- Мосье, к вам мосье де Монтре.
Жак Дюбуа брезгливо поморщился.
- Скажите, что я не могу его принять.
Однако посетитель, решительно отодвинув слугу, уже входил в кабинет.
Тонкие черты породистого лица, безупречный костюм, еле уловимый запах
дорогого лосьона - все в вошедшем говорило о принадлежности к старинному
дворянскому роду, не имеющему ничего общего с наскоро купленными
баронствами нуворишей; такие манеры формируются столетиями. Даже и теперь
де Монтре держался с достоинством, мало вязавшимся с целью его визита.
- Если вы пришли просить об отсрочке, граф, то напрасно теряете
время, - сказал Дюбуа. - Срок ваших закладных истек, деньги вами не
внесены, и дом становится моим по праву.
- Никто не оспаривает ваших прав, мосье, - ответил де Монтре, - я
лишь прошу вас войти в мое положение. Мои предки жили в этом доме на
протяжении трех столетий. Я понимаю ваше желание приобрести старинный
особняк; вы достаточно богаты, чтобы сделать это. Но ведь, помимо моей
усадьбы, существуют и другие...
- Мне нравится именно ваша, и покончим с этим.
- Мосье Дюбуа, я ведь не прошу вас аннулировать долговые
обязательства. Вы получите свои деньги, но чуть позже, как только мои
обстоятельства поправятся...
- Ваши обстоятельства никогда не поправятся, и если вы сами это не
понимаете, то вы еще больший глупец, чем я думал.
- Как вы смеете говорить со мной в таком тоне!
- Смею, мосье Арман Филипп граф де Монтре, еще как смею! Я, жалкий
ничтожный плебей, предков которого ваши предки могли просто ради забавы
травить собаками, теперь говорю с вами так, как мне вздумается, и вы
будете меня слушать! Вы правили Францией на протяжении столетий,
проигрывали от скуки огромные состояния, устраивали оргии, достойные
Калигулы, вам принадлежало все - власть, почет, женщины - но теперь ваше
время кончилось! Вы бездарно спустили капиталы, награбленные вашими
предками в крестовых походах и междоусобных войнах, отнятые у тех, кто всю
жизнь добывал свой хлеб в поте лица - и теперь власть перешла к тем, кто
ее действительно достоин. Третье сословие - это все, слышали такой лозунг?
В своей аристократической спеси вы не пожелали ударить палец о палец,
чтобы спасти положение; вы презирали коммерцию - ну конечно, торговать
куда менее достойно, чем насиловать крестьянок. Посмотрите на себя, граф
де Монтре! Даже теперь, дойдя до полного разорения, вы тратите последние
деньги на дорогие костюмы и лосьоны! Нет, я не испытываю ни малейших
угрызений совести, отнимая у вас дом. Я получаю его по справедливости,
приобретаю на деньги, которые честно заработал, а не унаследовал от
придворного лизоблюда или разбойника в доспехах.
Лицо графа побледнело, рука стиснула набалдашник трости, однако де
Монтре совладал с собой. Он резко повернулся и направился к двери. На
пороге он остановился и произнес почти безучастно:
- Вам не будет покоя в моем доме. Ни вам, ни вашей шлюхе, - после
чего стремительно вышел.
"Шлюха, - усмехнулся про себя Дюбуа, - ну и что, что шлюха? Можно
подумать, что его аристократки - непорочные девы. Во всей истории Франции
была только одна девственница, да и ту сожгли на костре..." - Дюбуа
полагал, что по части остроумия он тоже не уступит завсегдатаям
аристократических салонов. Мысли его обратились к Жаннет. Он действительно
подобрал ее на панели - в самом начале ее карьеры, прежде, чем очарование
молодости успело поблекнуть под бременем профессии. Жаннет жила у него уже
полгода - и жила весьма неплохо, так что всем этим разорившимся графиням
впору только завидовать; должно быть, она и сама теперь с удивлением
вспоминала о временах, когда была уличной проституткой. В последнее время
она, пожалуй, даже слишком избаловалась и стала позволять себе капризы, но
Дюбуа находил в этом даже особое удовольствие: человеку, который с
малолетства привык пробивать себе дорогу зубами и когтями, быстро
надоедает покорность.
Дюбуа вынул из кармана часы на золотой цепочке, бросил взгляд на
циферблат и поднялся из-за стола. Завтра в это время, подумал он, Жаннет
сможет почувствовать себя почти графиней де Монтре.
Карета въехала в ворота, украшенные гербом рода де Монтре; колеса
зашуршали по гравию подъездной аллеи. Откинув занавеску на окне, Жаннет с
любопытством разглядывала свое новое жилище, или, как выразился Дюбуа,
"загородную резиденцию". Старинный трехэтажный особняк больше походил на
крепость, чем на жилой дом; массивные стены, обросшие мхом у основания,
узкие, особенно в восточном крыле, словно прячущиеся в нишах окна, тяжелые
ставни и двери угрюмо контрастировали с веселым летним небом и ярким
солнцем. Даже в пышной зелени сада чудилось что-то зловещее, словно в
болотной траве, скрывающей гибельную трясину.
- Не очень-то здесь уютно, - произнесла с сомнением Жаннет.
- Здание построено в шестнадцатом веке, - с видом знатока ответил
Дюбуа, - а это были довольно смутные времена. С тех пор, конечно, дом не
раз ремонтировался и обновлялся. Но все же это самое настоящее старинное
родовое гнездо. Ты будешь жить здесь, как графиня.
Жаннет ничего не ответила; она не строила иллюзий относительно своего
будущего и понимала, что рано или поздно Дюбуа наскучит ею и возьмет новую
"графиню" - или даже вслед за настоящим дворянским особняком обзаведется
настоящей женой-аристократкой. Впрочем, за прошедшие полгода она кое-что
скопила и рассчитывала к тому же на щедрый подарок при расставании; а там,
конечно, сыщется еще какой-нибудь нувориш, для которого физические данные
женщины куда важнее ее репутации.
На крыльце их встретил Пьер Леруа, нанятый новым владельцем мажордом.
В холле ожидала прислуга. Дюбуа нетерпеливым жестом отпустил слуг и
обратился к Леруа:
- Покажите нам дом.
- Да, мосье, - поклонился тот, - но, может быть, мадам желает
отдохнуть с дороги?
Жаннет улыбнулась: ее назвали "мадам", словно она и впрямь была
законной супругой владельца поместья.
- Мадам отдохнет позже, - сказал Дюбуа. - Ведите нас.
- Как скажете, мосье.
Они прошли через сумрачный холл с потемневшими от времени портретами
на стенах и огромным камином, похожим на старинную башню, и поднялись по
скрипучей деревянной лестнице на второй этаж. Миновав несколько комнат,
меблировка которых, кажется, не менялась со времен Людовика XV, они
оказались перед массивной дубовой дверью.
- Кабинет графа, - объявил мажордом и взялся за тяжелую бронзовую
ручку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9