Спасателям предстояло
сразиться с радиацией и справиться с паникой: этлане ведать не ведали о
том, что такое ядерный взрыв, и наверняка воспротивятся эвакуации.
На поле космодрома, увидев взметнувшееся к звездам пламя и осознав,
что произошло, Конвей испытал приступ слабости. А теперь, вслушиваясь в
четкие приказы Уильямсона, он почувствовал, как у него выступает на лбу и
катится струйками по спине холодный пот. Облизнув губы, он проговорил:
- Капитан, я хочу вам кое-что предложить...
Он не повышал голоса, но в его тоне было что-то такое, что заставило
Уильямсона оглянуться.
- Гибель Лонвеллина означает, что руководство проектом переходит к
вам, доктор, - произнес капитан. - Вы тут главный.
- Тогда, - сказал Конвей тем же негромким голосом, - вот мой приказ.
Отзовите спасателей и верните на корабль людей, всех до единого. Мы должны
взлететь до того, как начнется бомбардировка...
Все, кто был в рубке, уставились на него - потные лица, испуганные
глаза, - и он понял, что его слова неправильно истолкованы. Уильямсон
выглядел разгневанным и полностью сбитым с толку, но через несколько
секунд оправился, повернулся к офицеру рядом, что-то ему приказал и
перевел взгляд обратно на Конвея.
- Доктор, - сообщил он сухо, - я распорядился установить
дополнительный противометеоритный щит. Всякий твердый объект диаметром
крупнее дюйма, который будет приближаться к кораблю с любого направления,
немедленно попадет под наблюдение на расстоянии в сто миль, а затем
отражатели переведут его на безопасную для нас траекторию. Поэтому могу
вас уверить, что нам не страшна гипотетическая атака ракет с ядерными
боеголовками. Позвольте сказать также, что ваша идея, доктор, смехотворна.
На Этле попросту нет атомного оружия. Наши приборы... Ну, да вы должны
были прочитать отчет. Я предлагаю, - закончил капитан таким тоном, словно
советовал младшему навигатору подправить курс, - оказать всю возможную
помощь тем, кто выжил после взрыва, который произошел, вероятно, из-за
неисправности реактора на корабле Лонвеллина.
- Да не было у него никакой неисправности! - хрипло воскликнул
Конвей. - Лонвеллин, подобно прочим долгожителям, панически боялся смерти,
и с прожитыми годами страх этот становился все сильнее. Он завел себе
личного врача, чтобы ни одна болезнь не смогла подточить его организм
изнутри, а звездолет его, по моему глубокому убеждению, был надежнейшим
чудом техники. Лонвеллина убили, - подытожил он угрюмо, - а причина, по
которой они подорвали первым его корабль, а не наш, состоит, должно быть,
в том, что они ненавидят инопланетян. Приятно сознавать, что крейсер
защищен, но если мы стартуем прямо сейчас, они, может статься, не повторят
залп, а следовательно, останутся в живых и наши люди и этлане...
Бесполезно, подумал Конвей устало. Уильямсон, похоже, заупрямился:
злится на очевидно бессмысленные приказы, недоумевает, ибо Конвей, по его
мнению, ведет себя как перепугавшаяся старуха, артачится, потому что
считает правым себя, а никак не Конвея. Да соберись ты с мыслями,
полоумный осел! - мысленно прикрикнул Конвей на капитана. Вслух он эту
фразу произнести не решился: все-таки перед ним был монитор в чине
полковника, окруженный вдобавок младшими офицерами. И потом, уж кем-кем, а
ослом Уильямсон не был. Он был рассудительным, толковым боевым офицером, у
которого просто не было времени правильно оценить ситуацию. Он не имел ни
медицинского образования, ни присущей Конвею подозрительности...
- Вы готовили для меня отчет по Империи, - сказал Конвей. - Могу я на
него взглянуть?
Уильямсон кинул беглый взгляд на обзорные экраны, на которых вовсю
кипела бурная деятельность: один вертолет собирался взлететь, второй, явно
перегруженный, едва оторвался от площадки, к шлюзу курьерского бота
цепочкой тянулись люди со средствами дезактивации.
- Сейчас?
- Да, - ответил Конвей - и покачал головой: ему на ум пришло другое.
До того он безуспешно старался вынудить Уильямсона к старту, оставляя
объяснения на потом, а теперь вдруг сообразил, что ему лучше объясниться,
и поскорее. - У меня есть теория, которую должен подтвердить ваш отчет. Но
если я перескажу вам, не читая, содержание отчета, поверите ли вы мне
настолько, чтобы послушаться меня и улететь?
