Он стоически молчал. Джеффри, зевая, как лев, перевернулся и простонал:
— Чувствую себя так, будто ни разу не сомкнул глаз!
Это было конечно сильным преувеличением, так как сам Ален не единожды за ночь вздрагивал от его громоподобного храпа.
— Бедняга, — посочувствовал Ален. И, повернувшись, посмотрел на «часового». — Вернись в наш мир, Грегори. Он уже проснулся.
Прошло несколько минут: лишь те, кому был знаком транс Грегори, могли бы заметить едва заметное глазу трепетание век и пальцев, говорившее о том, что перед ними живой человек. Поскольку Ален и Джеффри числились среди этих сведущих людей — и даже, можно сказать, в некотором смысле посвященных, они не удивились, когда статуя Сфинкса вдруг подняла голову и сказала:
— Зав давайте тракать.
— Что-что?
— Давайте тракать зав. Завтракать давайте, — поправился Грегори, наконец выходя из транса и припоминая знакомые слова.
Все это время он общался с внешним миром языком птиц, кузнечиков и прочих ночных насекомых.
— Сейчас сделаем свежей заварочки, — Джеффри присел перед костром, разворошил угли и раздул пламя под котелком, добросив туда валежника. Ален вытащил походный хлеб вроде лаваша, который можно было хранить долгими днями, и солонину из вещевого мешка.
Во время завтрака молодые люди обсуждали события прошлой ночи. Все сошлись на том, что Зловред Окаянный отчаялся взять их врасплох и снял осаду лагеря на рассвете, удалившись в местные дебри искать более доступной добычи. После этого они залили костер остатками воды, оседлали коней и двинулись по тропе, уводившей в лес.
— Такие духи, кажется, настойчивы, — заметил Ален, возвращаясь к теме.
— С них станется, — откликнулся ученый. — Правду сказать, за ними водится обычай — не оставлять места, пока не удастся сцапать кого-нибудь. Только тогда они пускаются за новой добычей.
— Удивительная настойчивость, — заметил Ален, — безусловно, достойная лучшего применения. Постройте, стало быть, если крики все же стихли, значит, он попытается…
— О, нет, — успокоил его Грегори. — Их днем не слыхать и не видать. Они прячутся по норам с наступлением рассвета.
Вдруг замолчав, он продолжил через несколько минут:
— Но это вовсе не значит, что зверь остался голодным.
— Что это ты хочешь сказать — я не слышал никаких других криков — ни человечьих, ни животных, — возразил Джеффри, которому с детства не нравилось, когда брат корчит из себя умницу, оставляя его, в некотором роде, в дураках. — Хотя, если каждый ночной крик принимать за вопль жертвы, то он сожрал по меньшей мере половину лесных обитателей.
— И что, в местных лесах много водится таких кровожадных духов? — поинтересовался Ален.
— Они не ладят друг с другом, поэтому слово «живут» неуместно, принц, скорее, враждуют, грызут друг другу глотки и так далее.
Принца такой вариант устраивал. Пусть, в конце концов, лесные монстры истребляют друг друга. Хуже от этого никому не будет, во всяком случае.
— Хотя, — продолжил Грегори, — должен сказать, здесь они водятся в небывалой концентрации.
— Тут не обошлось без происков наших врагов.
— Каких врагов?
— Клеветников и злопыхателей. Только вот ума не приложу, кто эти враги, и с какой стороны ожидать нападения.
— Наш враг — это туман, — прояснил Грегори.
— Ты думаешь?
Ален повернулся в седле, чтобы посмотреть на него.
— Ничего себе замечание! Здорово сказано! И к месту.
Джеффри в ответ только сверкнул глазами. Затем нахмурился и что-то забубнил себе под нос. В этот самый момент Грегори пронзительно закричал. Они быстро развернулись в седлах и увидели, что Грегори показывает на обочину вдоль тропы.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Обернувшись, они увидели человека, лежащего в высокой траве, на которой были заметны следы крови: человек прижимал одну руку к боку, а другой схватился за ногу. Руки его были в крови, пустой взгляд устремлен прямо перед собой, на лице застыла маска ужаса.
Трое путников спешились. Запах крови не испугал коней, поскольку все трое были настоящими боевыми скакунами. Но путники хотели разглядеть представившуюся им картину в деталях, а кони заслоняли обзор.
Всадники забросили поводья, и тренированные лошади восприняли это как сигнал стоять на месте и ни о чем не беспокоиться. Затем все трое, уперев руки в бока, подошли поближе. Грегори опустился перед человеком на колено и медленно и осторожно отвел руки, зажимавшие рану.
Ален услышал стон, от которого лицо Джеффри окаменело.
— Его растерзали, — сказал Грегори. — Это следы когтей. Ничего не напоминает?
