Тебе платят.
Все устроено легально.
- Но что-то мне здесь не нравится.
- Что тебе не нравится? Заработок у тебя неплохой. Работа легкая. Ты
просто прогуливаешься. Немного найдется людей, которым платят за хождение.
- Если мне так хорошо платят, то почему мы останавливаемся в таких
убогих отелях?
- Ты не платишь ни за комнату, ни за еду, - сказал Джо. - Все это
оплачивает государство. Мы делаем это за тебя. А не останавливаемся в
лучших отелях потому, что неподходяще одеты. В отеле высшей категории мы
выглядели бы смешно и обращали на себя общее внимание.
- Вы все одеваетесь так, как я, - сказал Эрни, - и говорите похоже.
Почему?
- В этом и заключается наша работа.
- Знаю. Нищие кварталы. Что касается меня, то все в порядке. Я всю
жизнь провел в таких кварталах, но с вами, парни, совсем другое дело. Вы
привыкли к белым рубашкам, галстукам и костюмам. Вычищенным и выглаженным.
И держу пари, что когда вы не со мной, то даже говорите иначе.
- Джек, - сказал Джо, - идите с Элом перекусите. Я и Чарли придем
позднее.
- А кстати, - сказал Эрни. - Вы никогда не приходите и не уходите все
вместе. Похоже, что вы не держитесь вместе. Это для того, чтобы вас не
заметили?
- Ох, - вздохнул Джо, которому все это осточертело. - Какая разница?
Джек, Эл и Эрни вышли.
- Это становится невыносимым, - сказал Чарли.
- Видишь ли, - сказал Джо, - есть только один такой, как он, к тому
же кретин или нечто подобное.
- До сих пор не известно о других?
Джо покачал головой.
- Нет. Наверняка нет до последнего моего разговора с Вашингтоном. То
есть до вчерашнего дня. Разумеется, они делают все, что в их силах, но как
взяться за такое дело? Единственный выход - это статистика. Обнаружение -
если это когда-нибудь произойдет - районов, в которых нет болезней, а
затем выявление того, кто является этому причиной.
- То есть другого такого, как Эрни?
- Да, другого такого, как Эрни. Но знаешь что? Пожалуй, другого
такого нет. Это феномен.
- А почему бы не быть еще одному феномену?
- Очень мало шансов. Впрочем, даже если бы такой и был, то каковы, в
свою очередь, шансы обнаружить его? Нам чертовски повезло, что мы
добрались до Эрни.
- Мы плохо беремся за дело.
- Конечно, плохо. Правильный, научный подход заключается в изучении,
почему он такой. Мы уже пробовали, помнишь? Почти год с этим возились.
Десятки тестов, а он только злился и хотел вернуться домой к Сюзи и
Павиану.
- А если мы перестали как раз тогда, когда были близки к решению
загадки?
Джо покачал головой.
- Не думаю, Чарли. Я разговаривал с Розенмейром. Он утверждает, что
это безнадежное дело. А если Рози признает, что что-то безнадежно, значит,
это действительно должен быть твердый орешек. Его нельзя было держать в
Вашингтоне и проводить дальнейшие исследования в то время, когда шанс
узнать что-либо был так мал. Они держали его в руках, и его использование
было следующим логическим шагом.
- Но наша страна огромна. У нас так много городов... Так много
заштатных местечек. Столько нужды. Мы проходим с ним несколько миль улиц
каждый день. Проводим его мимо больниц и домов престарелых...
- И не забывай, что с каждым его шагом обретают здоровье десятки
больных, десятки других благодаря ему вообще не заболевают, что иначе было
бы неизбежно.
- Не понимаю, как можно не сознавать этого. Мы говорили ему об этом
десятки раз. Он должен быть доволен, что может послужить людям.
- Я же говорил тебе: этот человек кретин. Самовлюбленный кретин, -
сказал Джо.
- По-моему, нужно взглянуть на это и с его точки зрения, - сказал
Чарли. - Мы забрали его из дому.
- У него никогда не было дома. Он спал на улице или в дешевых отелях.
Попрошайничал. Иногда крал, если представлялся случай. Иногда спал с Сюзи.
Часто ел бесплатный суп и рылся на помойках.
- Может, именно это ему нравилось?
- Может. Полное отсутствие ответственности. Он жил одним днем. Как
зверь. Теперь у него есть ответственность - может, так много, как ни у
кого до него. У него такие возможности, как ни у кого другого. Он должен
принять на себя ответственность.
- Может быть, в мире, в котором живем ты и я, но не в его мире.
- Чтоб мне провалиться, если я знаю, как обстоят дела, - сказал Джо.
- Я уже совсем обалдел от него. Это одно большое притворство. Эта его
говорильня о доме - сплошной вздор. Он жил там всего четыре или пять лет.
- А может, оставить его в одном месте и под разными предлогами
приводить к нему людей? Сидел бы он никем не замеченный в кресле, а люди
проходили бы мимо него. Можно еще забирать его на крупные собрания и
съезды. Пусть немного придет в себя. Он бы привык.
- Дело получило бы огласку, - сказал Джо. - Нельзя, чтобы нас
заметили. Мы не можем допустить огласки. Боже мой, да представляешь ли ты,
что стало бы, перестань это быть тайной? Он, конечно, этим хвалится. В том
притоне, куда он зашел после полудня, он им наверняка все рассказал. А они
не обратили на него внимания. Юрист решил, что он сумасшедший. Эрни мог бы
залезть на крышу и с высоты кричать это всему миру, и все равно ему бы не
поверили. Но если бы информация шла из Вашингтона...
- Знаю, - сказал Чарли. - Знаю.
- Мы делаем это, - сказал Джо, - единственным возможным способом. Мы
"обрекаем" людей на отсутствие болезней так же, как они на эти болезни
обречены. И делаем это там, где это нужно больше всем.
- У меня какое-то странное чувство, Джо.
- Какое чувство?
- Может, мы все-таки совершаем ошибку? Иногда мне кажется, будто
что-то здесь не так.
- Ты имеешь в виду это хождение наугад? Делание чего-то без знания, в
чем оно заключается? Без понимания?
- Может, так оно и есть, не знаю. Я уже ничего не понимаю. Но мы все
же помогаем людям.
- Себе тоже. Мы в таком тесном контакте с этим типом, что должны жить
вечно.
- Ну да, - сказал Чарли.
Какое-то время они сидели молча. Наконец Чарли спросил:
- Ты случайно не знаешь, Джо, когда кончится вся эта затея? Эта
последняя тянется уже месяц. Самая длинная из всех. Если я вскоре не
вернусь домой, меня родные дети не узнают.
- Знаю, - сказал Джо. - Такому человеку, как ты, отцу семейства,
наверняка тяжело. А мне все равно. Элу, наверное, тоже. Не знаю, как с
Джеком. Это человек, который никогда ничего не говорит. Во всяком случае о
себе.
- Кажется, где-то у него есть семья Я не знаю ничего, кроме того, что
она где-то существует.
- Послушай, Джо, а не выпить ли нам чего-нибудь? В сумке у меня есть
бутылка. Я могу за ней сходить.
- Выпить... - сказал Джо.
1 2 3