.. - Кзин что-то очень громко фыркнул.
Кукольник ответил ему на том же языке.
Луис нетерпеливо дернулся. Он не мог принять участие в разговоре на
Языке Героев и уже хотел оставить их одних, но тут вспомнил о таинственной
голографии. Он вынул ее из кармана и бросил кзину.
Говорящий с Животными подхватил ее, осторожно взял двумя пальцами и
рассмотрел против света.
- Похоже на звезду, окруженную каким-то кольцом, - сказал он после
паузы. - А что это на самом деле?
- Это связано с целью нашего путешествия, - ответил кукольник. -
Ничего больше я пока сказать не могу.
- Какой скрытный! Когда мы отправимся?
- Думаю, что это вопрос считанных дней. Мои агенты непрерывно ищут
четвертого члена экипажа.
- Значит, нам остается только ждать. Луис, можем мы присоединиться к
твоим гостям?
Луис встал и потянулся.
- Разумеется. Пусть немного подрожат. Говорящий, прежде чем мы туда
пойдем, я хочу кое-что предложить. Не принимай это за попытку оскорбить
тебя. Но...
Прием разделился на несколько групп: одни смотрели стереовизор,
другие играли в бридж и покер, третьи занимались любовью парами или
большими группами, четвертые рассказывали истории, а пятые пали жертвами
питья и закусок. Довольно много этих "пятых" лежало на газоне, нежась в
рассветных лучах. Неподалеку от них расположились Несс, Говорящий с
Животными, Луис Ву, Тила Браун и работающий на максимальной скорости
самодвижущийся бар..
Сам газон был ухожен в лучших британских традициях: его подсеивали и
подстригали по крайней мере пятьсот лет кряду. В конце этого пятисотлетия
разразился биржевой крах; в результате Луис Ву стал обладателем солидной
суммы, а некая аристократическая семья - наоборот, разорилась. Трава была
зеленая и блестящая; настоящая, разумеется. Никто и никогда не рылся в ее
генах в поисках сомнительных соединений. У подножия травянистого склона
был теннисный корт, по нему взад-вперед бегали маленькие фигурки,
энергично размахивая ракетками.
- Спорт - это великолепно, - лениво заметил Луис Ву. - Я мог бы
сидеть и смотреть на них хоть целый день.
Смех Тилы немного удивил его. Он подумал о миллионах шуток, которые
она никогда не слышала и не услышит, ибо их уже все позабыли, а из тех,
что помнил Луис, по крайней мере 99% были с длинной бородой. Прошлое и
современность стыкуются редко.
Луис лежал на траве, положив голову на колени Тилы. Бар наклонился
над ними, чтобы он мог дотянуться до клавиатуры, не поднимаясь; он заказал
две порции моха, схватил бокалы и вручил один из них Тиле.
- Ты напоминаешь мне девушку, которую я когда-то знал, - сказал он. -
Ты слышала о Пауле Черенков?
- Это художница? Из Бостона?
- Да. Теперь она уже отошла от дел.
- Это моя пра-пра-прабабка. Когда-то я даже была у нее.
- Когда-то из-за нее мое сердце бесилось. Ты могла бы быть ее
сестрой.
Смех Тилы приятной дрожью отозвался в позвоночнике Луиса.
- Обещаю, что с моей стороны тебе ничего такого не грозит, конечно,
если ты объяснишь, что это такое.
Луис задумался. Выражение было его собственным, придуманным для того,
чтобы выразить неописуемое состояние, в котором он тогда находился. Он не
часто пользовался им, и ему никогда не приходилось его объяснять. Люди,
как правило, понимали, что это значит.
Было спокойное, нежное утро. Если бы он теперь лег, то спал бы часов
двадцать: усталость давала себя знать. В объятиях Тилы ему было хорошо и
удобно. Половину гостей Луиса составляли женщины, большинство из них
когда-то были его женами или любовницами. В начале приема он отмечал свой
юбилей, уединяясь по очереди с тремя женщинами, которые когда-то были для
него очень важны, а он для них.
С тремя или четырьмя? Нет, с тремя. Все указывало на то, что он стал
неподвластен бешенству сердца. Двести лет оставили на нем слишком много
шрамов. А теперь он лежал головой на коленях у женщины, до боли похожей на
Паулу Черенков.
- Я любил ее, - сказал он. - Мы были знакомы много лет, часто
встречались, а потом однажды вечером начали о чем-то говорить, и я вдруг
влюбился. Я думал, что она тоже меня любит. В ту ночь мы не легли в
постель. Я спросил ее, не хочет ли она выйти за меня замуж. Она ответила,
что нет. Тогда ее занимала карьера. "На такие вещи у меня просто нет
времени", - сказала она. И все же мы решили вместе поехать в Амазонский
Народный Парк, - устроить что-то вроде медового месяца. Следующая неделя
была настоящими качелями настроений. Я купил билеты и забронировал номера
в отелях. Ты когда-нибудь любила человека, точно зная, что недостойна его?
