ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Это же все равно что задушить человека
своими собственными руками. Хуже чем задушить.
Дрожа и передергиваясь, стуча мерзлотой зубов, я засовывал документы
обратно в конверт, они упорно не влезали, а когда, наконец, влезли, то
почему-то просыпались, и мне пришлось собирать их по всей лестничной
площадке. Я поднимал распластанные белые страницы и неуклюже ронял их,
опять поднимал, чертыхаясь, и опять ронял, - этому не было конца, я будто
внезапно заболел, меня трясло, как при высокой температуре, память, точно
распахнулся провал, услужливо и жутковато подсказывала: приехали ночью,
перевернули всю квартиру, распороли матрац, обнаружили наркотики, которых
никогда не было, понятые, протокол, руки за спину, шесть лет строгого
режима; вызвали в Управление, расспросили - что и как, внимательно
выслушали, записали, искренне посочувствовали, дали совет обдумать свое
поведение, а когда вышел, то оказалось, что в паспорте нет штампа о
прописке - поезжай, куда хочешь, пропадай; привезли в дом за проволокой,
надели долгополый халат, шприц, эластик, транквилизаторы, серьезные
успокаивающие процедуры, электроды во рту, теперь слоняется по коридорам,
обритый, и не понимает: сон, смерть, реальность, кто я, - человек или
курица с отрубленной головой? Скажите, скажите!!! - гаснет крик в
зарешеченных лунных окнах. Существуют и другие способы. Все довольно
просто. Можно ли в одиночку расплескать неподвижную стоячую трясину
времени, которая торфяными языками своими обнимает и всех, и вся?
Разумеется, нет. Я и не собираюсь. Мне тридцать два года, я окончил
факультет журналистики, я работаю в центральной газете, много
командировок, зарплата средняя, был неудачно женат, давно разведен, сын
девяти лет, женщина на Песчанке, гранки, набор и вычитка,
друзья-неприятели, мутный рассвет за окном, сплетни в курительной комнате,
совещания и летучки, иссушающее ночное дежурство, идеологическая накачка в
горкоме, бар не для всех, операция аппендицита, еще одна женщина - из
Соляного, колготня на толкучке, приторный кефир по утрам, "Библиотека
приключений", одиночество, проливные дожди, смута и неприкаянность,
западный фартовый видео, отключение, алкоголь, однокомнатная квартира в
тартараканских новостройках. Меня прихлопнут, как комара. Это
а_б_с_о_л_ю_т_н_о_ безнадежно. Шефа тоже прихлопнут. Или он рассчитывает
на свои контакты из неближних верхов? Он уже зарос этими контактами.
Напрасно. Как комара!
Я отчетливо сознавал, что галлюцинирую - днем, с открытыми глазами.
Лестничные пролеты складывались гармошкой и невероятно растягивались,
низвергая меня вниз, опрокидывалось дно металлического колодца, переплет
его накренился и несильно ударил меня по затылку. Я ползал на
четвереньках, собирая страницы, которых становилось все больше и больше.
Тонко пищала лампочка. - Я слабый, слабый, слабый человек, я не могу
бороться, - вслух сказал я. Голос прозвучал, как в ночной воде. - Ты
слабый, слабый, слабый человек, ты, конечно, не можешь бороться, -
повторила вслед за мной Лида, неожиданно появляясь из ванной. Она сняла
цветастый домашний халат и повесила его в шкаф, согретая по изгибу тела
алым отблеском из окна. Вызывающе торчали груди. Во весь горизонт
растекался сумасшедший пылающий закат. Я протянул пальцы и коснулся
упругой, чуть влажной кожи. В последний раз. - Оставь, оставь, мы уже не
успеем, - нервно сказала Лида. Потащила ленточку из пучка волос.
Оторвалась случайная капля и серебряной искрой скользнула по животу. Когда
это было? Вчера? Сегодня? Я совершенно не помнил. Время расслоилось на
дольки, и каждая долька еще - на множество слабых ниточек. "Наш бог -
Хронос. Он един, неделим и пребывает в вечном успокоении". А это откуда?..
Мне было не разогнуться. Затекла поясница. Здоровенная крысиная морда,
точно трактор, высунулась из стены и тихонько пискнула, принюхиваясь,
поводя из стороны в сторону тревожной щеточкой усов. - Брысь, зараза!.. -
равнодушно сказал я. Я даже не испугался, настолько отупел. - Эх, дядя,
дядя, своего счастья не понимаешь, - разочарованно ответила морда и
утянулась обратно в стенку. Было не до того. Жалобно скрипела вверху
перегорающая, почти невидимая лампочка. "Уважаемый Савелий Игнатьевич"! -
прочел я, поднеся к лицу обрывок, затерявшийся среди других документов.
Строчки расплывались не в фокусе. Я не верил своим глазам. Это была моя
записка к шефу, где я сухо и сдержанно сообщал о том, что высылаю
материалы на его имя. Пусть поступает, как хочет. Я был уверен, что не
писал ее, но это был несомненно мой почерк: характерная петля у буквы "д"
и длинный дурацкий хвост на конце каждого слова, точно автору было лень
отнимать перо, а кроме того, внизу красовалась моя личная подпись,
увенчанная неповторимыми загогулинами, - я не мог сомневаться. И смятенно
глядя на этот позор тщеты, прыгающий в моих руках, я вдруг мгновенно
ощутил, что мир действительно перевернулся, стал с ног на голову, я больше
ничего не понимаю, и не буду понимать, и не хочу понимать, пусть все
остается, как есть, потому что это - единственное, что сейчас возможно, и
ничего другого уже никогда не будет. Я ударил локтем по раме в окне, она
дико задребезжала, оттуда выпало небольшое стекло и, как граната,
разорвалось у моих ног.

3. НОЧЬЮ НА ПЛОЩАДИ
Редактор лежал на камнях, бесформенный, словно куча тряпья, пиджак у
него распахнулся, и вывалилась записная книжка с пухлыми зачерченными по
краю страницами, клетчатая рубаха на груди лопнула, штанины легко
задрались, обнажив бледную немочь ног, он еще дышал - трепетала слизистая
полоска глаза. Я нагнулся и зачем-то потрогал его лоб, тут же отдернув
пальцы, пронзенные мокрым холодом.
- Циннобер, Циннобер, Цахес... - сказал редактор.
Это был приговор.
Карась, опустившийся на корточки с другой стороны, растерянно
почмокал и сказал еле слышно:
- Умрет, наверное, - а потом, быстро оглянувшись, добавил. - Тебе бы
лучше уйти отсюда. Не надо, чтобы тебя здесь видели.
Он был прав.
Уже зашептались у меня над головой, уже зашелестели возбужденными
голосами: Слышу - звон, удар, я выбежал... Это же Черкашин... Боже мой,
тот самый?.. Ну, конечно... Ах, вот оно что... Ну а вы как думали... Тогда
понятно... Расступитесь, расступитесь, граждане!.. Да пропустите же!.. -
Знакомый, энергичный сержант, разделяя толпу, уже проталкивался ко мне,
доставая на ходу блокнот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69