ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


- Кажется, что-то получилось, Гарри, - тихо сказал ученый.
Гарри Уилсон затянулся сигаретой, свисавшей с уголка губы, выпустил
из ноздрей двойную струю дыма. Глазки его нервно забегали из стороны в
сторону.
- Ага, - сказал он. - Антиэнтропия.
- Как минимум, - отозвался Рассел Пейдж. - А может, и нечто большее.
- Оно полностью прекращает энергетический обмен. Словно время
остановилось и все застыло в этом поле без изменений.
- Больше того, оно консервирует не только энергию вообще, энергию
целого, но и энергию составляющих частей. Облако абсолютно прозрачно, но
тем не менее преломляет свет. Оно не может поглощать свет, ибо это
означало бы изменение энергетического содержания. В этом поле все горячее
останется горячим, а холодное никогда не нагреется.
Пейдж задумчиво провел ладонью по недельной щетине. Вытащил из
кармана трубку и кожаный кисет, машинально набил трубку и раскурил ее.
Все началось с эксперимента в силовом поле 348 - с наблюдения за тем,
как будет реагировать на нагревание помещенный туда проводник. Нагревать
его электричеством было нельзя, поскольку ток мог возмутить поле,
искривить его и превратить во что-то другое. Поэтому Пейдж использовал
бунзеновскую горелку.
До сих пор, прикрыв глаза, он видел перед собой тонкую серебристую
проволочку, накаляющуюся докрасна в голубом пламени горелки. Темно-красная
вначале, проволока становилась все светлее и ярче, пока наконец не засияла
ослепительным блеском. И непрерывное жужжание трансформатора,
наращивавшего силовое поле. Жужжание трансформатора, приглушенное гудение
горелки и слепящий жар раскаленной проволоки.
Что-то случилось потом... что-то непостижимое, сверхъестественное.
Будто в силу вступил какой-то неведомый закон, пробудив к жизни
колоссальную энергию. Ее ладони - невидимые, но ощутимые - сомкнулись
вокруг проволоки и пламени. И сразу же гудение горелки изменило свой тон;
из щели у основания запахло газом. Нечто перекрыло отверстие латунной
трубки. Некая сила, _н_е_ч_т_о_...
Пламя стало прозрачным облаком. Голубой огонь и раскаленная докрасна
проволока в неуловимую долю секунды обратились в преломляющее свет, но
прозрачное облако, которое висело там, внутри аппарата.
Проволока утратила красный оттенок, а пламя голубой. Проволока сияла.
Она не была серебристой, не была белой. У нее не осталось ни намека на
цвет, и только слабое мерцание указывало на то, что проволока по-прежнему
там. Бесцветное отражение. А ЭТО ЗНАЧИТ - АБСОЛЮТНОЕ ОТРАЖЕНИЕ. Самые
совершенные рефлекторы отражают чуть больше 98 процентов падающего света,
два же поглощенных процента окрашивают их в цвет меди, золота или хрома.
Но проволока в этом силовом поле, которое мгновение назад было пламенем,
отражала весь свет.
Пейдж обрезал проволоку ножницами, и она, ничуть не изменившись,
осталась висеть в воздухе без всякой поддержки, внутри мерцания, не
виданного до сих пор ни одним человеком.
- Туда невозможно внести энергию, - покусывая кончик трубки, сам себе
сказал Пейдж. - И невозможно взять оттуда энергию. Проволока и сейчас
такая же горячая, какой была в момент изменения. Но она не способна
излучать свой жар. Она вообще не может излучать никакой энергии.
Ну да! Проволока тоже отражает весь свет, иначе она поглощала бы
энергию и нарушала бы равновесие, установившееся на этом клочке
пространства. Ведь здесь сохраняется не только энергия как таковая, но и
каждый ее вид.
Но почему? Этот вопрос не давал Пейджу покоя, Почему? Чтобы
продолжать исследования, он должен найти ответ.
Может, поменять поле на силовое поле 349? Не исключено, что секрет
кроется где-то между этими двумя полями, где-то на почти несуществующей
границе, что разделяет их.
Пейдж встал и вытряхнул из трубки пепел.
- Гарри, есть работенка, - сказал он.
Из ноздрей Уилсона выплыли струи дыма.
- Ага.
Пейдж еле подавил внезапное желание заорать и двинуть лаборанту в
зубы. Этот вечный дым из ноздрей, эта вечная слюнявая сигарета, эти
бегающие глазки и траур под ногтями действовали Пейджу на нервы.
Но Уилсон был гением механики. Несмотря на грязные ногти, руки у него
были умные. Они умели настраивать микроскопические камеры и трехграммовые
электроскопы или весы, способные измерить силу электронного удара. Как
лаборанту ему не было равных. Если бы только он не отвечал на все вопросы
своим несносным "ага"!
Пейдж остановился перед маленьким закутком, огороженным тяжелым
стеклянным экраном. Там хранились ртутные выпрямители. Сине-зеленое
свечение, исходившее от них, разлилось по лицу и плечам Пейджа зловещей
мертвенной окраской. Стекло защищало ученого от чудовищного
ультрафиолетового излучения, полыхавшего над лужей мерцающего жидкого
металла, от этой безжалостной эманации, способной испепелить на человеке
кожу буквально за пару секунд.
Ученый сощурился, но не отвел глаз. Зрелище завораживало Пейджа. Вот
оно, воплощение энергии - невероятно интенсивный сгусток ослепительного
пара, тонкая пленка сине-зеленого пламени, круговые колебания сверкающей
лужи, яркие всполохи ионизации.
Энергия... дыхание современного человечества, сердцебиение прогресса.
В соседней комнате были аккумуляторы. Чтобы не арендовать их у
"Межпланетной", Пейдж купил аккумуляторы у мелкого производителя,
выпускавшего по десять-пятнадцать тысяч штук в год, - слишком мало, чтобы
встревожить "Межпланетную".
Купить их Пейджу помог Грегори Маннинг. Благодаря Грегу многое стало
возможным в этой маленькой лаборатории, спрятанной в самом сердце
Сьерра-Невады, вдали от населенных пунктов.
Деду Грега, Джексону Маннингу, впервые удалось преодолеть гравитацию.
Наследство, оставленное им внуку, приближалось к пяти миллиардам. Но это
еще не все. От своего знаменитого предка Маннинг унаследовал острый,
проницательный ум ученого. А от деда по материнской линии, Энтони Баррета,
- деловой нюх и хватку. Однако в отличие от деда Грег не ушел с головой в
бизнес. Старик Баррет заправлял на Уолл-стрит в течение жизни целого
поколения и стал легендой среди финансистов благодаря своему деловому
чутью и поразительному умению манипулировать людьми и деньгами. Но его
внук, Грегори Маннинг, приобрел мирового известность совсем в другом
качестве. Ибо, унаследовав с одной стороны научные способности, а с другой
- финансовые, от каких-то отдаленных и неведомых предков он получил в дар
тягу к путешествиям, которая бросала его в самые укромные уголки Солнечной
системы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45