Не только человеческие: среди них попадались и
великаны-людоеды, и тролли, даже два дракона и какие-то еще страшные и
мерзкие существа, Харкорту неизвестные. Фонтан пал, но Нечисть дорого
заплатила за эту свою победу.
Преодолевая отвращение, они подобрали человеческие останки. Опознать
почти никого не удалось, и всех поскорее похоронили в общей могиле: тела
уже несколько дней пролежали на солнцепеке.
Подошедший Шишковатый сказал тогда Харкорту:
- Это работа не для тебя. Пусть ею займутся другие.
Харкорт помнил, что в ответ упрямо покачал головой:
- Нет, она где-то здесь, мне нужно найти. Нужно похоронить ее
отдельно, а не бросать в яму вместе с остальными.
Гай, который присоединился к ним, когда они ехали мимо разоренного
аббатства, тоже пытался его отговорить, но он не хотел ничего слышать.
Ее так и не нашли, хотя Харкорт и понимал - это не значит, что ее там
не было. Многие тела были так изуродованы, что почти потеряли всякий
человеческий облик. А хуже всего были черви, которые кишели на трупах.
Все, что осталось, погребли в общей могиле. Аббат Гай - он тогда был
еще не аббат, а простой священник, - стоя у могилы, отслужил заупокойную
службу, а остальные, обвязав лица платками, чтобы не чувствовать смрада,
засыпали яму землей.
Харкорт дошел до края поля и остановился, глядя назад, в сторону
замка. "Зачем я так себя мучаю? - подумал он. - Зачем снова и снова
переживаю тот день во всех его жутких подробностях? Зачем сейчас брожу в
темноте, вспоминая его, как будто нарочно стараюсь продлить свои
страдания, наказать себя за несуществующую вину?"
Перед ним возвышался черный силуэт замка, лишь кое-где в нем горели
огоньки. А за рекой лежали Брошенные Земли - темное пространство ночи под
испещренным звездами небосклоном. Там, за рекой, притаилась Нечисть.
Где-то там, если прав его дядя, спрятана призма Лазандры. Он знал, что в
эту самую минуту Гай в своем аббатстве ворочается в постели без сна,
мечтая совершить вылазку на Брошенные Земли, вызволить призму, вернуть ее
в аббатство и окружить почитанием. Ему никак не дает покоя мысль, что
когда-то она могла храниться в аббатстве, которое стояло здесь в
незапамятные времена.
Харкорт поглядел вверх, на звезды. Там, на своем обычном месте,
виднелась Повозка - самое первое из созвездий, которые показал ему
Шишковатый, и две звезды в задней стенке этой небесной повозки, как
всегда, указывали на Большую Звезду Севера, стоявшую над самым горизонтом.
- Она всегда лежит на севере, - говорил ему Шишковатый, - а две
звезды в задней стенке Повозки всегда указывают на нее. В любую ночь отыщи
эту яркую звезду, и сразу станет ясно, в каком направлении идти.
Харкорт вдруг почувствовал озноб. До сих пор он не ощущал никакого
холода - ни от черноты ночи, ни от ветерка, который тянул с северо-запада.
Он понял, что озноб идет изнутри.
Он должен был совершить эту прогулку в ночной тьме, поглотившей
землю, чтобы еще раз погрузиться в воспоминания. Теперь с этим покончено.
Он быстро зашагал в сторону замка.
Глава 7.
Аббат явился в замок перед самым завтраком и вместе с остальными
закусил свининой, а потом все гурьбой отправились проведать дядю Рауля.
Рауль уже встал и сидел в кресле - таких в замке было всего несколько
штук, и семья ими гордилась. Он был закутан в просторный халат, когда-то
роскошный, а теперь сильно потертый и заношенный, но все еще теплый и
удобный. Кто-то попытался причесать Рауля по моде, но его волосы слишком
долго не знали гребня и теперь, несмотря ни на что, буйно торчали во все
стороны.
- Как ты себя чувствуешь? - ворчливо спросил дед. - Хорошо спал?
Немного поживешь здесь на этот раз или опять ударишься в бега?
- Отец, ты же знаешь, я каждый раз ничего не мог с собой поделать, -
отвечал Рауль. - Мне незачем было тут оставаться. Это не моя страна - я
приезжал сюда, только чтобы повидаться с тобой и с Маргарет - ну и с
Чарли, конечно. Мы с Чарли всегда были большие друзья. Мы с ним хорошо
ладим. Помнишь, Чарли, как я тогда нанял тебя следить...
- Никто об этом не знает, дядя Рауль, - сказал Харкорт. - Ты же не
велел мне никому говорить, я и не говорил. И даже когда ты уехал, я время
от времени присматривался, не появятся ли эти два человека. Но они так и
не появились. А ты их видел?
- Да, - сказал Рауль. - Я их потом видел. Они меня настигли.
