ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Сименон Жорж
Семь крестиков в записной книжке инспектора Лекера
Жорж Сименон
Семь крестиков в записной книжке инспектора Лекера
ГЛАВА 1
- Дома, - разглагольствовал Соммёр, варивший кофе на электрической плитке, - мы всей семьей отправлялись к полуночной мессе, а от деревни до фермы полчаса езды.
Нас, сыновей, было пятеро. В те времена зимы были холоднее, чем нынче. Мы туда, помнится, на санях добирались.
Лекёр, сидя у телефонного коммутатора, сдвинул наушники, чтобы лучше слышать Соммера.
- А ты откуда?
- Из Лотарингии.
- Зима в Лотарингии была и сорок лет назад не холоднее, чем сейчас, да только у крестьян не было тогда автомобилей. Сколько раз ты ездил к полуночной мессе на санях?
- Не помню...
- Три раза? Два? А может, один? Просто тебе это запомнилось, как запоминается все, что было в детстве.
- Во всяком случае, когда мы возвращались из церкви, дома ждала нас такая кровяная колбаса, какой я с тех пор больше не едал. Уж это-то не выдумка. Мы толком и не узнали, как мать ее делала, что она туда добавляла. Ничего подобного никогда не ел! Жена пыталась сделать такую же, да у нее ничего не вышло. Хотя рецепт она узнала у моей старшей сестры, а та говорит, что он достался ей от матери.
Соммёр подошел к одному из больших, не занавешенных окон, за которыми царила кромешная тьма, и поскреб стекло ногтем.
- Смотрите-ка, стекла замерзли! Это тоже напоминает мне детство. По утрам, бывало, чтобы умыться, приходилось разбивать корку льда в кувшине, а он ведь стоял в комнате!
- Потому что тогда еще не было центрального отопления, - спокойно возразил Лекер.
Кроме Лекера, их было трое - трое "ночных", как их называли. Со вчерашнего вечера, с одиннадцати часов, они дежурили в этой большой комнате. И сейчас, в шесть утра, на них навалилась ночная усталость. На столах лежали остатки еды и три-четыре пустые бутылки.
На одной из стен загорелась лампочка величиной с таблетку аспирина.
- Тринадцатый округ, - прошептал Лекер, надевая наушники, - квартал Крулебарб.
Он схватил одну из вилок, вставил ее в гнездо.
- Квартал Крулебарб? Машина выехала. Что случилось?
- Вызывает постовой с бульвара Массена. Подрались двое пьяных.
Лекер аккуратно вывел крестик в одной из граф своей записной книжки.
- Что вы там делаете?
- Дежурим. Двое играют в домино.
- Кровяную колбасу ели?
- Нет. А что?
- Престо так. Кончаю. Что-то случилось в Шестнадцатом.
На стене против него был изображен огромный план Парижа; маленькие лампочки, вспыхивавшие на нем, обозначали полицейские участки. Как только там получали сигнал тревоги, лампочка немедленно зажигалась, и Лекер тотчас же вставлял вилку в соответствующее гнездо.
- Алло! Квартал Шаио? Машина вышла. Во всех двадцати округах Парижа, у синего фонаря над входом в каждый комиссариат, стояли одна или несколько машин, готовых выехать по первому же сигналу.
- Что у вас?
- Веронал.
По-видимому, женщина. Уже третья за ночь. Вторая жила в одном из фешенебельных кварталов Пасси.
Лекер проставил еще один крестик в другой графе. Мамбер за своим столом заполнял формуляры.
- Алло! Одеон? Что у вас стряслось? Угнали машину?
Это уже по части Мамбера. И тот, записав данные, снял трубку с другого аппарата и продиктовал приметы машины Пьедебефу, телеграфисту, голос которого доносился откуда-то сверху. С одиннадцати часов вечера это была сорок восьмая по счету украденная машина.
А для большинства парижан эта рождественская ночь была совсем иной. Сотни тысяч людей заполнили театры и кино. Тысячи других допоздна делали покупки в больших магазинах, где продавцы, валясь с ног от усталости, все еще суетились у почти опустевших полок. Тысячи и тысячи семей рассаживались вокруг стола, уставленного праздничной снедью, где на почетном месте красовалась жареная индюшка и непременно кровяная колбаса, изготовленная, наверное, как и та, о которой рассказывал Соммер, по семейному рецепту.
Разметавшись, спали в своих постелях дети, а родители бесшумно наряжали елку, расставляя под ней подарки.
В ресторанах и в кабаре уже за неделю до сочельника были расписаны все столики.
А вдоль Сены тянулся длинный хвост бродяг в ожидании дарового ужина, который раздавала в эту праздничную ночь Армия Спасения.
Если бы не морозные узоры на окнах, дежурные и не знали бы, что на дворе такая стужа. В просторном, залитом желтоватым светом зале полицейской префектуры сейчас было тихо. Вот через два дня сюда снова набьется самая разношерстная публика: то явится какой-нибудь иностранец за видом на жительство, то придет кто-нибудь за правами на вождение машины, за визами или за другими справками.
Внизу, во дворе, в машинах, готовых к экстренным вызовам, дремали полицейские и водители. Но ничего особенного пока не произошло.
Крестики в записной книжке Лекера были весьма красноречивы. Даже не удосужившись их пересчитать, он знал, что в графе, отведенной под происшествия с пьяными, их около двухсот.
Но в эту рождественскую ночь полиция была снисходительна. Постовые миролюбиво убеждали пьяных расходиться по домам, не поднимая шума. И применяли силу только в тех случаях, когда какому-нибудь субъекту вино так ударяло в голову, что он начинал бить посуду или приставать к посетителям.
Примерно двести человек - среди них несколько женщин - забылись тяжелым сном прямо на полу за решеткой в разных полицейских участках.
Было зарегистрировано пять ножевых ранений, два у Порт д'Итали, три наверху, на Монмартре, но не в районе ночных кабаре, а в тех бараках, кое-как сколоченных из старых ящиков и прессованного картона, где ютится свыше ста тысяч североафриканцев.
В толчее и давке потерялось несколько детей - впрочем, вскоре их нашли.
- Алло! Шайо? Как там женщина, которая приняла веронал?
Она была жива. Такие редко умирают. В большинстве случаев они так и делали, чтобы не умереть. Достаточно самой попытки отравления.
- Кстати, о кровяной колбасе, - начал Рандон, куривший большую трубку, - это мне напомнило...
Так им и не удалось узнать, что именно это ему напомнило. На темной лестнице послышались неуверенные шаги, кто-то впотьмах нащупал ручку двери и повернул ее.
Все четверо с удивлением воззрились на человека, которому пришла странная мысль заявиться сюда в шесть часов утра.
- Привет! - сказал мужчина, бросив шляпу на стул.
- Каким ветром тебя сюда занесло, Жанвье? Это был один из молодых инспекторов опергруппы по расследованию убийств. Прежде чем ответить, он подошел к радиатору погреть руки.
- Одному скучно... Если убийца что-нибудь натворит, я тут скорее об этом узнаю.
Он тоже провел всю ночь на дежурстве, но не здесь, а по другую сторону улицы, в Сыскной полиции.
- Можно угоститься?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17