Это же аккуратная профессия. " — добавил он с горечью.
«Что я могла бы сделать?»
«Похороны бедного создания были бы неплохим началом.» Морковка покрутил пулю в руках. Затем понюхал ее.
"Фейерверк. " — сказал он.
"Да. " — сказала Любимица.
"А что вы собираетесь делать? " — спросила Королева Молли. — «Вы ведь Дозорные, да? Что случилось? Что вы собираетесь делать?»
Жвачка и Осколок двигались вдоль дороги Федры. Та тянулась мимо дубилен и печей для обжига кирпича, лесных складов, и в основном там не было красивых мест, которые затем, как полагал Жвачка, отдавались патрулю «чтобы лучше знать город». Эта мысль увела их с пути. Сержант Двоеточие подумал, что могут сделать это место неопрятным.
В тишине раздавались хлопанье сапог Жвачки и грохот ног Осколка о землю.
Наконец Жвачка сказал. — «Я только хочу, чтобы ты знал, я не испытываю большого желания быть с тобой в одной команде с тобой, да и тебе этого вряд ли хочется.»
«Верно!»
«Если мы собираемся быть с тобой вместе и наилучшим образом, то необходимы некоторые изменения?»
«Какие?»
«Такие нелепые, что ты даже не сможешь сосчитать. Я знаю, что тролли умеют считать, а ты?»
«Я умею считать!»
«Тогда скажи мне, сколько пальцев я загнул?»
Осколок прищурился.
«Два?»
«Отлично. А сейчас сколько пальцев я держу?»
«Два… и еще один…»
«Два и еще один будет…?»
Испуг сковал Осколка. Это была область вычислений.
«Два и еще один будет три.»
«Два и еще один будет три.»
«А сейчас сколько?»
«Два и два.»
«Это четыре.»
«Четыре-з.»
«А сейчас сколько?»
Жвачка загнул восемь пальцев. «Два четыре.»
Изумление рисовалось на лице у Жвачки. Он ожидал «много» или даже возможно «гораздо».
«Что такое два четыре?»
«Два и два и два и два.»
Жвачка склонил голову набок.
"Гм-м. " — сказал он. — «Ладно. Два четыре — это мы называем восемь.»
«Осьм.»
"А знаешь. " — сказал Жвачка, окинув тролля долгим критическим взглядом. — «возможно, что ты не такой придурок, каким выглядишь. Это не трудно. Я полагаю… Я это обдумаю, и ты сможешь во все вникнуть, как только выучишь слова.»
Войдя во Дворец Стражи, Бодряк захлопнул за собой дверь.
Сержант Двоеточие бросил на него взгляд из-за своего стола.
Лицо сержанта излучало подчеркнутую услужливость.
«Что случилось, Фред?»
Двоеточие сделал глубокий вдох.
«Интересное сообщение, капитан. Мы с Валетом проводили расследование в Гильдии Шутов. Я записал все, что мы узнали. Все здесь. Полный рапорт.»
«Отлично.»
«Посмотри, все записано. Соответствующим образом. Знаки препинания и все такое.»
«Отлично сделано.»
«Посмотри, расставлены точки и запятые.»
«Уверен, что буду наслаждаться этим, Фред.»
«И… и Жвачка с Осколком тоже кое-что нашли. Жвачка составил рапорт. Но в нем не так много знаков препинания, как в моем.»
«Сколько я спал?»
«Шесть часов.»
Бодряк попытался все это восстановить в голове, но не смог. "Мне надо что-нибудь влить в себя. " — сказал он. «Кофе или чай… И тогда возможно мир станет лучше.»
Случайный прохожий на улице Федры мог бы заметить тролля и гнома, в воодушевлении перекрикивающих друг друга.
«Два, тридцать два, и восемь, и один!»
«Глянь! Сколько кирпичей в этой куче?»
Пауза.
«Шестнадцать, восемь, четыре, один!»
«Помнишь, что я говорил о делении на восемь-и-два?»
Длинная пауза.
«Два-дцать девять…?»
«Правильно!»
