В процессе осмотра обнаружил, что
письменный стол В.Белкина практически пуст. Все рукописи и рабочие
блокноты исчезли. Между тем, работающий в той же комнате журналист
Тарасевич И.К. и опрошенная мною уборщица редакции гр. Урывская И.Г.
сообщили, что со дня исчезновения Белкина до вчерашнего вечера 31 мая,
стол Белкина был завален рукописями и блокнотами потерпевшего.
Таким образом, не исключено умышленное укрытие от следствия
документов, имеющих прямое отношение к данному делу.
Вместе с тем отмечаю, что трудовая дисциплина сотрудников редакции
"Комсомольская правда" находится на низком уровне. Несмотря на то, что
корреспондент В.Белкин последний раз посетил редакцию 24 мая, в течение
недели никто в редакции не был встревожен его отсутствием. И только в
результате произведенных мною обысков редактор тов.Корнешов узнал об
исчезновении его сотрудника - "талантливого публициста и одного из ведущих
журналистов страны".
В связи с тем, что тов.Белкин включен в состав пресс-группы товарища
Брежнева на встречу глав двух ведущих держав мира, считаю, что для
скорейшего розыска В.Белкина и преступников, похитивших его и Рыбакова,
целесообразно создать следственную бригаду, включив в нее оперативных
сотрудников МУРа. Выполнение этих действий одним следователем, в данном
случае мною, крайне затруднительно, особенно, если учесть, что в настоящее
время в моем производстве вместе с делом Рыбакова и Белкина находится 18
дел различной категории - из них 5 крупных хозяйственных дел и 3 убийства.
Следователь прокуратуры Москворецкого района Москвы
юрист 2 класса В. Пшеничный
21 июня 1979 года.
Нет, мне определенно нравится этот Пшеничный! Кроме одного ляпа -
приглашения понятыми на осмотр квартиры Белкина соседей, которые оказались
сослуживцами Белкина, - он, практически, еще не сделал ни одной ошибки. Я
представил себе этого заваленного делами пожилого, усталого, с зарплатой
165 рублей районного следователя. Пять хозяйственных дел, три убийства и
десять дел помельче - Бог ты мой, это какой-то вертеп, это круглый день
вереница растратчиков и торгашей, обманывающих рядовых граждан при помощи
его Величества - дефицита; это измученные трудом, бытом и пьянством мужья,
избивающие своих жен до смерти; это квартирные драки и склоки; это
бесчинства шпаны, которая толчется в подъездах; это винно-водочные будни
государства, в котором почти 90 процентов преступлений совершается
гражданами в пьяном виде. Полмиллиона уголовных и гражданских дел ежегодно
рассматриваются судами Москвы, совершаются десятки тысяч арестов, сотни
тысяч задержаний, и немыслимое количество дел - около миллиона по стране в
год - передаются в народные суды, - и все это - будничная, ломовая,
изнурительная работа тысяч рядовых, как этот Пшеничный, следователей. Он
умница, этот Пшеничный. Безусловно, нужно создать бригаду по делу Белкина,
и первым кандидатом в следственную бригаду будешь ты сам, следователь
Пшеничный. Несмотря на то, что на тебя пожаловался сам редактор
"Комсомольской правды", и у тебя изъяли дело - это мы уладим, это я возьму
на себя...
Вторым... вторым, пожалуй, можно взять Светлова - это ищейка с
хорошим нюхом. Конечно, он уже подполковник, начальник отделения МУРа, то
есть, из хорошей розыскной ищейки стал еще и хорошим администратором,
боссом, но надо бы именно его заполучить со всем его штатом.
Размышляя над этим, я вскрыл подшитый к делу большой серый конверт и
извлек из него тот самый пресловутый блокнот Белкина с пометкой
"Ташкент-Баку, N-1, апрель-май 79", в котором, по словам Пшеничного,
"сообщалась важнейшая для следствия информация". Блокнот был исписан
стремительной, малоразборчивой, а местами и вообще неразборчивой
скорописью.
Вместе с блокнотом в конверте лежало 48 пронумерованных и соединенных
скрепками страниц машинописного текста, найденного Пшеничным на квартире
Белкина. По-видимому, Белкин перепечатал блокнот на своей "Колибри".
Я закурил, откинулся в кресле и принялся за чтение.
РУКОПИСЬ ЖУРНАЛИСТА В. БЕЛКИНА (начало)
Я не могу больше носить это в себе. Если я не отдам бумаге весь ужас
случившегося - впору топиться в Каспийском море. А если отдам ВЕСЬ ужас -
кто это прочтет, а точнее - куда это спрятать от читателя? Придется правду
гримировать вымыслом, а вымысел - правдой и назвать потом "приключенческой
повестью"...
