— «Вы бьете их сзади. Нет смысла рисковать, не так ли? Приступайте, младший констебль Жвачка.»
«Но, сержант…»
«Исполняйте.»
Все наблюдали за происходящим.
«Может принести ему стул.» — предложила после краткого замешательства Любимица. Осколок заржал.
«Он слишком мал ростом для стражника.» — сказал он.
Младший констебль Жвачка прекратил подпрыгивать на месте.
«Простите, сержант.» — обратился он к сержанту. — «гномы делают это совсем не так, понимаете?»
«Именно так это делают стражники.» — сказал сержант Двоеточие. — «Ладно. Младший констебль Осколок — не отдавайте честь — приступайте.»
Осколок зажал дубинку между тем, что должно было называться большим и указательным пальцами, и стукнул ею по шлему Артура. Он задумчиво уставился на обломок дубинки. Затем он собрал свои пальцы в как бы это точнее выразиться — кулак и колотил Артура, пока кол не был загнан в землю на три фута.
«А сейчас гном, ты можешь приступать.» — сказал он.
После секундного замешательства сержант Двоеточие прочистил глотку.
«Что ж, я думаю, мы можем считать его основательно подготовившимся.» — сказал он. — «Подготовьте приказ, капрал Валет. Младший констебль Осколок — не отдавайте честь! вычесть один доллар за потерю дубинки. Вопросы будете задавать после.» Он посмотрел на останки Артура.
«Думаю, что сейчас есть прекрасная возможность показать наилучшие результаты в стрельбе из лука.»
Леди Сибил Рэмкин печально посмотрела на полоску — все, что осталось от почившего Пухляка.
"Кто сделал это с бедным крошкой драконом? " — спросила она.
«Мы пытаемся узнать.» — сказал Бодряк. — «Мы…мы думаем…возможно его привязали к стене, и он взорвался.»
Морковка нагнулся над стеной загона.
"Куги-куги-ку? " — сказал он. Дружелюбное пламя опалило ему брови.
«Полагаю, что он был ручным как никто другой.» — сказала леди Рэмкин. — «Ему было так трудно летать, бедной крошке.»
"Как можно заставить дракона взорваться? " — спросил Бодряк. — «Можно ли это сделать, стукнув его?»
«Ах, да.» — сказала Сибил. — «У вас нога шатается.»
«Вряд ли это было так. Тогда каким другим способом? Вы не причиняли ему боли?»
«Нет, конечно. Гораздо легче заставить его взорваться самому. Правда, Сэм, я не люблю об этом говорить…»
«Я должен знать.»
«Ну…в это время года идут схватки самцов, которые, как вы знаете, придают себе грозный вид. Вот почему я всегда держу их раздельно.»
Бодряк покачал головой.
«Там был только один дракон.» — сказал он.
Позади них Морковка наклонился над очередным загоном, где похожий на грушу дракон открыл один глаз и уставился на него.
"Чей это хороший мальчик? " — промурлыкал Морковка. «Уверен, что у меня где-то был кусочек угля…»
Дракон открыл второй глаз, моргнул, а затем полностью проснулся и задрал хвост. Его уши расплющились, ноздри разгорелись, крылья распустились. Он вдохнул. Из его живота раздалось булькание приливших кислот, как-будто открыли шлюзы и клапаны. Его ноги оторвались от пола, грудь раздулась…
Бодряк толкнул Морковку в поясницу, сшибая того на землю. Дракон моргнул. Враг чудесно исчез. Испугался! Он затих, извергнув большой язык пламени.
Бодряк оторвал ладони от головы и перевернулся.
"Зачем вы это сделали, капитан? " — спросил Морковка.
— «Я не…»
"Это была атака дракона! " — закричал Бодряк. — «После которой не возвращаются!»
Он поднялся с коленей и постучал по нагруднику Морковки. — «Вы отполировали его до блеска! В нем вы даже можете увидеть свое отражение! Так что и другой себя может увидать!»
«Ну да, разумеется, все так и есть» — сказала леди Сибил.
— «Все знают, что необходимо держать драконов подальше от зеркал…»
«Зеркала.» — сказал Морковка. — «Эй, там же были осколки…»
«Да. Он показал Пухляку зеркало.» — сказал Бодряк.
«Бедная крошка наверное пыталась стать больше самой себя.» — сказал Морковка.
«Мы рассматриваем все в искаженном виде.» — сказал Бодряк.
«Ах, нет. Вы так думаете?»
«Да.»
«Но…нет…не может быть, что вы правы. Потому что Валет был с нами все время.»
«Не Валет.» — испытующе сказал Бодряк. — «Чтобы он ни пытался сделать с драконом, сомневаюсь, что он заставил его взорваться. В этом мире есть более странные люди, чем Валет, парень.»
Морковка от накатившего ужаса и недоумения широко разинул рот.
«Бог мой.» — сказал он.
Сержант Двоеточие осмотрел мишени, затем снял шлем и вытер лоб.
