маленькие и большие, тоненькие и толстые, с яркими
иллюстрациями и заполненные одними буквами.
Рой не любил книг: это был несовершенный способ передачи информации -
медлительный, с малым коэффициентом полезного действия. Он бросил
скучающий взгляд и устроился как мог в неудобном постоянном кресле. Зато
Генрих обошел стеллажи, вглядывался в корешки, некоторые книги вынимал.
В библиотеке Джексона была одна принадлежность, роднившая его
архаическое обиталище с современными жилыми помещениями: между стеллажами
втеснился стереоэкран. Рой вспомнил, что во времена Джексона стереоэкраны
только входили в быт и с ними еще конкурировало кино, а Джексону в
признательность за снотворческое мастерство поставили лучшую из тогдашних
стереомоделей. В сравнении с теперешними эта диковина, поражавшая
воображение современников, казалась убогой. Рой скользнул по экрану
взглядом. Генриха тоже не заинтересовал дедушка нынешних стереоэкранов, он
лишь задержался у рукоятей управления, одну из них, чему-то усмехнувшись,
осмотрел.
В углу комнаты стояло странное сооружение, и на него засмотрелся Рой.
Это был лакированный цилиндр в рост человека, с проводами и сигнальными
приборами. Небольшой барьерчик отгораживал аппарат от комнаты.
Рой кивнул Генриху на цилиндр с проводами.
- Забавное сооружение! Для чего оно могло служить?
- Ты говоришь о высоковольтном аппарате? Олли пользовалась им для
подзарядки. - Генрих говорил так уверенно, словно годы работал с
аппаратом. Он с такой же уверенностью властно потребовал от робота
подтверждения: - Два раза в день, так? Утром и вечером?
- Утром, - ответил робот. - Хозяин в это время уходил поесть.
- Естественно. Воздух слишком ионизировался, к тому же возможность
разряда... Напряжение регулировал ты?
- Потом и Олли научилась.
- Она говорила тебе, когда выключать аппарат?
- Я знал и без нее. Мне объяснил хозяин.
- Но она разговаривала с тобой?
- Очень мало.
- А сидела она чаще всего здесь?
- Да, здесь.
- Твой хозяин беседовать с ней приходил сюда?
- Чаще сюда, иногда в гостиной. Я не понимаю...
- Это неважно, понимаешь ты или не понимаешь. Спрашивать буду я, ты -
отвечать. Так ты говоришь, Олли любила читать? Какие же книги она читала?
- По астрономии и физике, еще - по биологии и по... - Единственный
глаз робота вдруг налился малиновой яростью. Он прохрипел с угрозой: - Вы
- недруги. Я не говорил, что Олли любила читать, вы сами... Вы сделаете
Олли зло. Вам нужно уйти.
Генрих засмеялся и похлопал старого робота по плечу. Теперь Генрих
говорил своим обычным голосом:
- Не сердись, милый. Мы знаем, что Джексон запретил тебе говорить об
Олли. И мы не хотим ей делать зло, даже мертвой. Поверь, я отношусь к ней
с не меньшим уважением, чем он.
- Вам нужно уйти, - повторил робот хрипло. Голосовые контакты опять
отказали, и он уже не старался их продуть. - Вы заставили меня нарушить
запрет хозяина.
Не сделав и трех шагов к двери, Генрих опять остановился. В узком
промежутке между двумя стеллажами висела фотография - хозяин квартиры со
своей обезьянкой. Джексон на снимке стоял у окна. Это был человек среднего
роста, он соответствовал своему голосу - улыбающееся лицо, веселые глаза.
На его плече лежала рука обезьянки - перед ней-то и замер Генрих. Олли не
доставала Джексону и до плеча и очень напоминала шимпанзенка -
длиннорукая, рыжеволосая, широкомордая, со ртом до ушей, с синими губами,
выпирающими челюстями...
Но была одна странность в ее облике. Всякому, кто внимательно
вглядывался в фотографию, просто нельзя было не заметить печали на
мордочке Олли: пронзительно умными, бесконечно скорбными глазами
всматривалась обезьянка в остановившихся перед нею людей.
Генрих снова повернулся к роботу.
- Друг мой! Старина! Не сомневаюсь, что Джексон запрещал тебе
записывать голос Олли, но если хоть звук ее речи сохранился, хоть один
звук!..
Ответ робота донесся словно из-за десяти дверей:
- Если вы знаете, что хозяин запрещал мне сохранять голос Олли, то
должны также знать, что я ежедневно стирал с пленок все, что случайно она
запечатлевала на них...
6
На улице Рой с улыбкой посмотрел на брата:
- Не мытьем так катаньем ты приобщаешь меня к анализу сновидений.
