- Это Беккет, - повторил он. - Я узнал его. Я его часто видел.
Подойдя к лагерю, Беккет неожиданно перестал кричать и, пошатнувшись,
повернулся лицом к толпе. Он протянул вперед свои руки.
- Убейте меня! - завопил он. - Ради любви девы Марии, убейте меня.
Если среди вас есть человек, пусть он, ради любви Господней, убьет меня.
Хол поднял лук и потянулся за стрелой. Снивли перехватил лук и
потянул его вниз.
- Вы сошли с ума! - закричал он. - Только попробуйте - и они
набросятся на нас. Вы не успеете пустить стрелу, как они вцепятся вам в
горло.
Корнуэлл, вытаскивая меч, пошел вперед. Джоунз преградил ему дорогу.
- Прочь с дороги! - проревел Корнуэлл.
Джоунз ничего не ответил. Его правая рука поднялась снизу вверх, и
кулак ударил Корнуэлла в подбородок. От этого удара Корнуэлл упал, как
подрубленное дерево.
На дороге церберы набросились на Беккета. Они не уронили его,
оставили стоять, но рвали клыками его тело и отскакивали. Половина его
лица исчезла, кровь струилась по щеке, зубы показались из-под нее, язык
двигался в агонии, крик застрял в горле. Снова сверкнули клыки и
внутренности человека вывалились наружу. Рефлекторно Беккет наклонился
вперед, сжимая руками разорвавшийся живот. Острые клыки оторвали ему
половину ягодицы, и он выпрямился, размахивая руками и дико крича. Потом
он упал и задергался в пыли с воем и стонами.
Церберы отошли и сели кружком, рассматривая свою жертву с
благожелательным интересом. Постепенно стоны стихли. Беккет медленно
поднялся на колени, а потом встал. Он снова казался целым. Лицо и ягодицы
не разорваны, внутренности на месте. Церберы лениво встали. Один из них
подтолкнул Беккета носом, и тот пошел дальше по дороге, возобновив свой
бесконечный крик.
Корнуэлл сел, тряся головой и держась за меч. Из тумана перед ним
показалось лицо Джоунза.
- Вы ударили меня кулаком. Честный способ борьбы?
- Держите руки подальше от своей железной палки, - сказал Джоунз. -
Или я опять вас ударю. Мой друг, ведь я спас вас, вернее, спас вашу
драгоценную жизнь.
22
Корнуэлл постучал, и ведьма открыла дверь.
- Ага, - сказала она Мери, - вот ты и вернулась. Я всегда знала, что
ты вернешься. С того дня, как я рассталась с тобой, я знала, что ты
придешь обратно ко мне. Тогда я поставила тебя на дорогу, ведущую в
Пограничье, хлопнула по маленькой попке и велела тебе идти. Ты пошла не
оглядываясь, но я знала, что ты вернешься, когда подрастешь. В тебе всегда
было что-то странное. Ты не подходила для мира людей, и ты не обманула
надежды старой бабки...
- Мне было тогда три года, может меньше, - сказала Мери, - но вы не
моя бабушка и никогда ей не были. Я никогда не видела вас.
- Ты была слишком мала, чтобы помнить. Я бы оставила тебя у себя, но
времена наступили опасные и неустойчивые, и мне казалось, что тебе лучше
уйти с зачарованной земли. Хотя это и разбило мое сердце, потому что я
тебя любила, моя девочка.
- Это все ложь, - сказала Мери Корнуэллу. - Я ее не помню, она не моя
бабушка.
- Но это я поставила тебя на дорогу, ведущую в Пограничье, - сказала
ведьма. - Я взяла тебя за маленькую ручку и побрела, согнувшись, так как
меня тогда мучил артрит. Ты шла рядом со мной и щебетала.
- Я не могла щебетать, - возразила Мери, - я никогда не была
болтуньей.
Дом оказался точно таким, каким описала его Мери. Старый,
полуразрушенный дом на холме, а под холмом ручей, со смехом бегущий по
равнине, с каменным мостом над сверкающей водой. Группа берез росла у
одного из углов дома, а ниже по холму была живая изгородь, которая ничего
не ограждала. За ней виднелась груда булыжников, а дальше, у ручья, был
болотистый бассейн.
Остальные члены отряда стояли у каменного моста и ждали, глядя на
дом, где перед открытой дверью стояли Мери и Корнуэлл.
- Ты всегда была извращенным ребенком, - говорила ведьма, - и всегда
устраивала нехорошие шутки. Впрочем, это не было свойством твоего
характера. Так ведут себя многие дети. Ты невыносимо дразнила бедного
людоеда, бросая камни в его нору, так что бедняга едва мог спать. Ты
наверно удивишься, узнав, что он вспоминает о тебе лучше, чем ты этого
заслуживаешь. Услышав о том, что ты идешь сюда, он сказал, что надеется
тебя увидеть. Хотя, будучи людоедом с большим чувством собственного
достоинства, он не может сам выйти к тебе. По крайней мере, сразу. Так
что, если ты хочешь увидеться с ним, то тебе придется подождать.
- Я помню людоеда, - сказала Мери, - и как мы бросали камни в его
нору. Не думаю, что я когда-либо видела его. Я часто вспоминала о нем и
гадала, был ли он на самом деле. Мне говорили, что он существует, но я
сама его никогда не видела.
- Конечно, людоед есть, и очень милый. Но я совсем забылась. Я так
рада увидеть тебя, дорогая, что боюсь оказаться невежливой. Вы стоите
здесь, а мне давно бы следовало пригласить вас к чаю. И я еще ни слова
приветствия не сказала рыцарю, который сопровождает тебя. Я не знаю, кто
вы такой, - сказала она Корнуэллу, - но рассказывают чудеса о вас и вашей
компании. И о тебе тоже, - добавила она, обращаясь к Мери, - я вижу, рог
единорога больше не с тобой. Не говори, что потеряла его.
- Нет, не потеряла, - сказала Мери. - Просто его надоело нести. Я его
оставила с теми, кто ждет у моста.
- Ну, хорошо, - сказала ведьма, - я погляжу на него попозже. Услышав
о нем, я очень рассчитывала, что увижу его. Ты ведь покажешь мне его?
- Конечно, покажу.
Старая карга захихикала.
- Я никогда не видела рог единорога, и, хотя это кажется странным,
самого единорога тоже. Даже в этой земле единорог очень редок. Но идемте
пить чай, но только втроем, так будет уютней. А тем, у моста, я вышлю
корзину печенья, моя дорогая. Ты всегда любила это печенье с семечками...
Она шире открыла дверь и сделала жест рукой, приглашая их войти. В
прихожей было темно. Мери остановилась.
- Тут что-то не так. Я помню другое. Дом был яркий, полный смеха и
света.
- Это воображение, - резко сказала ведьма. - У тебя всегда было
сильное воображение. Ты выдумывала игры и играла с этим глупым троллем,
который жил под мостом, и со Скрипичными Пальцами.
Она захихикала, вспоминая.
- Ты могла вовлечь их во что угодно. Они ненавидели те пироги из
глины, но делали их для тебя. Они страшно боялись людоеда, но когда ты
бросала камни в его нору, они шли и тоже бросали. Ты говоришь, что я
ведьма, моя дорогая, с моей горбатой спиной, с моим артритом и с длинным
изогнутым носом, но ты сама ведьма, и еще получше меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51