«Правильно!»
«Ты смог этого достичь!»
«Я смог этого достичь!»
«Ты же природный талант в счете до двух!»
«Я — природный талант в счете до двух!»
«Если ты сможешь сосчитать до двух, то сможешь сосчитать любое число!»
«Если я смогу сосчитать до двух, то смогу сосчитать любое число!»
«А потом мир станет твоим моллюском!»
«Моим моллюском! Что такое моллюск?»
* * *
Любимица вынуждена была мчаться во весь опор, чтобы не отстать от Морковки.
"Разве мы не собираемся взглянуть на оперный театр? " сказала она.
«Позже. Кое-кто может улизнуть, ибо потребуется много времени, пока мы доберемся туда. Надо срочно доложить капитану.»
«Ты думаешь, что ее убили тем же оружием, что и Заложи-Молоток?»
«Да.»
«Там… девять птиц.»
«Верно.»
«Там… один мост.»
«Верно.»
«Там… четырнадцать лодок.»
«Отлично.»
«Там… одна тысяча… триста шестьдесят…четыре кирпича.»
«Согласен.»
«Там…»
«Нужно сделать передышку. Ты же не хочешь все вокруг пересчитать…»
«Там один бегущий человек…»
«Что? Где?»
Кофе Притворщика был похож на расплавленный свинец, но его ценили именно за это : когда ты его пил, то испытывал ошеломляющее чувство уверенности, что выпьешь чашку до дна.
"Это была чашка ужаснейшего кофе, Притворщик. " — сказал Бодряк.
"Согласен. " — сказал Харга.
"Думаю, что выпил в жизни бездну плохого кофе, но этот … Этот был похож на пилу, располосовавшую мой язык.
Сколько он варился?"
"Какой сегодня день? " — спросил Харга, протирая стакан. Он обычно был занят протиранием стаканов. Никто правда не знал, что происходит с протертыми стаканами.
«Четырнадцатое августа.»
«Какой год?»
Притворщик Харга улыбнулся, или по крайней мере мускулы рта сложились в некое подобие улыбки. Притворщик Харга успешно управлял закусочной многие годы, постоянно улыбаясь, никогда не превышая кредит, и сознавая, что большинство его покупателей желают блюд, сводившихся к четырем группам — сахар, крахмал, жир и жареные хрустящие пластинки.
"Я хочу пару яиц. " — сказал Бодряк. — «с твердыми желтками, но белки должны быть текущими, так чтобы рассыпаться как патока. И я хочу бекон, тот особый бекон с прожилками костей и плавающими кусочками жира. И кусочек жареного хлеба. Того сорта, что заставляет ваши артерии содрогнуться при виде этого.»
"Трудный заказ. " — сказал Харга.
«Вы управились с этим вчера. И дайте мне еще кофе. Черный как полночь в безлунную ночь.»
Харга был удивлен. Это было так не похоже на Бодряка.
"Скажите, а черен ли этот кофе? " — спросил он.
«Чертовски черен, думается мне.»
«Не обязательно.»
«Что?»
«В безлунную ночь на небе больше звезд. Вдумайтесь. Они ярче светят. В безлунную ночь может быть гораздо больше света.»
Бодряк вздохнул.
"Пасмурная безлунная ночь. " — сказал он.
Харга внимательно посмотрел на свой кофейник.
«Кучевые облака или перьевые?»
«Простите? Что вы сказали?»
«Поймите, вы получите отражение городских фонарей от кучевых облаков, потому что они располагаются на малой высоте. Подумайте, на большой высоте вы можете получить россыпь кристалликов льда…»
"Безлунная ночь. " — глухо произнес Бодряк. — «так же черна, как и этот кофе.»
«Верно.»
"Пончик. " — Бодряк ухватил Харгу за испачканную жилетку и тащил, пока тот не оказался нос к носу с ним. — «Пончик, сделанный как пончик из муки, воды, одного большого яйца, сахара, пинты дрожжей, корицы по вкусу и джем, желе или крысу в начинку, в зависимости от национальных или этнических предпочтений, ясно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
«Что я могла бы сделать?»
