ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Земля, конечно же,
привлечет его солдат.
Было и еще одно обстоятельство. Хелвис, несомненно, бросит его, если
он скажет Сотэрику "нет", а он совсем не хотел разрыва. Что-то еще было
между ними, горело и не могло потухнуть. И у них был сын... Почему все на
свете должно быть таким запутанным?
Гай Филипп ждал его у северных ворот лагеря, нервно расхаживая взад и
вперед. Его резкое, ироничное лицо разгладилось, когда он увидел
приближающегося Скауруса.
- Давно пора было тебе явиться, - сказал он. - Еще час, и я
отправился бы за тобой сам. И привел бы с собой друзей.
- В этом не было необходимости, - ответил Марк. - Но нам нужно
поговорить. Найди Глабрио, Горгидаса и приходи сюда, мы выйдем за палисад.
Возьми еще кельта, ладно? Его это тоже касается.
- Виридовикса? Ты уверен, что хочешь говорить с ним, а не драться? -
хмыкнул Гай Филипп, но поспешил выполнить поручение.
Марк увидел, что римляне провожают его глазами, они знали, что
произошло нечто важное. Черт бы побрал Сотэрика с его детскими
театральными эффектами, подумал трибун.
Через несколько минут люди, чье мнение он уважал, собрались вместе, и
на лицах их читалось любопытство. Они вышли из лагеря и скрылись в
темноте, разговаривая о незначительных вещах и тщетно пытаясь всем своим
видом убедить легионеров, что встретились совершенно случайно и ничего
серьезного обсуждать не намерены. За пределами слышимости часовых Скаурус
отбросил камуфляж и в двух словах объяснил, что произошло.
Друзья долго молчали, обдумывая услышанное. Марк проделал эту работу
по дороге в римский лагерь.
- Если вы хотите знать мое мнение, то я скажу "нет". Я ничего не имею
против намдалени, они храбрые парни и хорошие собутыльники, но я не
собираюсь провести остаток своих дней среди варваров, - первым нарушил
тишину Гай Филипп.
У старшего центуриона в большей мере было развито чувство
превосходства, которое римляне испытывали ко всем другим народам, за
исключением, пожалуй, эллинов. В этом мире стандартом, на который
равнялись все остальные страны, был Видессос, и центурион почитал себя
неотделимым от Империи, забывая, однако, при этом, что сами имперцы
считали его таким же варваром, как и намдалени.
Горгидас отлично понимал это, но его выбор был таким же:
- Я покинул Элладу и променял ее на Рим много лет назад, потому что
знал - моя родина уходит в прошлое, а Рим движется вперед. Неужели я
изменю этому принципу сейчас? Думаю, нет. Здесь мое место, и здесь я
останусь жить. Я хотел бы научиться тут очень многому, тому, чего народ
Княжества. еще не знает.
Что касается Виридовикса и Глабрио, то они ответили не так быстро.
- М-да, ты задал нам нелегкий выбор, милый Скаурус, да к тому же двое
из нас против, - сказал кельт. - Я всегда легче лажу с намдалени, чем с
этими скользкими заносчивыми имперцами. Никогда не знаешь, что у них в
голове, и, боюсь, в один прекрасный день я могу обнаружить у себя между
ребер кинжал наемного бандита только потому, что буду одет не по моде.
Пожалуй, я за островитян.
Остался Квинт Глабрио, и судя по выражению страдания, появившемуся на
его лице, выбор ему сделать было труднее всех.
- Я тоже иду в Намдален, - сказал он наконец.
Горгидас судорожно втянул ноздрями воздух. Лицо Глабрио стало еще
более несчастным, и он продолжал:
- Я делаю это только ради земли. Я пошел на службу в легион только
потому, что это давало мне единственную надежду когда-нибудь получить
землю. Это шанс стать самим собой, а не батрачить всю жизнь за гроши на
хозяина. Без земли у тебя нет ничего, земля - это главное.
- Земля сделает тебя еще большим рабом, чем хозяин, - возразил Гай
Филипп. - Я присоединился к орлам, чтобы не умереть с голоду на несчастном
клочке, где я родился. И ты _х_о_ч_е_ш_ь_ ходить за задницей быка от
рассвета до заката, парень? Ты, должно быть, спятил.
Но Глабрио упрямо качнул головой: земля была его мечтой - и мечта эта
оказалась более сильной, чем нить, соединяющая его с Горгидасом. Грек в
эту минуту был похож на солдата, который силится скрыть боль, причиняемую
ему раной. Он ни словом не возразил своему товарищу, хотя глаза у него и
сделались умоляющими. И снова Марк восхитился греком, подумав о его
страхах и сомнениях, о том, как они повлияют на принятое им решение.
Центурионы были слишком дисциплинированны, а Горгидас слишком вежлив,
чтобы задать явно напрашивающийся вопрос, но Виридовикс спросил, как
всегда, прямо:
- А что же собираешься делать ты, дорогой друг?
Скаурус надеялся, что в ответах его друзей будет какое-то единодушие,
но они оказались такими же противоречивыми, как и его душа. Он долго
молчал, чувствуя, что склоняется то на одну, то на другую сторону, и
наконец сказал:
- После того как штурм закончился неудачей, я не думаю, что у Гавраса
есть реальная возможность захватить город, а без столицы он проиграет
войну с Ортайясом. Скорее всего, я отправляюсь в Намдален. Под властью
Сфранцезов Империя рухнет. Но я в любом случае не буду им служить. Даже
казды, по-моему, лучше, потому что не прячут своего лица под маской.
Приняв такое решение, трибун был далеко не уверен в своей правоте и
потом, заканчивая свою речь, сказал:
- Я не буду никому приказывать. Пусть каждый решает этот вопрос сам.
Гай, мой друг, мой учитель, я знаю, что ты будешь поступать честно и
по-человечески с теми солдатами, которые последуют за тобой.
Они крепко обнялись, и Марк поразился, увидев слезы на глазах
ветерана.
- Мужчина поступает так, как считает нужным, - сказал Гай Филипп. -
Много лет назад, когда я был совсем молодым, я воевал на стороне Мария, в
то время как мой ближайший друг сражался за Суллу. Пока длилась
гражданская война, я готов был убить его, если бы смог. Но спустя
несколько лет после окончания войны мы случайно встретились в таверне и,
как прежде, пили вино до упаду. Пусть так будет и у нас с тобой
когда-нибудь.
- Пусть будет так, - шепнул Марк, чувствуя слезы на своем лице.
Виридовикс тоже обнял Гая Филиппа:
- Пусть меня съедят вороны, если я не буду скучать без тебя,
толстокожий суслик!
- Мне тоже будет не хватать тебя, большой дикарь!
Привыкшие держать все чувства при себе, Горгидас и Квинт Глабрио
обменялись взглядами, тяжело вздохнули, но не сказали ни слова.
- Нет смысла говорить о нашем решении солдатам, иначе весь лагерь
загудит, как потревоженный улей, - решил Марк. - Утром, после завтрака,
они все узнают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118