Памяти Роджера Желязны посвящается
Сережина семья переехала в наш дом где-то в начале весны.
Они поселились в соседней квартире, прежние обитатели которой
укатили в прошлом году на "историческую родину", в Израиль.
Семья новых соседей состояла из четырех человек. Отец -
коренастый сорокалетний мужик, постоянно небритый и неопрятно
одетый, с лицом, как говорится, не изуродованным интеллектом.
Мать, невзрачная худощавая женщина, вся какая-то блеклая, как
старая выцветшая фотография. Двое детей: старшая нескладная
девица семнадцати лет, крашеная в "марсианский" рыжий цвет, и
младший сын лет двенадцати, Сережа.
Мое знакомство с главой этого семейства произошло
несколькими днями позже. Мы случайно встретились в лифте.
- Здорово, сосед! - сказал он, когда лифт начал подъем к
нам на восьмой этаж. От него разило перегаром. - Слышал я, ты
вроде как писатель?
Я пожал плечами.
- Вообще-то я журналист. Но у меня действительно недавно
вышла книга...
- И что же ты за книжки пишешь? - поинтересовался он,
окончательно переходя на "ты". В его хриплом голосе прозвучала
насмешливая нотка: мол, мы по восемь часов в день пашем, а ты,
значит, интеллигент паршивый, книжечки пописываешь... -
Детективы или стихи?
- Научную фантастику.
Тут этот нетрезвый пролетарий, вряд ли одолевший за свою
жизнь хотя бы дюжину книг, криво ухмыльнулся. Странное дело,
почему-то все, кому бы я ни говорил, в каком жанре работаю,
сразу начинают вот так же снисходительно усмехаться: "А-а,
фантастика... Летающие тарелочки, зеленые человечки..."
Лифт остановился. Мы вышли на площадку.
- Мой пацан тоже книжки любит, - сообщил сосед, стараясь
попасть ключом в замочную скважину, что удалось ему только с
третьей попытки. - В библиотеку ходит. Другие во дворе,
понимаешь, мяч гоняют, а он сделает уроки - и в книжку уткнется.
Даже телик не смотрит. Мне, говорит, неинтересно.
Сережа и в самом деле выделялся среди остальных членов
своей семьи. Это был тихий, немного робкий мальчик. За линзами
очков прятались умные, чуть рассеянные, как у всех близоруких
людей, глаза. Учился Сережа хорошо, что было весьма
примечательно, учитывая, в какой обстановке он рос. Отец
частенько выпивал, вернее, редко когда приходил домой трезвым,
старшая сестра была попросту глупа как пробка, кое-как влачилась
в ПТУ, думая лишь о тряпках и гулянках, а мать... ну что может
поделать мать, забитая невзгодами жизни необразованная женщина?
Пришло лето. Наступил жаркий пыльный июль. Весь город,
залитый солнечным зноем, казался призрачным и почти нереальным,
окутанный маревом дрожащего над раскаленным бетоном и асфальтом
горячего воздуха... Возвращаясь однажды из редакции, я увидел
возле нашего подъезда Сережу. Расположившись в жиденькой тени
чахлого тополя, он возился со своим велосипедом.
За время, прошедшее после переезда, Сережа не успел завести
новых друзей. К тому же большинство ребятишек из нашего двора
разъехались на летние каникулы к бабушкам-дедушкам. Сережа
остался на лето в городе.
- Здравствуйте, - вежливо сказал он, взглянув на меня через
плечо.
- Здравствуй. - Я подошел к нему и присел на корточки. -
Что случилось с твоим железным конем?
- Да вот, цепь соскочила... - Щурясь от солнца, мальчик
потер щеку тыльной стороной ладони, чтобы не выпачкаться.
Мало-помалу завязался разговор. Мы говорили о школе, о
любимых и нелюбимых предметах - о чем еще взрослые могут
говорить с детьми? Выяснилось, что Сережа больше всего любит
математику и терпеть не может географию. Неожиданно он спросил:
- Валерий Андреевич, это правда, что вы пишете фантастику?
- Правда, - согласился я. - Тебе нравится фантастика?
- Угу... я хотел попросить... если, конечно, можно... вы
дадите мне что-нибудь почитать?
- Разумеется. У меня неплохая библиотека. Знаешь, приходи
ко мне завтра. Выберем что-нибудь интересное...
На следующее утро Сережа пришел.
- Можно? - сказал он, когда я открыл дверь.
- О чем речь? Проходи.
Он вошел и с нескрываемым восторгом и любопытством окинул
взглядом комнату, где на полках ровными рядами были расставлены
книги, рабочий стол с пишущей машинкой и довольно-таки
беспорядочно разложенными рукописями и стопками бумаги. Я,
помнится, подумал, что такое количество книг самой разной
тематики, от классики до современной беллетристики, должно было
показаться настоящим сокровищем для парнишки из семьи, где из-за
пьянства отца порой не хватало денег на хлеб, не то что на книги.
Для начала я выбрал Сереже что-то попроще, для его возраста:
"Затерянный мир" незабвенного сэра Артура Конан Дойля и "Сто лет
тому вперед" Кира Булычева. Эти книги он прочел менее чем за
неделю. Более восприимчивого читателя я никогда не встречал.
Сережа буквально глотал книги. При этом высказывал по поводу
прочитанного иногда такие глубокие суждения, какие и не ждешь
услышать от двенадцатилетнего подростка... Так он прочел
"Ариэль" Александра Беляева, сборник рассказов Рэя Брэдбери и
повесть братьев Стругацких "Малыш", осилил даже знаменитую
трилогию Толкина о Средиземье. Постепенно очередь дошла и до
Роджера Желязны.
Признаться, я сомневался, не рановато ли ему читать
"Хроники Амбера". Однако Сережу, как оказалось, в этом сериале
больше поразила не запутанная интрига, полная тайн и дворцовых
заговоров, а сама структура созданного автором мира.
- Валерий Андреевич, как вы думаете, мир действительно
устроен так, как его описал Желязны? - спросил он, когда пришел
за вторым томом, прочитав первые два романа "Хроник".
- Гм-м... - Вопрос Сережи меня порядком озадачил. Честно
говоря, я не задумывался об этом раньше. - Все может быть.
Согласно космологическим теориям последних лет, наша Вселенная,
возможно, действительно, не единственная. Возможно, существуют и
другие вселенные. Их можно называть по-разному: параллельными
мирами, иными измерениями... Или Отражениями.
Я невольно попытался представить эту бесконечную череду
Вселенных, таких же бесконечных в пространстве, как и наша,
отличающихся порой друг от друга на один-единственный атом, но
чем дальше, тем более странных, постепенно изменяющихся, словно
переходящие из одного в другой цвета спектра... Абсолютное
воплощение вероятного в реальном.
В детстве я любил играть в такую игру: ставил параллельно
два зеркала и смотрел в пространство между ними. Мистическое
ощущение, будто выходишь за пределы реального мира.
1 2