Согласись все же, что прямого отношения к терзающим меня загадкам жизнь
Джексона Петрова не имеет.
- Самое прямое, - убежденно ответил Генрих. - После вторичного
посещения музея я в этом уверен. Послушай доказательства...
- Если ты о том, что Олли не имеет ничего общего с шимпанзенком Нелли
и вовсе не обезьянка, а великолепно исполненный робот с электрическим
питанием, так не стоит трудиться.
- Разве я давал тебе повод считать меня глупцом, Рой? Что между Нелли
и Олли нет ничего общего, не требует доказательств.
- Тогда что же ты хотел сообщить?
- Ты узнал бы об этом две минуты назад, если бы не перебивал.
Помнишь, в какой катушке напечатано бредовое эссе "Обезьяны в космосе"?
- Помню. Четырнадцатая катушка.
- А чем она отличается от других?
- Она последняя. По словам Артемьева, она завершает полное собрание
сновидений Джексона Петрова.
- Вот тут ты ошибаешься. Четырнадцатая катушка - дополнительная к
собранию, а не просто последняя. В ней посмертно собраны все ранние вещи
Джексона, которые он не хотел вносить в свои сборники, считая
художественно слабыми.
- Ты хочешь сказать, что сновидение "Обезьяны в космосе" - из ранних
произведений Джексона?
- Я хочу сказать, что это было первое сновидение Джексона,
передававшееся в эфир. Именно с "Обезьян в космосе" начался этот странный
вид искусства.
Рой даже остановился от удивления.
- Генрих, ты и не подозреваешь, как это важно!
- Может быть, все-таки подозреваю? - Генрих потянул брата за руку. -
Терпеть не могу, когда ты ни с того ни с сего каменеешь на ходу.
- Куда мы идем?
- Ты не догадываешься?
- В Музей космоса, наверно?
- Куда же еще?
7
В огромных залах Музея космоса всегда было полно посетителей. На
стенде экспедиции "Цефея" цветные фотографии показывали экипаж
галактического корабля. На одной была изображена и Нелли рядом с
командиром Сергеевым и штурманом Борном.
Рослая шимпанзе положила руки на плечи астронавтов, уродливая морда
ее была вровень с головами людей.
- Ты знаешь, что меня удивляет? - сказал Рой. - Что эту тупую рожу
спутали с тонким и умным лицом Олли, я еще могу объяснить - людям все
обезьяны на одно лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
иллюстрациями и заполненные одними буквами.
Рой не любил книг: это был несовершенный способ передачи информации -
медлительный, с малым коэффициентом полезного действия. Он бросил
скучающий взгляд и устроился как мог в неудобном постоянном кресле. Зато
Генрих обошел стеллажи, вглядывался в корешки, некоторые книги вынимал.
В библиотеке Джексона была одна принадлежность, роднившая его
архаическое обиталище с современными жилыми помещениями: между стеллажами
втеснился стереоэкран. Рой вспомнил, что во времена Джексона стереоэкраны
только входили в быт и с ними еще конкурировало кино, а Джексону в
признательность за снотворческое мастерство поставили лучшую из тогдашних
стереомоделей. В сравнении с теперешними эта диковина, поражавшая
воображение современников, казалась убогой. Рой скользнул по экрану
взглядом. Генриха тоже не заинтересовал дедушка нынешних стереоэкранов, он
лишь задержался у рукоятей управления, одну из них, чему-то усмехнувшись,
осмотрел.
В углу комнаты стояло странное сооружение, и на него засмотрелся Рой.
Это был лакированный цилиндр в рост человека, с проводами и сигнальными
приборами. Небольшой барьерчик отгораживал аппарат от комнаты.
Рой кивнул Генриху на цилиндр с проводами.
- Забавное сооружение! Для чего оно могло служить?
- Ты говоришь о высоковольтном аппарате? Олли пользовалась им для
подзарядки. - Генрих говорил так уверенно, словно годы работал с
аппаратом. Он с такой же уверенностью властно потребовал от робота
подтверждения: - Два раза в день, так? Утром и вечером?
- Утром, - ответил робот. - Хозяин в это время уходил поесть.
- Естественно. Воздух слишком ионизировался, к тому же возможность
разряда... Напряжение регулировал ты?
- Потом и Олли научилась.
- Она говорила тебе, когда выключать аппарат?
- Я знал и без нее. Мне объяснил хозяин.
- Но она разговаривала с тобой?
- Очень мало.
- А сидела она чаще всего здесь?
- Да, здесь.
- Твой хозяин беседовать с ней приходил сюда?
- Чаще сюда, иногда в гостиной. Я не понимаю...
- Это неважно, понимаешь ты или не понимаешь. Спрашивать буду я, ты -
отвечать. Так ты говоришь, Олли любила читать? Какие же книги она читала?