«Похороны бедного создания были бы неплохим началом.» Морковка покрутил пулю в руках. Затем понюхал ее.
"Фейерверк. " — сказал он.
"Да. " — сказала Любимица.
"А что вы собираетесь делать? " — спросила Королева Молли. — «Вы ведь Дозорные, да? Что случилось? Что вы собираетесь делать?»
Жвачка и Осколок двигались вдоль дороги Федры. Та тянулась мимо дубилен и печей для обжига кирпича, лесных складов, и в основном там не было красивых мест, которые затем, как полагал Жвачка, отдавались патрулю «чтобы лучше знать город». Эта мысль увела их с пути. Сержант Двоеточие подумал, что могут сделать это место неопрятным.
В тишине раздавались хлопанье сапог Жвачки и грохот ног Осколка о землю.
Наконец Жвачка сказал. — «Я только хочу, чтобы ты знал, я не испытываю большого желания быть с тобой в одной команде с тобой, да и тебе этого вряд ли хочется.»
«Верно!»
«Если мы собираемся быть с тобой вместе и наилучшим образом, то необходимы некоторые изменения?»
«Какие?»
«Такие нелепые, что ты даже не сможешь сосчитать. Я знаю, что тролли умеют считать, а ты?»
«Я умею считать!»
«Тогда скажи мне, сколько пальцев я загнул?»
Осколок прищурился.
«Два?»
«Отлично. А сейчас сколько пальцев я держу?»
«Два… и еще один…»
«Два и еще один будет…?»
Испуг сковал Осколка. Это была область вычислений.
«Два и еще один будет три.»
«Два и еще один будет три.»
«А сейчас сколько?»
«Два и два.»
«Это четыре.»
«Четыре-з.»
«А сейчас сколько?»
Жвачка загнул восемь пальцев. «Два четыре.»
Изумление рисовалось на лице у Жвачки. Он ожидал «много» или даже возможно «гораздо».
«Что такое два четыре?»
«Два и два и два и два.»
Жвачка склонил голову набок.
"Гм-м. " — сказал он. — «Ладно. Два четыре — это мы называем восемь.»
«Осьм.»
"А знаешь. " — сказал Жвачка, окинув тролля долгим критическим взглядом. — «возможно, что ты не такой придурок, каким выглядишь. Это не трудно. Я полагаю… Я это обдумаю, и ты сможешь во все вникнуть, как только выучишь слова.»
Войдя во Дворец Стражи, Бодряк захлопнул за собой дверь.
Сержант Двоеточие бросил на него взгляд из-за своего стола.
Лицо сержанта излучало подчеркнутую услужливость.
«Что случилось, Фред?»
Двоеточие сделал глубокий вдох.
«Интересное сообщение, капитан. Мы с Валетом проводили расследование в Гильдии Шутов. Я записал все, что мы узнали. Все здесь. Полный рапорт.»
«Отлично.»
«Посмотри, все записано. Соответствующим образом. Знаки препинания и все такое.»
«Отлично сделано.»
«Посмотри, расставлены точки и запятые.»
«Уверен, что буду наслаждаться этим, Фред.»
«И… и Жвачка с Осколком тоже кое-что нашли. Жвачка составил рапорт. Но в нем не так много знаков препинания, как в моем.»
«Сколько я спал?»
«Шесть часов.»
Бодряк попытался все это восстановить в голове, но не смог. "Мне надо что-нибудь влить в себя. " — сказал он. «Кофе или чай… И тогда возможно мир станет лучше.»
Случайный прохожий на улице Федры мог бы заметить тролля и гнома, в воодушевлении перекрикивающих друг друга.
«Два, тридцать два, и восемь, и один!»
«Глянь! Сколько кирпичей в этой куче?»
Пауза.
«Шестнадцать, восемь, четыре, один!»
«Помнишь, что я говорил о делении на восемь-и-два?»
Длинная пауза.
«Два-дцать девять…?»
«Правильно!»
«Правильно!»