— Вот откуда был тот последний страшный крик, — вспомнил Ален. — От которого мы все повскакивали.
— Похоже на то, — пробурчал Джеффри.
— Я отомщу ему! — взъярился Ален. — Я воздам этому монстру, который нападает на моих людей!
— Не надо принимать так близко к сердцу, — посоветовал Грегори. — Ничего личного.
— Но почему? Как? Но ведь он мог и меня…
— Когда ранили человека из народа, истекает кровью князь, — напомнил Джеффри старинное изречение. — По крайней мере, добрый князь. Ален, давай сначала найдем того, кто насылает этих монстров.
— А разве есть какие-то сомнения — что это работа Зловреда Окаянного? — Ален показал на раненого.
Грегори покачал головой.
— Никаких. Та самая клешня, что метила вам в сердце, вместо этого ранила несчастного путника.
— Ну и денек! — Ален схватился за голову. — Ведь он умрет у меня на глазах! Эта тварь мне ответит!
— Не заносись, — посоветовал Джеффри. — Если он не убьет тебя здесь, то может зарезать завтра крестьянина в другой округе.
— Этот демон ищет крови, — согласился Грегори, — человеческой крови, и тут нет ничего особенного, он бы убил любого из нас, если бы только мог.
— Да. Не думайте, что он ищет жизни принца, — кивнул Джеффри. Ему все равно: крестьянин, рыцарь или принц — лучше, чтобы безоружный и одинокий.
— В этом есть правда. Ваши слова звучат справедливо, — медленно проговорил Ален, не отводя руки от эфеса и вглядываясь в лес по сторонам дороги. — Ну, что ж, если я не могу отомстить убийце, подождем встречи с тем, кто стоит за его спиной. Давайте довезем беднягу до ближайшей церкви, пусть его отпоют, как следует. А потом — вперед — на поиски врага!
Корделия зачерпывала овсянку в деревянные миски, говоря почти с негодованием;
— Не могу поверить, что за всю ночь так ничего и не случилось!
— Так всегда бывает, — Ртуть выглядела сердитой, несмотря на то, что в руках ее была чашка с горячим ароматным чаем, пары которого она вдыхала с наслаждением. Отставив чашку, она приняла миску с овсянкой со словами:
— Когда девушка ко всему готова — никогда ничего не случается.
— В самом деле, — согласилась Алуэтта. — Враги как будто прячутся от нас, предпочитая оставаться невидимыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— Чувствую себя так, будто ни разу не сомкнул глаз!
Это было конечно сильным преувеличением, так как сам Ален не единожды за ночь вздрагивал от его громоподобного храпа.
— Бедняга, — посочувствовал Ален. И, повернувшись, посмотрел на «часового». — Вернись в наш мир, Грегори. Он уже проснулся.
Прошло несколько минут: лишь те, кому был знаком транс Грегори, могли бы заметить едва заметное глазу трепетание век и пальцев, говорившее о том, что перед ними живой человек. Поскольку Ален и Джеффри числились среди этих сведущих людей — и даже, можно сказать, в некотором смысле посвященных, они не удивились, когда статуя Сфинкса вдруг подняла голову и сказала:
— Зав давайте тракать.
— Что-что?
— Давайте тракать зав. Завтракать давайте, — поправился Грегори, наконец выходя из транса и припоминая знакомые слова.
Все это время он общался с внешним миром языком птиц, кузнечиков и прочих ночных насекомых.
— Сейчас сделаем свежей заварочки, — Джеффри присел перед костром, разворошил угли и раздул пламя под котелком, добросив туда валежника. Ален вытащил походный хлеб вроде лаваша, который можно было хранить долгими днями, и солонину из вещевого мешка.
Во время завтрака молодые люди обсуждали события прошлой ночи. Все сошлись на том, что Зловред Окаянный отчаялся взять их врасплох и снял осаду лагеря на рассвете, удалившись в местные дебри искать более доступной добычи. После этого они залили костер остатками воды, оседлали коней и двинулись по тропе, уводившей в лес.
— Такие духи, кажется, настойчивы, — заметил Ален, возвращаясь к теме.
— С них станется, — откликнулся ученый. — Правду сказать, за ними водится обычай — не оставлять места, пока не удастся сцапать кого-нибудь. Только тогда они пускаются за новой добычей.
— Удивительная настойчивость, — заметил Ален, — безусловно, достойная лучшего применения. Постройте, стало быть, если крики все же стихли, значит, он попытается…
— О, нет, — успокоил его Грегори. — Их днем не слыхать и не видать. Они прячутся по норам с наступлением рассвета.
Вдруг замолчав, он продолжил через несколько минут:
— Но это вовсе не значит, что зверь остался голодным.