«Думаю, что младший констебль Любимица не будет предпринимать следующую попытку в стрельбе из длинного лука, пока мы разгадывали как ее остановить…упорно добивавшейся своего.»
«Простите, сержант.»
Все повернулись к Осколку, застенчиво стоявшему у груды сломанных луков. О самострелах можно было не спрашивать.
Они лежали в его громадных руках, как заколка для волос. В теории длинный лук мог бы оказаться смертельным оружием в его руках, если бы он научился обращаться с ним.
Осколок пожал плечами.
«Простите, сэр.» — сказал он. — «Луки — это не оружие троллей.»
"Ха! " — сказал Двоеточие. — «Что касается вас, младший констебль Жвачка…»
«Никак не могу научиться прицеливаться, сержант.»
«Я-то думал, что гномы прославились своими умениями в битве!»
«Да, но…отнюдь не в этих умениях.» — сказал Жвачка.
«Засада.» — пробурчал Осколок.
А поскольку он был троллем, то бурчание раскатилось эхом от далеких зданий. Борода Жвачки вздыбилась.
«Ты, чертов тролль, я схвачу тебя за…»
«Ну, а сейчас.» — быстро сказал Двоеточие. — «Думаю, что мы можем закончить тренировку. Вы должны будете…как бы это выразиться, обучаться по мере продвижения, ясно?»
Он вздохнул. Он не был жестоким человеком, но оставался солдатом или стражником всю свою жизнь, а потому ощущал сопричастность. Другими словами, он не смог бы отрицать, что ему в голову пришли такие мысли, высказанные вслух.
«Я не знаю… Я действительно не знаю… Сражаясь друг с другом, ломая свое собственное оружие… Я полагаю, что поступающий так не думает, что его одурачили? А сейчас уже далеко за полдень, у вас есть несколько часов передохнуть, вечером встретимся снова. Если вы решите, что стоит труда появиться.»
Раздался звук чпок! Самострел Жвачки выпал из его рук.
Стрела просвистела мимо уха капрала Валета и с плеском приземлилась в реке.
«Простите.» — сказал Жвачка.
«Це-це-це.» — сказал Двоеточие.
Это было наихудшим.
Возможно тот мог оказаться лучше всех окружающих, если бы он напомнил гному некоторые имена. Возможно действительно все обернулось бы на лучшее, если бы он это сделал, учитывая то, что терпеть Жвачку было легче, чем обиду.
Он повернулся и зашагал ко Двору Псевдополиса.
Все услышали, как он бормочет, комментируя произошедшее.
"Что он сказал? " — спросил Осколок.
«Самая выдающаяся часть у мужчин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
«Но, сержант…»
«Исполняйте.»
Все наблюдали за происходящим.
«Может принести ему стул.» — предложила после краткого замешательства Любимица. Осколок заржал.
«Он слишком мал ростом для стражника.» — сказал он.
Младший констебль Жвачка прекратил подпрыгивать на месте.
«Простите, сержант.» — обратился он к сержанту. — «гномы делают это совсем не так, понимаете?»
«Именно так это делают стражники.» — сказал сержант Двоеточие. — «Ладно. Младший констебль Осколок — не отдавайте честь — приступайте.»
Осколок зажал дубинку между тем, что должно было называться большим и указательным пальцами, и стукнул ею по шлему Артура. Он задумчиво уставился на обломок дубинки. Затем он собрал свои пальцы в как бы это точнее выразиться — кулак и колотил Артура, пока кол не был загнан в землю на три фута.
«А сейчас гном, ты можешь приступать.» — сказал он.
После секундного замешательства сержант Двоеточие прочистил глотку.
«Что ж, я думаю, мы можем считать его основательно подготовившимся.» — сказал он. — «Подготовьте приказ, капрал Валет. Младший констебль Осколок — не отдавайте честь! вычесть один доллар за потерю дубинки. Вопросы будете задавать после.» Он посмотрел на останки Артура.
«Думаю, что сейчас есть прекрасная возможность показать наилучшие результаты в стрельбе из лука.»
Леди Сибил Рэмкин печально посмотрела на полоску — все, что осталось от почившего Пухляка.
"Кто сделал это с бедным крошкой драконом? " — спросила она.
«Мы пытаемся узнать.» — сказал Бодряк. — «Мы…мы думаем…возможно его привязали к стене, и он взорвался.»
Морковка нагнулся над стеной загона.
"Куги-куги-ку? " — сказал он. Дружелюбное пламя опалило ему брови.
«Полагаю, что он был ручным как никто другой.» — сказала леди Рэмкин. — «Ему было так трудно летать, бедной крошке.»
"Как можно заставить дракона взорваться? " — спросил Бодряк. — «Можно ли это сделать, стукнув его?»
«Ах, да.» — сказала Сибил. — «У вас нога шатается.»
«Вряд ли это было так. Тогда каким другим способом? Вы не причиняли ему боли?»
«Нет, конечно. Гораздо легче заставить его взорваться самому. Правда, Сэм, я не люблю об этом говорить…»
«Я должен знать.»