- Ну и?
- Видишь, я ведь здесь, - ответил Рауль. - Сам можешь сообразить.
- Это еще что? - рявкнул дед. - Что тут происходит? Не хочешь ли ты
сказать, Рауль, что впутал моего внука в какие-то свои темные делишки?
- Это было давно, - сказал Харкорт. - Я был еще мальчишкой. Он нанял
меня, чтобы высматривать двух человек, которые его преследовали. Я ничего
не должен был делать - только прибежать и сказать ему.
- Ну, тут ничего плохого как будто нет, - проворчал дед. - Но все
равно мне это не нравится, Рауль.
- Я знал, что тебе это не может понравиться, - ответил Рауль. -
Поэтому и не велел тебе говорить. Ну ладно, вернемся к моим оправданиям.
- Я не заставляю тебя оправдываться.
- Нет, заставляешь. Ты всегда уговаривал меня остаться и пустить
корни. Надо пустить корни в этой земле, говорил ты. Только дело в том, что
это не моя земля и не твоя. Если бы не ты и не Маргарет, это была бы для
меня совсем чужая земля - такая же чужая, как та, где я странствовал.
- Теперь это моя земля, - заявил Харкорт чуть более высокомерно, чем
ему бы хотелось. - И я говорю тебе - добро пожаловать. Я хотел бы, чтобы
ты остался. Почему тебе в самом деле не остаться? Для деда это было бы
большое утешение, а мы постарались бы, чтобы ты чувствовал себя как дома.
Рауль долго смотрел ему прямо в глаза, а потом сказал:
- Чарли, очень может быть, что я поймаю тебя на слове. Я уже не так
молод и, может быть, на некоторое время останусь. Но я ничего не обещаю, -
добавил он, обращаясь к отцу. - Если мне снова вздумается уехать, я уеду.
- Знаю, - ответил дед. - Тебя на удержишь. - И он сказал аббату. -
Прости уж нас за эту неприличную семейную сцену. Такое у нас бывает
нечасто. Извини, что тебе пришлось быть ее свидетелем.
- Это была сцена, преисполненная подлинно родственных чувств, -
спокойно отозвался аббат. - На самом деле это мне следовало бы извиниться
за то, что я при ней присутствовал. Это я навязался вам самым недостойным
образом. Могу сказать одно - я здесь только по одной причине: то, что
Рауль нашел на Брошенных Землях, близко касается меня.
- А что ты там нашел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
великаны-людоеды, и тролли, даже два дракона и какие-то еще страшные и
мерзкие существа, Харкорту неизвестные. Фонтан пал, но Нечисть дорого
заплатила за эту свою победу.
Преодолевая отвращение, они подобрали человеческие останки. Опознать
почти никого не удалось, и всех поскорее похоронили в общей могиле: тела
уже несколько дней пролежали на солнцепеке.
Подошедший Шишковатый сказал тогда Харкорту:
- Это работа не для тебя. Пусть ею займутся другие.
Харкорт помнил, что в ответ упрямо покачал головой:
- Нет, она где-то здесь, мне нужно найти. Нужно похоронить ее
отдельно, а не бросать в яму вместе с остальными.
Гай, который присоединился к ним, когда они ехали мимо разоренного
аббатства, тоже пытался его отговорить, но он не хотел ничего слышать.
Ее так и не нашли, хотя Харкорт и понимал - это не значит, что ее там
не было. Многие тела были так изуродованы, что почти потеряли всякий
человеческий облик. А хуже всего были черви, которые кишели на трупах.
Все, что осталось, погребли в общей могиле. Аббат Гай - он тогда был
еще не аббат, а простой священник, - стоя у могилы, отслужил заупокойную
службу, а остальные, обвязав лица платками, чтобы не чувствовать смрада,
засыпали яму землей.
Харкорт дошел до края поля и остановился, глядя назад, в сторону
замка. "Зачем я так себя мучаю? - подумал он. - Зачем снова и снова
переживаю тот день во всех его жутких подробностях? Зачем сейчас брожу в
темноте, вспоминая его, как будто нарочно стараюсь продлить свои
страдания, наказать себя за несуществующую вину?"
Перед ним возвышался черный силуэт замка, лишь кое-где в нем горели
огоньки. А за рекой лежали Брошенные Земли - темное пространство ночи под
испещренным звездами небосклоном. Там, за рекой, притаилась Нечисть.
Где-то там, если прав его дядя, спрятана призма Лазандры. Он знал, что в
эту самую минуту Гай в своем аббатстве ворочается в постели без сна,
мечтая совершить вылазку на Брошенные Земли, вызволить призму, вернуть ее
в аббатство и окружить почитанием. Ему никак не дает покоя мысль, что
когда-то она могла храниться в аббатстве, которое стояло здесь в
незапамятные времена.