— Что это ты хочешь сказать — я не слышал никаких других криков — ни человечьих, ни животных, — возразил Джеффри, которому с детства не нравилось, когда брат корчит из себя умницу, оставляя его, в некотором роде, в дураках. — Хотя, если каждый ночной крик принимать за вопль жертвы, то он сожрал по меньшей мере половину лесных обитателей.
— И что, в местных лесах много водится таких кровожадных духов? — поинтересовался Ален.
— Они не ладят друг с другом, поэтому слово «живут» неуместно, принц, скорее, враждуют, грызут друг другу глотки и так далее.
Принца такой вариант устраивал. Пусть, в конце концов, лесные монстры истребляют друг друга. Хуже от этого никому не будет, во всяком случае.
— Хотя, — продолжил Грегори, — должен сказать, здесь они водятся в небывалой концентрации.
— Тут не обошлось без происков наших врагов.
— Каких врагов?
— Клеветников и злопыхателей. Только вот ума не приложу, кто эти враги, и с какой стороны ожидать нападения.
— Наш враг — это туман, — прояснил Грегори.
— Ты думаешь?
Ален повернулся в седле, чтобы посмотреть на него.
— Ничего себе замечание! Здорово сказано! И к месту.
Джеффри в ответ только сверкнул глазами. Затем нахмурился и что-то забубнил себе под нос. В этот самый момент Грегори пронзительно закричал. Они быстро развернулись в седлах и увидели, что Грегори показывает на обочину вдоль тропы.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Обернувшись, они увидели человека, лежащего в высокой траве, на которой были заметны следы крови: человек прижимал одну руку к боку, а другой схватился за ногу. Руки его были в крови, пустой взгляд устремлен прямо перед собой, на лице застыла маска ужаса.
Трое путников спешились. Запах крови не испугал коней, поскольку все трое были настоящими боевыми скакунами. Но путники хотели разглядеть представившуюся им картину в деталях, а кони заслоняли обзор.
Всадники забросили поводья, и тренированные лошади восприняли это как сигнал стоять на месте и ни о чем не беспокоиться. Затем все трое, уперев руки в бока, подошли поближе. Грегори опустился перед человеком на колено и медленно и осторожно отвел руки, зажимавшие рану.
Ален услышал стон, от которого лицо Джеффри окаменело.
— Его растерзали, — сказал Грегори. — Это следы когтей. Ничего не напоминает?
— Вот откуда был тот последний страшный крик, — вспомнил Ален. — От которого мы все повскакивали.
— Похоже на то, — пробурчал Джеффри.
— Я отомщу ему! — взъярился Ален. — Я воздам этому монстру, который нападает на моих людей!
— Не надо принимать так близко к сердцу, — посоветовал Грегори. — Ничего личного.
— Но почему? Как? Но ведь он мог и меня…
— Когда ранили человека из народа, истекает кровью князь, — напомнил Джеффри старинное изречение. — По крайней мере, добрый князь. Ален, давай сначала найдем того, кто насылает этих монстров.
— А разве есть какие-то сомнения — что это работа Зловреда Окаянного? — Ален показал на раненого.
Грегори покачал головой.
— Никаких. Та самая клешня, что метила вам в сердце, вместо этого ранила несчастного путника.
— Ну и денек! — Ален схватился за голову. — Ведь он умрет у меня на глазах! Эта тварь мне ответит!
— Не заносись, — посоветовал Джеффри. — Если он не убьет тебя здесь, то может зарезать завтра крестьянина в другой округе.
— Этот демон ищет крови, — согласился Грегори, — человеческой крови, и тут нет ничего особенного, он бы убил любого из нас, если бы только мог.
— Да. Не думайте, что он ищет жизни принца, — кивнул Джеффри. Ему все равно: крестьянин, рыцарь или принц — лучше, чтобы безоружный и одинокий.
— В этом есть правда. Ваши слова звучат справедливо, — медленно проговорил Ален, не отводя руки от эфеса и вглядываясь в лес по сторонам дороги. — Ну, что ж, если я не могу отомстить убийце, подождем встречи с тем, кто стоит за его спиной. Давайте довезем беднягу до ближайшей церкви, пусть его отпоют, как следует. А потом — вперед — на поиски врага!
Корделия зачерпывала овсянку в деревянные миски, говоря почти с негодованием;
— Не могу поверить, что за всю ночь так ничего и не случилось!
— Так всегда бывает, — Ртуть выглядела сердитой, несмотря на то, что в руках ее была чашка с горячим ароматным чаем, пары которого она вдыхала с наслаждением. Отставив чашку, она приняла миску с овсянкой со словами:
— Когда девушка ко всему готова — никогда ничего не случается.
— В самом деле, — согласилась Алуэтта. — Враги как будто прячутся от нас, предпочитая оставаться невидимыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72