— А это не мое дело, — ответил тот., — Что же, Джек, кишка тонка, видно?
— Иди к черту, не в том дело; сказал — не буду, и все. С этакой штукой лет пятнадцать-двадцать назад вся торговля насмарку пошла; слыхал ты, как одного тогда со скалы грохнули?
— Как же! Помнится, он еще мне об этой истории говаривал, — сказал другой, кивая на мертвеца. — Живот от смеха надорвал, когда показывал, как ловко его вниз спровадили.
— Ну вот, из-за этого вся торговля тогда и стала, — сказал Джек.
— А как это быть могло? — пробурчал первый.
— А вот как, — ответил Джек. — Народ весь перепугался, ничего покупать не захотел, а тут еще столько новых указов вышло, что…
— Ну и что с того, — сказал другой, — кому-нибудь все равно придется этим молодчиком заняться. Порешить его надо.
— А Мег, верно, спит, — вставил третий. — Она совсем старая, из ума выжила, уже и тени своей боится. Смотри, как бы она еще не накапала, глаз за ней нужен.
— Не бойся, — успокоил его старый цыган, — Мег не из таких; кто-кто, а она-то уж не продаст, но вот иной раз на нее находит, и тогда она невесть что наговорит.
Они продолжали разговор на этом тарабарском языке, который и сами-то не всегда хорошо понимали. Слова свои они сопровождали разными жестами, многозначительными кивками головы и ни одной вещи не называли своим именем. Наконец кто-то из них, видя, что Мег крепко спит, велел одному из молодых ребят принести «черного петуха», чтобы его распотрошить. Тот вышел и вернулся с чемоданом, в котором Браун сразу опознал свой собственный. Он тут же вспомнил о несчастном парнишке, которого оставил в карете. Неужели эти изверги убили его? Он содрогнулся при этой мысли. Внимание его необычайно обострилось, и, в то время как негодяи вытаскивали его одежду и белье и разглядывали каждую вещь в отдельности, он старался уловить в их словах какой-нибудь намек на судьбу бедного кучера. Но злодеи были в таком восторге от своей добычи и с таким интересом разглядывали вещи, что им было некогда вспоминать о том, как они ими завладели. В чемодане была одежда, пара пистолетов, кожаный бумажник с документами и деньгами и т, п. При других обстоятельствах Браун вышел бы, конечно, из себя, видя, как нагло обращаются с его собственностью и как потешаются над ее владельцем. Но сейчас опасность была слишком велика, и приходилось думать только о том, как бы спасти свою жизнь.
Тщательно разобрав все содержимое чемодана и разделив его между собою, разбойники снова принялись за вино и провели за этим важным занятием большую часть ночи. Первое время Браун надеялся, что они напьются до бесчувствия и уснут, и тогда он сможет спастись бегством. Но их опасное ремесло требовало мер предосторожности, несовместимых с таким разгулом, и поэтому разбойники, хоть и несколько захмелев, сумели все же себя сдержать. Трое из них решили отдыхать, в то время как четвертый остался стоять на страже. Через два часа его сменил пятый. Когда прошли вторые два часа, часовой разбудил всех, и они, к большой радости Брауна, стали собираться в дорогу и связывать свою добычу. Но до этого им еще предстояло кое-что сделать. Двое из них начали шарить по углам, чем порядочно напугали Брауна, и вытащили откуда-то кирку и лопату. Третий достал топор, вытянув его из-под соломы, на которой лежал мертвец. Захватив все это с собой, двое молодцов ушли, а остальные трое, в том числе и оба моряка, остались на страже.
Через полчаса один из ушедших вернулся снова и что-то шепнул остальным. Они завернули труп в морской плащ, служивший ему саваном, и унесли его. Тогда старая сивилла не то на самом деле проснулась, не то просто перестала притворяться спящей. Она подошла к двери, как будто для того, чтобы проводить своих постояльцев, потом вернулась и тихим, сдавленным шепотом приказала Брауну немедленно следовать за ней. Он повиновался, но, перед тем как уйти, вспомнил, что ему надо взять с собой вещи или, во всяком случае, документы. Старуха, однако, решительным образом этому воспротивилась. И он сразу сообразил, что, если бы он унес сейчас что-нибудь с собой, подозрение неминуемо пало бы на эту женщину, а ведь, по всей вероятности, она спасла ему жизнь. Поэтому он не стал настаивать и прихватил с собой только тесак, который один из негодяев кинул в солому. Встав на ноги и имея при себе оружие, он уже почувствовал, что наполовину избавился от угрожавшей ему опасности. Но тело его одеревенело от холода и от того, что всю ночь он пролежал скорчившись. Впрочем, едва только он вышел с цыганкою из дома, свежий воздух и ходьба восстановили нарушенное кровообращение, и он почувствовал и в руках и в ногах прежнюю силу.
Бледный свет зимнего утра стал ярче от блестевшего снега, который на сильном морозе покрылся настом. Браун быстро окинул взглядом окружающую местность, стараясь запечатлеть ее в памяти. Угрюмый башенный свод, под которым он провел эту памятную для него ночь, торчал над самым краем скалы, нависшей над речкой. Войти туда можно было только с одной стороны — с ущелья, которое было внизу. В иных местах всюду были крутые обрывы; таким образом, очевидно было, что Браун накануне избежал не одной, а нескольких опасностей; если бы он только стал обходить здание вокруг, как он сначала и собирался сделать, он неминуемо упал бы вниз и разбился насмерть. Ущелье было так узко, что ветви деревьев того и другого склона кое-где почти что сплетались. Покрытые снегом вместо листьев, они шатром нависали над речкой, елееле пробивавшейся сквозь снег и темневшей теперь среди сугробов. Там, где склоны отстояли друг от друга чуть дальше и возле речки была полоска ровной земли, виднелись разрушенные хижины, среди которых Браун блуждал накануне. Остатки стен, будто отлакированные изнутри торфяным дымом, казались еще чернее среди нанесенного за ночь снега и всей белой пелены, раскинувшейся далеко вокруг.
У Брауна не было времени долго разглядывать этот мрачный зимний пейзаж; его проводница на минуту остановилась, как будто нарочно для того, чтобы дать ему удовлетворить свое любопытство, а потом поспешно стала спускаться по тропинке, которая вела вниз в ущелье. Он заметил, что она выбрала как раз тот самый спуск, который был обозначен на снегу свежими следами, принадлежавшими, вне всякого сомнения, тем же разбойникам, и в душу его снова закралось подозрение. Однако, немного поразмыслив, он успокоился. В самом деле, с чего бы эта женщина, которой ничего не стоило предать его, совершенно беззащитного, в руки бандитов, стала ждать именно той минуты, когда у него окажется в руках оружие и он выберется на свежий воздух, где он уже в состоянии и защитить себя и бежать. И он снова решил довериться цыганке и молча последовал за нею вниз. Они перешли речку в том самом месте, Где ее перед этим переходили разбойники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142