Харкорт поглядел вверх, на звезды. Там, на своем обычном месте,
виднелась Повозка - самое первое из созвездий, которые показал ему
Шишковатый, и две звезды в задней стенке этой небесной повозки, как
всегда, указывали на Большую Звезду Севера, стоявшую над самым горизонтом.
- Она всегда лежит на севере, - говорил ему Шишковатый, - а две
звезды в задней стенке Повозки всегда указывают на нее. В любую ночь отыщи
эту яркую звезду, и сразу станет ясно, в каком направлении идти.
Харкорт вдруг почувствовал озноб. До сих пор он не ощущал никакого
холода - ни от черноты ночи, ни от ветерка, который тянул с северо-запада.
Он понял, что озноб идет изнутри.
Он должен был совершить эту прогулку в ночной тьме, поглотившей
землю, чтобы еще раз погрузиться в воспоминания. Теперь с этим покончено.
Он быстро зашагал в сторону замка.
Глава 7.
Аббат явился в замок перед самым завтраком и вместе с остальными
закусил свининой, а потом все гурьбой отправились проведать дядю Рауля.
Рауль уже встал и сидел в кресле - таких в замке было всего несколько
штук, и семья ими гордилась. Он был закутан в просторный халат, когда-то
роскошный, а теперь сильно потертый и заношенный, но все еще теплый и
удобный. Кто-то попытался причесать Рауля по моде, но его волосы слишком
долго не знали гребня и теперь, несмотря ни на что, буйно торчали во все
стороны.
- Как ты себя чувствуешь? - ворчливо спросил дед. - Хорошо спал?
Немного поживешь здесь на этот раз или опять ударишься в бега?
- Отец, ты же знаешь, я каждый раз ничего не мог с собой поделать, -
отвечал Рауль. - Мне незачем было тут оставаться. Это не моя страна - я
приезжал сюда, только чтобы повидаться с тобой и с Маргарет - ну и с
Чарли, конечно. Мы с Чарли всегда были большие друзья. Мы с ним хорошо
ладим. Помнишь, Чарли, как я тогда нанял тебя следить...
- Никто об этом не знает, дядя Рауль, - сказал Харкорт. - Ты же не
велел мне никому говорить, я и не говорил. И даже когда ты уехал, я время
от времени присматривался, не появятся ли эти два человека. Но они так и
не появились. А ты их видел?
- Да, - сказал Рауль. - Я их потом видел. Они меня настигли.
- Ну и?
- Видишь, я ведь здесь, - ответил Рауль. - Сам можешь сообразить.
- Это еще что? - рявкнул дед. - Что тут происходит? Не хочешь ли ты
сказать, Рауль, что впутал моего внука в какие-то свои темные делишки?
- Это было давно, - сказал Харкорт. - Я был еще мальчишкой. Он нанял
меня, чтобы высматривать двух человек, которые его преследовали. Я ничего
не должен был делать - только прибежать и сказать ему.
- Ну, тут ничего плохого как будто нет, - проворчал дед. - Но все
равно мне это не нравится, Рауль.
- Я знал, что тебе это не может понравиться, - ответил Рауль. -
Поэтому и не велел тебе говорить. Ну ладно, вернемся к моим оправданиям.
- Я не заставляю тебя оправдываться.
- Нет, заставляешь. Ты всегда уговаривал меня остаться и пустить
корни. Надо пустить корни в этой земле, говорил ты. Только дело в том, что
это не моя земля и не твоя. Если бы не ты и не Маргарет, это была бы для
меня совсем чужая земля - такая же чужая, как та, где я странствовал.
- Теперь это моя земля, - заявил Харкорт чуть более высокомерно, чем
ему бы хотелось. - И я говорю тебе - добро пожаловать. Я хотел бы, чтобы
ты остался. Почему тебе в самом деле не остаться? Для деда это было бы
большое утешение, а мы постарались бы, чтобы ты чувствовал себя как дома.
Рауль долго смотрел ему прямо в глаза, а потом сказал:
- Чарли, очень может быть, что я поймаю тебя на слове. Я уже не так
молод и, может быть, на некоторое время останусь. Но я ничего не обещаю, -
добавил он, обращаясь к отцу. - Если мне снова вздумается уехать, я уеду.
- Знаю, - ответил дед. - Тебя на удержишь. - И он сказал аббату. -
Прости уж нас за эту неприличную семейную сцену. Такое у нас бывает
нечасто. Извини, что тебе пришлось быть ее свидетелем.
- Это была сцена, преисполненная подлинно родственных чувств, -
спокойно отозвался аббат. - На самом деле это мне следовало бы извиниться
за то, что я при ней присутствовал. Это я навязался вам самым недостойным
образом. Могу сказать одно - я здесь только по одной причине: то, что
Рауль нашел на Брошенных Землях, близко касается меня.
- А что ты там нашел?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81