«Ну…в это время года идут схватки самцов, которые, как вы знаете, придают себе грозный вид. Вот почему я всегда держу их раздельно.»
Бодряк покачал головой.
«Там был только один дракон.» — сказал он.
Позади них Морковка наклонился над очередным загоном, где похожий на грушу дракон открыл один глаз и уставился на него.
"Чей это хороший мальчик? " — промурлыкал Морковка. «Уверен, что у меня где-то был кусочек угля…»
Дракон открыл второй глаз, моргнул, а затем полностью проснулся и задрал хвост. Его уши расплющились, ноздри разгорелись, крылья распустились. Он вдохнул. Из его живота раздалось булькание приливших кислот, как-будто открыли шлюзы и клапаны. Его ноги оторвались от пола, грудь раздулась…
Бодряк толкнул Морковку в поясницу, сшибая того на землю. Дракон моргнул. Враг чудесно исчез. Испугался! Он затих, извергнув большой язык пламени.
Бодряк оторвал ладони от головы и перевернулся.
"Зачем вы это сделали, капитан? " — спросил Морковка.
— «Я не…»
"Это была атака дракона! " — закричал Бодряк. — «После которой не возвращаются!»
Он поднялся с коленей и постучал по нагруднику Морковки. — «Вы отполировали его до блеска! В нем вы даже можете увидеть свое отражение! Так что и другой себя может увидать!»
«Ну да, разумеется, все так и есть» — сказала леди Сибил.
— «Все знают, что необходимо держать драконов подальше от зеркал…»
«Зеркала.» — сказал Морковка. — «Эй, там же были осколки…»
«Да. Он показал Пухляку зеркало.» — сказал Бодряк.
«Бедная крошка наверное пыталась стать больше самой себя.» — сказал Морковка.
«Мы рассматриваем все в искаженном виде.» — сказал Бодряк.
«Ах, нет. Вы так думаете?»
«Да.»
«Но…нет…не может быть, что вы правы. Потому что Валет был с нами все время.»
«Не Валет.» — испытующе сказал Бодряк. — «Чтобы он ни пытался сделать с драконом, сомневаюсь, что он заставил его взорваться. В этом мире есть более странные люди, чем Валет, парень.»
Морковка от накатившего ужаса и недоумения широко разинул рот.
«Бог мой.» — сказал он.
Сержант Двоеточие осмотрел мишени, затем снял шлем и вытер лоб.
«Думаю, что младший констебль Любимица не будет предпринимать следующую попытку в стрельбе из длинного лука, пока мы разгадывали как ее остановить…упорно добивавшейся своего.»
«Простите, сержант.»
Все повернулись к Осколку, застенчиво стоявшему у груды сломанных луков. О самострелах можно было не спрашивать.
Они лежали в его громадных руках, как заколка для волос. В теории длинный лук мог бы оказаться смертельным оружием в его руках, если бы он научился обращаться с ним.
Осколок пожал плечами.
«Простите, сэр.» — сказал он. — «Луки — это не оружие троллей.»
"Ха! " — сказал Двоеточие. — «Что касается вас, младший констебль Жвачка…»
«Никак не могу научиться прицеливаться, сержант.»
«Я-то думал, что гномы прославились своими умениями в битве!»
«Да, но…отнюдь не в этих умениях.» — сказал Жвачка.
«Засада.» — пробурчал Осколок.
А поскольку он был троллем, то бурчание раскатилось эхом от далеких зданий. Борода Жвачки вздыбилась.
«Ты, чертов тролль, я схвачу тебя за…»
«Ну, а сейчас.» — быстро сказал Двоеточие. — «Думаю, что мы можем закончить тренировку. Вы должны будете…как бы это выразиться, обучаться по мере продвижения, ясно?»
Он вздохнул. Он не был жестоким человеком, но оставался солдатом или стражником всю свою жизнь, а потому ощущал сопричастность. Другими словами, он не смог бы отрицать, что ему в голову пришли такие мысли, высказанные вслух.
«Я не знаю… Я действительно не знаю… Сражаясь друг с другом, ломая свое собственное оружие… Я полагаю, что поступающий так не думает, что его одурачили? А сейчас уже далеко за полдень, у вас есть несколько часов передохнуть, вечером встретимся снова. Если вы решите, что стоит труда появиться.»
Раздался звук чпок! Самострел Жвачки выпал из его рук.
Стрела просвистела мимо уха капрала Валета и с плеском приземлилась в реке.
«Простите.» — сказал Жвачка.
«Це-це-це.» — сказал Двоеточие.
Это было наихудшим.
Возможно тот мог оказаться лучше всех окружающих, если бы он напомнил гному некоторые имена. Возможно действительно все обернулось бы на лучшее, если бы он это сделал, учитывая то, что терпеть Жвачку было легче, чем обиду.
Он повернулся и зашагал ко Двору Псевдополиса.
Все услышали, как он бормочет, комментируя произошедшее.
"Что он сказал? " — спросил Осколок.
«Самая выдающаяся часть у мужчин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85