- Нет.
- Я был тогда молод. Два дня я убеждал себя, что все-таки достоин
Паулы Черенков. Наконец, мне это удалось, а она вдруг объявила, что не
поедет. Не помню уже, почему. Во всяком случае, причина была. В ту же
неделю мы еще несколько раз обедали вместе. Ничего не происходило. Я
старался не быть навязчивым, и думаю, она даже не догадывалась, чего мне
это стоило. Я все время то взмывал вверх, то летел вниз. А потом все стало
ясно. Она сказала, что не любит меня, что нам было хорошо вместе и что мы
должны остаться хорошими друзьями. Я был не в ее вкусе. Я думал, что мы
любим друг друга. Может, и она так думала; по крайней мере, с неделю. Нет,
она не была жестокой - просто она понятия не имела, что происходит.
- А как же с этим бешенством?
Луис поднял взгляд на Тилу Браун. Серебряные глаза ответили ему
зеркальным взглядом, и Луис понял, что она ничего не поняла.
Ему часто приходилось иметь дело с чужаками. Интуитивно, а может
быть, благодаря большому опыту, он чувствовал, когда то или иное понятие
было слишком чужим, чтобы его можно было уразуметь. Здесь он имел дело с
такой же непреодолимой пропастью.
Какая же бездна отделяла Луиса Ву от двадцатилетней девушки! Неужели
он действительно так постарел? А если так оно и есть, то остался ли он еще
человеком?
Тила все смотрела на него, ожидая, когда ее просветят.
- Ненис! - выругался Луис и вскочил на ноги. Комочки земли скатились
по его одежде и упали на траву.
Несс разглагольствовал об этике. Он на мгновение прервался (на
мгновение в буквальном смысле, так как тут же заговорил другой головой к
восторгу слушателей), чтобы ответить на вопрос Луиса. Нет, о результатах
поисков четвертого члена экипажа не было никаких донесений.
Говорящий с Животными, окруженный толпой поклонников, разлегся на
траве, как оранжевая гора. Две женщины осторожно чесали ему за ушами. Это
были особые уши, их можно было развернуть как китайские зонтики или плотно
прижать к голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Кукольник ответил ему на том же языке.
Луис нетерпеливо дернулся. Он не мог принять участие в разговоре на
Языке Героев и уже хотел оставить их одних, но тут вспомнил о таинственной
голографии. Он вынул ее из кармана и бросил кзину.
Говорящий с Животными подхватил ее, осторожно взял двумя пальцами и
рассмотрел против света.
- Похоже на звезду, окруженную каким-то кольцом, - сказал он после
паузы. - А что это на самом деле?
- Это связано с целью нашего путешествия, - ответил кукольник. -
Ничего больше я пока сказать не могу.
- Какой скрытный! Когда мы отправимся?
- Думаю, что это вопрос считанных дней. Мои агенты непрерывно ищут
четвертого члена экипажа.
- Значит, нам остается только ждать. Луис, можем мы присоединиться к
твоим гостям?
Луис встал и потянулся.
- Разумеется. Пусть немного подрожат. Говорящий, прежде чем мы туда
пойдем, я хочу кое-что предложить. Не принимай это за попытку оскорбить
тебя. Но...
Прием разделился на несколько групп: одни смотрели стереовизор,
другие играли в бридж и покер, третьи занимались любовью парами или
большими группами, четвертые рассказывали истории, а пятые пали жертвами
питья и закусок. Довольно много этих "пятых" лежало на газоне, нежась в
рассветных лучах. Неподалеку от них расположились Несс, Говорящий с
Животными, Луис Ву, Тила Браун и работающий на максимальной скорости
самодвижущийся бар..
Сам газон был ухожен в лучших британских традициях: его подсеивали и
подстригали по крайней мере пятьсот лет кряду. В конце этого пятисотлетия
разразился биржевой крах; в результате Луис Ву стал обладателем солидной
суммы, а некая аристократическая семья - наоборот, разорилась. Трава была
зеленая и блестящая; настоящая, разумеется. Никто и никогда не рылся в ее
генах в поисках сомнительных соединений. У подножия травянистого склона
был теннисный корт, по нему взад-вперед бегали маленькие фигурки,
энергично размахивая ракетками.
- Спорт - это великолепно, - лениво заметил Луис Ву. - Я мог бы
сидеть и смотреть на них хоть целый день.