Глава 1. Гроб без покойника
В мае 1979 года я, Андрей Гарин, спецкор "Комсомольской правды",
самой популярной молодежной газеты в СССР, летел из Ташкента в Баку.
Честно говоря, командировка у меня была только в Южный Узбекистан, а еще
точнее - в Сурханские отроги Памиро-Алтая. Там, в горах, экспедиция
гляциологов Академии Наук СССР опробовала новый метод растопления ледников
с помощью запыления их с воздуха угольной пылью и сажей, и я то лазил с
этими гляциологами по горам, то летал на "Аннушках" с летчиками
сельхозавиации.
Внизу под нами зеленым ковром лежали хлопковые плантации, изрезанные
огромными ярко-красными лоскутами маковых полей. Начало мая - самое время
цветения маков, и потому ало-багровые маковые поля уходили вверх, по
склонам гор, словно пламя взбегало в горы на высоту двух тысяч метров, и
только белая черта вечного снежного покрова останавливала этот пожар. Я не
знаю, что больше приносит доход местным колхозам - огромные хлопковые
плантации в долинах или эти горные лоскуты полей опиумного мака, который
здесь выращивают для медицинской промышленности. Конечно, я наслушался
здесь самых фантастических историй о контрабандистах-афганцах, которые
якобы переходят из Афганистана за опиумом по тайным горным тропам, и если
бы я лично не написал в свое время серию очерков о пограничниках, и не
знал, как тщательно охраняется действительно каждый клочок земли на
границе, я, думаю, смог бы поверить в эти бредни. Во всяком случае, когда
мы как-то хорошенько выпили с начальником местной погранзаставы майором
Рыскуловым, и я напрямую спросил его об этих контрабандистах, он
расхохотался и сказал: "Это самый большой анекдот, дорогой! Здесь без
моего разрешения даже ящерица не проползет через границу!" - "А с
разрешением?" - спросил я. "А с разрешением - это уже не контрабандист", -
усмехнулся он и перевел разговор на другое. За день до отъезда из
командировки вертолетчики Чаршанга без хлопот подбросили меня за
эдельвейсами в нейтральную зону, в горную долину эдельвейсов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
письменный стол В.Белкина практически пуст. Все рукописи и рабочие
блокноты исчезли. Между тем, работающий в той же комнате журналист
Тарасевич И.К. и опрошенная мною уборщица редакции гр. Урывская И.Г.
сообщили, что со дня исчезновения Белкина до вчерашнего вечера 31 мая,
стол Белкина был завален рукописями и блокнотами потерпевшего.
Таким образом, не исключено умышленное укрытие от следствия
документов, имеющих прямое отношение к данному делу.
Вместе с тем отмечаю, что трудовая дисциплина сотрудников редакции
"Комсомольская правда" находится на низком уровне. Несмотря на то, что
корреспондент В.Белкин последний раз посетил редакцию 24 мая, в течение
недели никто в редакции не был встревожен его отсутствием. И только в
результате произведенных мною обысков редактор тов.Корнешов узнал об
исчезновении его сотрудника - "талантливого публициста и одного из ведущих
журналистов страны".
В связи с тем, что тов.Белкин включен в состав пресс-группы товарища
Брежнева на встречу глав двух ведущих держав мира, считаю, что для
скорейшего розыска В.Белкина и преступников, похитивших его и Рыбакова,
целесообразно создать следственную бригаду, включив в нее оперативных
сотрудников МУРа. Выполнение этих действий одним следователем, в данном
случае мною, крайне затруднительно, особенно, если учесть, что в настоящее
время в моем производстве вместе с делом Рыбакова и Белкина находится 18
дел различной категории - из них 5 крупных хозяйственных дел и 3 убийства.
Следователь прокуратуры Москворецкого района Москвы
юрист 2 класса В. Пшеничный
21 июня 1979 года.
