ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Если бы у него существовали какие-либо колебания на этот счет, они были бы устранены следующим письмом его командира, которое, ввиду его краткости, будет приведено дословно:
Сэр.
Преступив в известной мере пределы, поставленные мне воинским долгом, я проявил в отношении вас снисходительность, которую по законам природы, а еще более из христианского чувства я склонен выказывать заблуждениям, вызванным, возможно, молодостью и неопытностью, но так как я не добился ни малейшего результата, я вынужден при настоящем положении вещей прибегнуть к единственному остающемуся в моей власти средству. Приказываю вам в трехдневный срок с момента получения сего письма явиться в штаб вашего полка, расположенный в ххх. В случае неявки вынужден буду уведомить военное министерство, что вы находитесь в отлучке без разрешения, а также предпринять дальнейшие шаги, столь же неприятные для вас, как и для вашего, Сэр, Покорного слуги, Подполковника Дж. Гардинера, Командира ххх драгунского полка.
Кровь закипела в Уэверли, когда он прочел это письмо. С детства он привык распоряжаться своим временем преимущественно так, как это ему заблагорассудится, и таким образом приобрел привычки, из-за которых ограничения, накладываемые воинской дисциплиной, казались ему в этой области столь же неприятными, как и в других. Он также почему-то вбил себе в голову, что к нему эти ограничения не будут применяться слишком строго, и это до сих пор в известной мере подтверждалось снисходительным отношением к нему со стороны подполковника. Насколько ему было известно, до сих пор не произошло ничего, что побудило бы его командира без иного предупреждения, кроме намека, о котором мы упоминали в конце четырнадцатой главы, так круто перейти на столь резкий и, как полагал Эдуард, даже беззастенчивый тон диктаторских требований. Сопоставив письмо командира с письмами, полученными от домашних, он не мог не прийти к выводу, что ему в теперешнем его положении хотели дать почувствовать ту же властную руку, которая заметна была и в действиях, направленных против его отца, и что все это были различные стороны заговора, поставившего себе целью унизить и оскорбить всех членов рода Уэверли.
Поэтому, не медля ни минуты, Уэверли набросал несколько холодных строчек, в которых благодарил подполковника за прежнее участие и сожалел, что сам он вынуждает его забыть это доброе отношение, приняв по его адресу совершенно другой тон. Характер письма подполковника, равно как и его (Эдуарда) взгляд на собственный долг заставляют его подать в отставку, дабы прекратить положение вещей, приводящее к столь неприятной переписке. Соответственное прошение он прилагает к настоящему письму и покорнейше просит подполковника Гардинера препроводить его в соответственную инстанцию.
Покончив с этим великолепным посланием, Эдуард не сразу мог сообразить, в каких выражениях составить прошение, и решил посоветоваться по этому поводу с Фергюсом Мак-Ивором. Заметим мимоходом, что уверенность и быстрота молодого предводителя в мыслях, действиях и речах очень импонировали Уэверли. Наделенный не меньшей сообразительностью и несравненно более тонкой душой, чем Мак-Ивор, Эдуард преклонялся перед его смелым и решительным умом, обостренным привычкой действовать всегда обдуманно, равно как и прекрасным знанием людей.
Когда Уэверли вошел к своему другу, тот еще держал в руках только что прочитанную газету. Он встретил Эдуарда со смущенным выражением человека, которому предстоит сообщить дурную весть.
– Нашли ли вы в своих письмах, капитан Уэверли. подтверждение тех неприятных сведений, на которые я натолкнулся в этой газете? – спросил он.
Он передах ему листок, где известие об опале его отца, перепечатанное, по всей вероятности, из какой-нибудь лондонской газеты, излагалось в весьма оскорбительной форме. Статью заканчивал многозначительный намек: «Насколько нам известно, виновный во всех этих деяниях Ричард является не единственным примером странного понимания дворянской чести и гонора в семействе из У-в-рли Он-ра note 260. См. официальные сообщения в сегодняшнем номере».
С лихорадочной поспешностью наш герой обратился к указанному отделу и прочел следующее сообщение: «Отчисляется за отлучку из полка без надлежащего разрешения Эдуард Уэверли, капитан ххх драгунского полка», а в списке новых производств по тому же полку он обнаружив еще одну заметку: «Назначается капитаном взамен отчисленного Эдуарда Уэверли лейтенант Джулиус Батлер».
Эдуард вскипел от столь незаслуженной и, по-видимому, преднамеренной обиды. Иного и нельзя было ожидать от того, кто так высоко ставил честь своего имени и видел, как жестоко хотят осмеять и унизить его в глазах общества. Сопоставив число, проставленное в письме подполковника, с датой выпуска газеты, он смог убедиться, что угроза сообщить о нем в военное министерство была в точности выполнена, причем никто, по-видимому, не позаботился проверить, дошло ли письмо до адресата и собирается ли он выполнить приказ. Поэтому вся эта история показалась ему сознательным планом, имеющим целью обесчестить его в общественном мнении, и мысль об успехе этой интриги исполнила его такой горечи, что как он ни старался скрыть ее, он в конце концов не выдержал, бросился в объятия Мак-Ивора и разрыдайся от стыда и негодования.
Равнодушие к обидам, причиненным его друзьям, отнюдь не принадлежало к недостаткам Фергюса, а в данном случае, совершенно независимо от планов, с которыми он связывал Уэверли, он испытывал к нему глубокое и искреннее сочувствие. Все это дело показалось ему столь же диким, как и Эдуарду. Он, правда, располагал большими сведениями, чем Уэверли, для объяснения категорического приказа Эдуарду немедленно вернуться в полк. Но почему командир, вразрез с обычным своим поведением, поступил в этом деле так резко и необычно, даже не поинтересовавшись причинами, по которым могла получиться задержка с выполнением приказа, оставалось тайной, в которую он не мог проникнуть. Он постарался, однако, насколько это было в его силах, успокоить нашего героя и стал наводить его на мысль отомстить за поруганную честь.
Эдуард жадно ухватился за эту идею.
– Не отвезете ли вы от меня вызов подполковнику Гардинеру, мой дорогой Фергюс? Вы этим обяжете меня навеки.
Фергюс задумался.
– На такую дружескую услугу вы могли бы, без сомнения, рассчитывать, если бы только она помогла принести какую-либо пользу или смыть пятно с вашей чести. Но в настоящем случае я сомневаюсь, чтобы ваш командир согласился на поединок, вызванный лишь тем, что он пошел на меры, которые, сколь бы грубы и возмутительны они ни были, не выходят за пределы его воинского долга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144