Смех Тилы немного удивил его. Он подумал о миллионах шуток, которые
она никогда не слышала и не услышит, ибо их уже все позабыли, а из тех,
что помнил Луис, по крайней мере 99% были с длинной бородой. Прошлое и
современность стыкуются редко.
Луис лежал на траве, положив голову на колени Тилы. Бар наклонился
над ними, чтобы он мог дотянуться до клавиатуры, не поднимаясь; он заказал
две порции моха, схватил бокалы и вручил один из них Тиле.
- Ты напоминаешь мне девушку, которую я когда-то знал, - сказал он. -
Ты слышала о Пауле Черенков?
- Это художница? Из Бостона?
- Да. Теперь она уже отошла от дел.
- Это моя пра-пра-прабабка. Когда-то я даже была у нее.
- Когда-то из-за нее мое сердце бесилось. Ты могла бы быть ее
сестрой.
Смех Тилы приятной дрожью отозвался в позвоночнике Луиса.
- Обещаю, что с моей стороны тебе ничего такого не грозит, конечно,
если ты объяснишь, что это такое.
Луис задумался. Выражение было его собственным, придуманным для того,
чтобы выразить неописуемое состояние, в котором он тогда находился. Он не
часто пользовался им, и ему никогда не приходилось его объяснять. Люди,
как правило, понимали, что это значит.
Было спокойное, нежное утро. Если бы он теперь лег, то спал бы часов
двадцать: усталость давала себя знать. В объятиях Тилы ему было хорошо и
удобно. Половину гостей Луиса составляли женщины, большинство из них
когда-то были его женами или любовницами. В начале приема он отмечал свой
юбилей, уединяясь по очереди с тремя женщинами, которые когда-то были для
него очень важны, а он для них.
С тремя или четырьмя? Нет, с тремя. Все указывало на то, что он стал
неподвластен бешенству сердца. Двести лет оставили на нем слишком много
шрамов. А теперь он лежал головой на коленях у женщины, до боли похожей на
Паулу Черенков.
- Я любил ее, - сказал он. - Мы были знакомы много лет, часто
встречались, а потом однажды вечером начали о чем-то говорить, и я вдруг
влюбился. Я думал, что она тоже меня любит. В ту ночь мы не легли в
постель. Я спросил ее, не хочет ли она выйти за меня замуж. Она ответила,
что нет. Тогда ее занимала карьера. "На такие вещи у меня просто нет
времени", - сказала она. И все же мы решили вместе поехать в Амазонский
Народный Парк, - устроить что-то вроде медового месяца. Следующая неделя
была настоящими качелями настроений. Я купил билеты и забронировал номера
в отелях. Ты когда-нибудь любила человека, точно зная, что недостойна его?
- Нет.
- Я был тогда молод. Два дня я убеждал себя, что все-таки достоин
Паулы Черенков. Наконец, мне это удалось, а она вдруг объявила, что не
поедет. Не помню уже, почему. Во всяком случае, причина была. В ту же
неделю мы еще несколько раз обедали вместе. Ничего не происходило. Я
старался не быть навязчивым, и думаю, она даже не догадывалась, чего мне
это стоило. Я все время то взмывал вверх, то летел вниз. А потом все стало
ясно. Она сказала, что не любит меня, что нам было хорошо вместе и что мы
должны остаться хорошими друзьями. Я был не в ее вкусе. Я думал, что мы
любим друг друга. Может, и она так думала; по крайней мере, с неделю. Нет,
она не была жестокой - просто она понятия не имела, что происходит.
- А как же с этим бешенством?
Луис поднял взгляд на Тилу Браун. Серебряные глаза ответили ему
зеркальным взглядом, и Луис понял, что она ничего не поняла.
Ему часто приходилось иметь дело с чужаками. Интуитивно, а может
быть, благодаря большому опыту, он чувствовал, когда то или иное понятие
было слишком чужим, чтобы его можно было уразуметь. Здесь он имел дело с
такой же непреодолимой пропастью.
Какая же бездна отделяла Луиса Ву от двадцатилетней девушки! Неужели
он действительно так постарел? А если так оно и есть, то остался ли он еще
человеком?
Тила все смотрела на него, ожидая, когда ее просветят.
- Ненис! - выругался Луис и вскочил на ноги. Комочки земли скатились
по его одежде и упали на траву.
Несс разглагольствовал об этике. Он на мгновение прервался (на
мгновение в буквальном смысле, так как тут же заговорил другой головой к
восторгу слушателей), чтобы ответить на вопрос Луиса. Нет, о результатах
поисков четвертого члена экипажа не было никаких донесений.
Говорящий с Животными, окруженный толпой поклонников, разлегся на
траве, как оранжевая гора. Две женщины осторожно чесали ему за ушами. Это
были особые уши, их можно было развернуть как китайские зонтики или плотно
прижать к голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94