- По астрономии и физике, еще - по биологии и по... - Единственный
глаз робота вдруг налился малиновой яростью. Он прохрипел с угрозой: - Вы
- недруги. Я не говорил, что Олли любила читать, вы сами... Вы сделаете
Олли зло. Вам нужно уйти.
Генрих засмеялся и похлопал старого робота по плечу. Теперь Генрих
говорил своим обычным голосом:
- Не сердись, милый. Мы знаем, что Джексон запретил тебе говорить об
Олли. И мы не хотим ей делать зло, даже мертвой. Поверь, я отношусь к ней
с не меньшим уважением, чем он.
- Вам нужно уйти, - повторил робот хрипло. Голосовые контакты опять
отказали, и он уже не старался их продуть. - Вы заставили меня нарушить
запрет хозяина.
Не сделав и трех шагов к двери, Генрих опять остановился. В узком
промежутке между двумя стеллажами висела фотография - хозяин квартиры со
своей обезьянкой. Джексон на снимке стоял у окна. Это был человек среднего
роста, он соответствовал своему голосу - улыбающееся лицо, веселые глаза.
На его плече лежала рука обезьянки - перед ней-то и замер Генрих. Олли не
доставала Джексону и до плеча и очень напоминала шимпанзенка -
длиннорукая, рыжеволосая, широкомордая, со ртом до ушей, с синими губами,
выпирающими челюстями...
Но была одна странность в ее облике. Всякому, кто внимательно
вглядывался в фотографию, просто нельзя было не заметить печали на
мордочке Олли: пронзительно умными, бесконечно скорбными глазами
всматривалась обезьянка в остановившихся перед нею людей.
Генрих снова повернулся к роботу.
- Друг мой! Старина! Не сомневаюсь, что Джексон запрещал тебе
записывать голос Олли, но если хоть звук ее речи сохранился, хоть один
звук!..
Ответ робота донесся словно из-за десяти дверей:
- Если вы знаете, что хозяин запрещал мне сохранять голос Олли, то
должны также знать, что я ежедневно стирал с пленок все, что случайно она
запечатлевала на них...
6
На улице Рой с улыбкой посмотрел на брата:
- Не мытьем так катаньем ты приобщаешь меня к анализу сновидений.
Согласись все же, что прямого отношения к терзающим меня загадкам жизнь
Джексона Петрова не имеет.
- Самое прямое, - убежденно ответил Генрих. - После вторичного
посещения музея я в этом уверен. Послушай доказательства...
- Если ты о том, что Олли не имеет ничего общего с шимпанзенком Нелли
и вовсе не обезьянка, а великолепно исполненный робот с электрическим
питанием, так не стоит трудиться.
- Разве я давал тебе повод считать меня глупцом, Рой? Что между Нелли
и Олли нет ничего общего, не требует доказательств.
- Тогда что же ты хотел сообщить?
- Ты узнал бы об этом две минуты назад, если бы не перебивал.
Помнишь, в какой катушке напечатано бредовое эссе "Обезьяны в космосе"?
- Помню. Четырнадцатая катушка.
- А чем она отличается от других?
- Она последняя. По словам Артемьева, она завершает полное собрание
сновидений Джексона Петрова.
- Вот тут ты ошибаешься. Четырнадцатая катушка - дополнительная к
собранию, а не просто последняя. В ней посмертно собраны все ранние вещи
Джексона, которые он не хотел вносить в свои сборники, считая
художественно слабыми.
- Ты хочешь сказать, что сновидение "Обезьяны в космосе" - из ранних
произведений Джексона?
- Я хочу сказать, что это было первое сновидение Джексона,
передававшееся в эфир. Именно с "Обезьян в космосе" начался этот странный
вид искусства.
Рой даже остановился от удивления.
- Генрих, ты и не подозреваешь, как это важно!
- Может быть, все-таки подозреваю? - Генрих потянул брата за руку. -
Терпеть не могу, когда ты ни с того ни с сего каменеешь на ходу.
- Куда мы идем?
- Ты не догадываешься?
- В Музей космоса, наверно?
- Куда же еще?
7
В огромных залах Музея космоса всегда было полно посетителей. На
стенде экспедиции "Цефея" цветные фотографии показывали экипаж
галактического корабля. На одной была изображена и Нелли рядом с
командиром Сергеевым и штурманом Борном.
Рослая шимпанзе положила руки на плечи астронавтов, уродливая морда
ее была вровень с головами людей.
- Ты знаешь, что меня удивляет? - сказал Рой. - Что эту тупую рожу
спутали с тонким и умным лицом Олли, я еще могу объяснить - людям все
обезьяны на одно лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39