ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Он выпил последний глоток светлого видессианского
пива - вино здесь было слишком сладким, чтобы пить его по утрам - и
сказал:
- Я слушаю тебя.
Гонец поклонился ему, как любому старшему по званию командиру, но
Скаурус заметил его слегка поднятую бровь и поджатые губы - для
аристократов-видессиан пиво было напитком простолюдинов.
- В палатке Его Величества во втором часу дня будет проходить
офицерский совет.
В Видессосе, как и в Риме, день и ночь делили на двенадцать частей,
считая от восхода солнца до заката. Трибун взглянул на небо.
- Ну что ж, времени достаточно, чтобы подготовиться.
- Не желаешь ли ты глоток эля? - спросил Виридовикс посланца,
протягивая ему маленький бочонок с пивом. Марк видел, как под
огненно-рыжими усами кельта зазмеилась улыбка.
- К сожалению, не могу, - ответил посланец Туризина. Голос его
по-прежнему ничего не выражал. - Мне нужно передать поручение другим
офицерам.
Поклонившись во второй раз, он исчез.
Как только гонец скрылся с глаз, Гай Филипп хлопнул Виридовикса по
спине.
- "К сожалению, не могу", - передразнил он видессианина. Центурион и
кельт громко рассмеялись, забыв свои ссоры.
- А не выпьешь ли ты глоток эля? - спросил его Виридовикс.
- Я? Великие боги, нет! Терпеть его не могу.
- Ну что ж, нет смысла пропадать хорошему напитку, - сказал
Виридовикс и, припав к бочонку, сделал большой глоток.

Командиров, собравшихся в палатке Туризина, было легко разделить на
тех, кто знал о падении Резаины, и тех, кто еще не знал об этом. Волны
нетерпения пробегали по первой группе, хотя едва ли кто-нибудь мог
сказать, чего, собственно, ждет. Остальные сидели спокойно, как на любом
другом офицерском совете, когда ничего особенного ожидать не приходится. В
течение первых десяти минут казалось, что так оно и будет.
Совет начался с того, что двое крепких охранников приволокли в
палатку видессианского лейтенанта с длинной козлиной бородкой и
испуганными глазами.
- Ну, что еще стряслось? - нетерпеливо спросил Туризин, барабаня
пальцами по столу. У него были куда более срочные и важные дела, чем этот
трясущийся юнец, что бы он там ни натворил.
- Ваше Величество... - дрожащим голосом начал лейтенант, но Гаврас
взглядом заставил его замолчать и обратил взор на старшего стражника.
- Арестованный, зовущийся Пастиллас Монотэс, вчера вечером в
присутствии своих солдат нанес Вашему Величеству злобное и грязное
оскорбление. - Голос солдата, обвинявшего Монотэса, был лишен всякого
выражения.
Видессианские офицеры, сидящие за столом, замерли с вытянувшимися
лицами, а Туризин насторожился. Намдалени, каморы и римляне понимали
свободу выражений как нечто само собой разумеющееся, но здесь была
Империя, старое государство, переполненное правилами, строго
регламентирующими отношение к членам императорской фамилии. Даже такой не
вполне традиционный император, как Туризин, не мог потерпеть неуважения к
своей высокой особе без того, чтобы не упасть в глазах подданных. Марк
сочувствовал испуганному молодому офицеру, но знал, что не осмелится
вмешаться в решение этого совета.
- Чем же именно этот Монотэс оскорбил меня? - спросил Император. В
его тоне слышалась официальность, принятая при дворе.
- Ваше величество, арестованный говорил, что единственное, на что вы
способны, - это осадить Видессос, что вы трусливый шакал, евнух с сердцем
курицы и человек с рыком льва и душой мыши. Это его собственные слова,
сказанные им, по-видимому, в состоянии сильного опьянения.- При последних
словах в тоне гвардейца проскользнула наконец нотка человечности.
Туризин внимательно посмотрел на Монотэса, который от страха;
казалось, становился все меньше и меньше прямо на глазах.
- Любопытную помесь зверей я собой представляю, а? - сказал он и
усмехнулся.
Надежды Скауруса на благополучный исход дела возросли. Замечание
Императора не было похоже на прелюдию к суровому приговору. Искренне
заинтересованный, Гаврас спросил:
- Мальчик, неужели ты действительно сказал обо мне все это?
- Да, ваше величество, - пролепетал несчастный юноша, и его лицо
стало бледным, как шелк-сырец. Он глубоко вздохнул и вдруг выпалил: -
Худшего мне было бы не придумать, даже если бы я выпил море вина!
- Какое неуважение, - пробормотал Баанес Ономагулос, но Туризин
весело улыбнулся и закашлялся, чтобы скрыть разбиравший его смех.
- Заберите его и выведите наружу, - приказал он страже. - Дайте ему
несколько тычков по заднице и гоняйте, пока винные пары не улетучатся из
его башки. Я трусливая мышь, а? - фыркнул Император, вытирая выступившие
от смеха слезы. - Ну, убирайся отсюда, живо. Чего ты здесь торчишь? -
обратился он к бормотавшему слова благодарности Монотэсу.
Юноша чуть не рухнул на землю, когда стражи отпустили его, и кое-как
выполз из палатки.
Вместе с ним исчезло и веселье Туризина.
- Все ли здесь? - спросил Император.
Несколько стульев еще пустовало. Когда наконец последний вождь
каморов ввалился в палатку, Туризин бросил на него яростный взгляд,
нисколько, впрочем, не смутивший кочевника. Гнев оседлого человека не
много стоил в его глазах - даже если тот и был Императором.
- Очень приятно, что ты соизволил присоединиться к нам, - начал
Гаврас и тут же, оборвав сам себя, выпалил. - Предлагаю передвинуть
палатки к стенам и начать штурм города через два дня.
Наступила тишина, взорвавшаяся через секунду множеством голосов.
Скаурус еще никогда не видел, чтобы командиры Туризина так возмущались.
- Тогда ты лопух и потерял остатки мозгов, которые у тебя еще были! -
перекрывая все вопли, гремел голос Сотэрика.
- Как ты объяснишь это сумасшествие? - вторил ему Аптранд, сын
Дагобера.
В то время как Сотэрик пылал гневом, в голосе более старшего
намдалени слышалось только холодное любопытство. Он глядел на Туризина
так, словно перед ним был трудный текст, описывающий древние деяния Фоса.
- Намдалени никогда не знают, что происходит вокруг, - заметил Гай
Филипп, однако недовольные крики сидящих вокруг офицеров заглушили его
голос, в котором прозвучала легкая неприязнь - для профессионального
солдата информация означала иногда жизнь. Намдалени наемники по призванию,
слишком часто попадали впросак из-за своей неосведомленности. Скаурус
понимал неодобрение старшего центуриона, как понимал и то, почему солдаты
Княжества порой не знали о происходящих вокруг событиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118