«Ты смог этого достичь!»
«Я смог этого достичь!»
«Ты же природный талант в счете до двух!»
«Я — природный талант в счете до двух!»
«Если ты сможешь сосчитать до двух, то сможешь сосчитать любое число!»
«Если я смогу сосчитать до двух, то смогу сосчитать любое число!»
«А потом мир станет твоим моллюском!»
«Моим моллюском! Что такое моллюск?»
* * *
Любимица вынуждена была мчаться во весь опор, чтобы не отстать от Морковки.
"Разве мы не собираемся взглянуть на оперный театр? " сказала она.
«Позже. Кое-кто может улизнуть, ибо потребуется много времени, пока мы доберемся туда. Надо срочно доложить капитану.»
«Ты думаешь, что ее убили тем же оружием, что и Заложи-Молоток?»
«Да.»
«Там… девять птиц.»
«Верно.»
«Там… один мост.»
«Верно.»
«Там… четырнадцать лодок.»
«Отлично.»
«Там… одна тысяча… триста шестьдесят…четыре кирпича.»
«Согласен.»
«Там…»
«Нужно сделать передышку. Ты же не хочешь все вокруг пересчитать…»
«Там один бегущий человек…»
«Что? Где?»
Кофе Притворщика был похож на расплавленный свинец, но его ценили именно за это : когда ты его пил, то испытывал ошеломляющее чувство уверенности, что выпьешь чашку до дна.
"Это была чашка ужаснейшего кофе, Притворщик. " — сказал Бодряк.
"Согласен. " — сказал Харга.
"Думаю, что выпил в жизни бездну плохого кофе, но этот … Этот был похож на пилу, располосовавшую мой язык.
Сколько он варился?"
"Какой сегодня день? " — спросил Харга, протирая стакан. Он обычно был занят протиранием стаканов. Никто правда не знал, что происходит с протертыми стаканами.
«Четырнадцатое августа.»
«Какой год?»
Притворщик Харга улыбнулся, или по крайней мере мускулы рта сложились в некое подобие улыбки. Притворщик Харга успешно управлял закусочной многие годы, постоянно улыбаясь, никогда не превышая кредит, и сознавая, что большинство его покупателей желают блюд, сводившихся к четырем группам — сахар, крахмал, жир и жареные хрустящие пластинки.
"Я хочу пару яиц. " — сказал Бодряк. — «с твердыми желтками, но белки должны быть текущими, так чтобы рассыпаться как патока. И я хочу бекон, тот особый бекон с прожилками костей и плавающими кусочками жира. И кусочек жареного хлеба. Того сорта, что заставляет ваши артерии содрогнуться при виде этого.»
"Трудный заказ. " — сказал Харга.
«Вы управились с этим вчера. И дайте мне еще кофе. Черный как полночь в безлунную ночь.»
Харга был удивлен. Это было так не похоже на Бодряка.
"Скажите, а черен ли этот кофе? " — спросил он.
«Чертовски черен, думается мне.»
«Не обязательно.»
«Что?»
«В безлунную ночь на небе больше звезд. Вдумайтесь. Они ярче светят. В безлунную ночь может быть гораздо больше света.»
Бодряк вздохнул.
"Пасмурная безлунная ночь. " — сказал он.
Харга внимательно посмотрел на свой кофейник.
«Кучевые облака или перьевые?»
«Простите? Что вы сказали?»
«Поймите, вы получите отражение городских фонарей от кучевых облаков, потому что они располагаются на малой высоте. Подумайте, на большой высоте вы можете получить россыпь кристалликов льда…»
"Безлунная ночь. " — глухо произнес Бодряк. — «так же черна, как и этот кофе.»
«Верно.»
"Пончик. " — Бодряк ухватил Харгу за испачканную жилетку и тащил, пока тот не оказался нос к носу с ним. — «Пончик, сделанный как пончик из муки, воды, одного большого яйца, сахара, пинты дрожжей, корицы по вкусу и джем, желе или крысу в начинку, в зависимости от национальных или этнических предпочтений, ясно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85