Нет, мне определенно нравится этот Пшеничный! Кроме одного ляпа -
приглашения понятыми на осмотр квартиры Белкина соседей, которые оказались
сослуживцами Белкина, - он, практически, еще не сделал ни одной ошибки. Я
представил себе этого заваленного делами пожилого, усталого, с зарплатой
165 рублей районного следователя. Пять хозяйственных дел, три убийства и
десять дел помельче - Бог ты мой, это какой-то вертеп, это круглый день
вереница растратчиков и торгашей, обманывающих рядовых граждан при помощи
его Величества - дефицита; это измученные трудом, бытом и пьянством мужья,
избивающие своих жен до смерти; это квартирные драки и склоки; это
бесчинства шпаны, которая толчется в подъездах; это винно-водочные будни
государства, в котором почти 90 процентов преступлений совершается
гражданами в пьяном виде. Полмиллиона уголовных и гражданских дел ежегодно
рассматриваются судами Москвы, совершаются десятки тысяч арестов, сотни
тысяч задержаний, и немыслимое количество дел - около миллиона по стране в
год - передаются в народные суды, - и все это - будничная, ломовая,
изнурительная работа тысяч рядовых, как этот Пшеничный, следователей. Он
умница, этот Пшеничный. Безусловно, нужно создать бригаду по делу Белкина,
и первым кандидатом в следственную бригаду будешь ты сам, следователь
Пшеничный. Несмотря на то, что на тебя пожаловался сам редактор
"Комсомольской правды", и у тебя изъяли дело - это мы уладим, это я возьму
на себя...
Вторым... вторым, пожалуй, можно взять Светлова - это ищейка с
хорошим нюхом. Конечно, он уже подполковник, начальник отделения МУРа, то
есть, из хорошей розыскной ищейки стал еще и хорошим администратором,
боссом, но надо бы именно его заполучить со всем его штатом.
Размышляя над этим, я вскрыл подшитый к делу большой серый конверт и
извлек из него тот самый пресловутый блокнот Белкина с пометкой
"Ташкент-Баку, N-1, апрель-май 79", в котором, по словам Пшеничного,
"сообщалась важнейшая для следствия информация". Блокнот был исписан
стремительной, малоразборчивой, а местами и вообще неразборчивой
скорописью.
Вместе с блокнотом в конверте лежало 48 пронумерованных и соединенных
скрепками страниц машинописного текста, найденного Пшеничным на квартире
Белкина. По-видимому, Белкин перепечатал блокнот на своей "Колибри".
Я закурил, откинулся в кресле и принялся за чтение.
РУКОПИСЬ ЖУРНАЛИСТА В. БЕЛКИНА (начало)
Я не могу больше носить это в себе. Если я не отдам бумаге весь ужас
случившегося - впору топиться в Каспийском море. А если отдам ВЕСЬ ужас -
кто это прочтет, а точнее - куда это спрятать от читателя? Придется правду
гримировать вымыслом, а вымысел - правдой и назвать потом "приключенческой
повестью"...
Глава 1. Гроб без покойника
В мае 1979 года я, Андрей Гарин, спецкор "Комсомольской правды",
самой популярной молодежной газеты в СССР, летел из Ташкента в Баку.
Честно говоря, командировка у меня была только в Южный Узбекистан, а еще
точнее - в Сурханские отроги Памиро-Алтая. Там, в горах, экспедиция
гляциологов Академии Наук СССР опробовала новый метод растопления ледников
с помощью запыления их с воздуха угольной пылью и сажей, и я то лазил с
этими гляциологами по горам, то летал на "Аннушках" с летчиками
сельхозавиации.
Внизу под нами зеленым ковром лежали хлопковые плантации, изрезанные
огромными ярко-красными лоскутами маковых полей. Начало мая - самое время
цветения маков, и потому ало-багровые маковые поля уходили вверх, по
склонам гор, словно пламя взбегало в горы на высоту двух тысяч метров, и
только белая черта вечного снежного покрова останавливала этот пожар. Я не
знаю, что больше приносит доход местным колхозам - огромные хлопковые
плантации в долинах или эти горные лоскуты полей опиумного мака, который
здесь выращивают для медицинской промышленности. Конечно, я наслушался
здесь самых фантастических историй о контрабандистах-афганцах, которые
якобы переходят из Афганистана за опиумом по тайным горным тропам, и если
бы я лично не написал в свое время серию очерков о пограничниках, и не
знал, как тщательно охраняется действительно каждый клочок земли на
границе, я, думаю, смог бы поверить в эти бредни. Во всяком случае, когда
мы как-то хорошенько выпили с начальником местной погранзаставы майором
Рыскуловым, и я напрямую спросил его об этих контрабандистах, он
расхохотался и сказал: "Это самый большой анекдот, дорогой! Здесь без
моего разрешения даже ящерица не проползет через границу!" - "А с
разрешением?" - спросил я. "А с разрешением - это уже не контрабандист", -
усмехнулся он и перевел разговор на другое. За день до отъезда из
командировки вертолетчики Чаршанга без хлопот подбросили меня за
эдельвейсами в нейтральную зону, в горную долину эдельвейсов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84