить. Рис не мог сварить, не говоря уж о яйцах всмятку. Так что после короткого медового месяца, во время которого он таскал ее по французским кафе и за все платил сам, Джасмин начала для него готовить. С тех пор она по ресторанам больше не ходила.
– А чего ты ожидала, – говорила ей мать. – Парень-то безработный.
– Нет, – поправляла ее Джасмин, – он артист.
Как же часто ей приходилось это повторять!
Но то, чего ему не хватало в профессиональной деятельности, он с лихвой возмещал в другом. Через два дня после знакомства он привел ее в свою коммуналку, которую делил с двумя шоферами-марокканцами. Там он уселся на кровать и притянул Джасмин к себе. От него пахло лимоном. Он намеревался потрясти ее как мужчина, сделать ее счастливой.
– Мне хочется, чтобы тебе было приятно, – шептал он в ложбинку между ее влажными грудями.
Худющий, а какой сильный, выносливый. Когда все наконец произошло, он нежно ее поцеловал, выскользнул из постели и, просунув голову в дверь, громко позвал одного из дожидавшихся внизу марокканцев. Марокканец торопливо взбежал по ступеням. Джасмин оледенела от ужаса и натянула на себя простыню. Но оказалось, что тот принес два стакана холодной воды. Дэниел благодарно улыбнулся ему и протянул Джасмин запотевший стакан с плавающими в воде листиками мяты. Поглядывая на Джасмин сверху, он пил воду большими глотками и теребил завиток волос у пупка. Джасмин медленно опустошила стакан и в оцепенении откинулась на подушки. В комнате из мебели были только кровать, комод и сломанное кресло. Одежда Дэниела висела на вешалке в дальнем углу комнаты. Он забрал у нее стакан и поставил его на комод вместе со своим.
– Тебе удобно? – спросил он.
Джасмин улыбнулась и кивнула, подумывая, однако, о том, не лучше ли отправиться домой, чем остаться ночевать в доме, полном незнакомых мужчин. На всякий случай она поинтересовалась, что братья-марокканцы едят на завтрак. Она замерзла и потянулась к покрывалу, валявшемуся в ногах постели, но Дэниел перехватил ее руку и навалился сверху. Он смотрел в ее растерянные глаза и улыбался.
– В первый раз это была необходимость, – сказал он. – А теперь будет наслаждение.
Откинувшись назад, он достал покрывало, натянул его на голову и занялся исследованием ее тела.
Когда он закончил, Джасмин поняла, что отныне принадлежит ему с головы до ног. До этого она была пару раз влюблена, во всяком случае ей так казалось. Был у нее молодой француз, который, желая порадовать Джасмин, натирал свой пенис улиточным маслом, но по сравнению с восторгом сегодняшнего совокупления то была лишь мимолетная липкая ночь. Проснувшись утром в одной постели с Дэниелом, она была полна сил, каждая клеточка ее тела ликовала, будучи в состоянии полной боевой готовности. Она бы даже на убийство пошла, чтобы сохранить их союз. Дэниел теперь принадлежит ей, и никому она его не отдаст. Думая о нем, она употребляла те же самые эпитеты, что и для буйабеса – необычайный, изысканный, непостижимый, дар господний.
После завтрака Дэниел, оскалившись перед зеркалом, изучал свои зубы, которыми очень гордился. Он старел, а зубы были как молодые. Тем не менее он старательно за ними ухаживал, с религиозным рвением шуровал в них специальной зубной нитью, четыре раза в год ходил к дантисту снимать камни и никогда не забывал чистить зубы после еды. Он был стоматологическим гигиенистом. И вот, три года назад он впервые в жизни жутко испугался. Врачиха долго глядела ему в рот и что-то бормотала, потом стянула с лица маску и уставилась ему прямо в глаза. Дэниел улыбнулся, ожидая комплимента в адрес своих зубов.
– С такими, как вы, тяжелее всего.
– Простите?
– У людей с хорошими зубами зубы выпадают раньше, чему других. Они самоуверенно считают, что волноваться не о чем, а зубов уже раз – и нет. Частенько с таким сталкивалась.
Дэниел, защищаясь, непроизвольно прикрыл рот рукой.
– А м-м-можно это как-то предотвратить?
– Не знаю, не знаю. От вас очень многое потребуется.
– Что именно?
– Выдержка.
– Э-э-э…
– Раз в день – нет, дважды в день вам придется проявлять выдержку. Готовы вы к этому?
– А что, так плохо дело?
– Да, так плохо.
– Ладно, говорите.
Она медленно поднесла к его носу коробку с зубными нитями.
– Вот, прошу любить и жаловать.
Дэниел отпрянул.
– О нет!
– О да. Хотите сохранить зубы – надо платить.
Натягивая в руках нить, как удавку, она приблизилась к Дэниелу. Лицо у него исказилось ужасом.
– Сейчас я вам покажу, как это делается.
Натерпевшись боли и залившись кровью, как недорезанная свинья, через пять минут Дэниел выбрался из кресла полностью обученным. Он притащил домой коробку дареных зубных нитей и копался в ней каждый день, приговаривая: «Девочки не клюют на беззубых мальчиков».
Сегодня утром, сжав свою ляжку, Дэниел с отвращением отметил, что ноги у него уже не такие крепкие, как во времена, когда он играл в футбол в колледже. Он продержался в одной и той же лиге и играл с упоением и успехом с тех пор, как закончил учебу, но два года назад пришлось уйти. Его тактично – разве это можно сделать тактично? – попросили уступить место молодому игроку. Это был самый грустный день в его жизни. Беседуя по телефону с капитаном команды, он притворно похохатывал, а потом положил трубку и вышел из дома. Джасмин окликнула его, но он, не останавливаясь, устремился к машине. По бульвару Мак-Артура он направился в Грейт-Фолс, собираясь либо прогуляться по любимым тропинкам, либо засесть в баре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61