Оба вертолета медленно поднимались в ночное небо, на курьерском боте
закрывали шлюз, вдоль периметра сновали наземные транспортные средства -
как мониторов, так и этлан. Конвей знал, что добрая половина экипажа
"Веспасиана" там, снаружи, вместе с мониторами с базы, и что все они
направляются к месту взрыва и расстояние между ними и крейсером
увеличивается с каждой секундой.
Не дождавшись ответа Уильямсона, он сказал:
- Моя догадка такова: мы столкнулись именно с империей, а не со
свободной федерацией вроде нашей собственной. Это подразумевает наличие
многочисленного войска для удержания покоренных в повиновении;
правительства на отдельных мирах по необходимости также будут составлены
из военных. Все подданные Империи - ДБДГ, как этлане, так и мы сами, - по
большому счету, ничем особым не отличаются, за исключением вражды к
инопланетянам, с которыми до сих пор встречались очень редко. - Он глубоко
вздохнул. - Жилищные условия и технологический уровень развития, вероятно,
соответствуют нашим. Налоги, скорее всего, высокие, но правительство
наверняка контролирует средства массовой информации, а значит, убеждает
людей в обратном. Я полагаю, Империя достигла порядочных размеров и
включает в себя от сорока до пятидесяти населенных миров...
- Сорок три, - удивленно проговорил Уильямсон.
- ...Все обитатели которых знают о бедственном положении Этлы и
сочувствуют этланам. Быть может, они наложили на планету постоянный
карантин, но пожертвуют всем, чтобы помочь ей...
- Верно! - перебил Уильямсон. - Наш человек пробыл на одной из
окраинных планет, прежде чем его отправили в метрополию на встречу с
главным заправилой, всего два дня. Но этого времени ему вполне хватило,
чтобы узнать отношение людей к Этле. Куда бы он ни посмотрел, всюду висели
фотографии страдающих этлан. Порой их количество превышало даже число
рекламных щитов. Словом, имперское правительство на деле проявляет
милосердие. Судя по всему, доктор, они приличные ребята.
- Разумеется, капитан, - отозвался Конвей. - Но не кажется ли вам
немного странным подобное милосердие: сорок три обитаемых планеты - и один
корабль раз в десять лет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
сразиться с радиацией и справиться с паникой: этлане ведать не ведали о
том, что такое ядерный взрыв, и наверняка воспротивятся эвакуации.
На поле космодрома, увидев взметнувшееся к звездам пламя и осознав,
что произошло, Конвей испытал приступ слабости. А теперь, вслушиваясь в
четкие приказы Уильямсона, он почувствовал, как у него выступает на лбу и
катится струйками по спине холодный пот. Облизнув губы, он проговорил:
- Капитан, я хочу вам кое-что предложить...
Он не повышал голоса, но в его тоне было что-то такое, что заставило
Уильямсона оглянуться.
- Гибель Лонвеллина означает, что руководство проектом переходит к
вам, доктор, - произнес капитан. - Вы тут главный.
- Тогда, - сказал Конвей тем же негромким голосом, - вот мой приказ.
Отзовите спасателей и верните на корабль людей, всех до единого. Мы должны
взлететь до того, как начнется бомбардировка...
Все, кто был в рубке, уставились на него - потные лица, испуганные
глаза, - и он понял, что его слова неправильно истолкованы. Уильямсон
выглядел разгневанным и полностью сбитым с толку, но через несколько
секунд оправился, повернулся к офицеру рядом, что-то ему приказал и
перевел взгляд обратно на Конвея.
- Доктор, - сообщил он сухо, - я распорядился установить
дополнительный противометеоритный щит. Всякий твердый объект диаметром
крупнее дюйма, который будет приближаться к кораблю с любого направления,
немедленно попадет под наблюдение на расстоянии в сто миль, а затем
отражатели переведут его на безопасную для нас траекторию. Поэтому могу
вас уверить, что нам не страшна гипотетическая атака ракет с ядерными
боеголовками. Позвольте сказать также, что ваша идея, доктор, смехотворна.
На Этле попросту нет атомного оружия. Наши приборы... Ну, да вы должны
были прочитать отчет. Я предлагаю, - закончил капитан таким тоном, словно
советовал младшему навигатору подправить курс, - оказать всю возможную
помощь тем, кто выжил после взрыва, который произошел, вероятно, из-за
неисправности реактора на корабле Лонвеллина.
- Да не было у него никакой неисправности! - хрипло воскликнул
Конвей. - Лонвеллин, подобно прочим долгожителям, панически боялся смерти,
и с прожитыми годами страх этот становился все сильнее. Он завел себе
личного врача, чтобы ни одна болезнь не смогла подточить его организм
изнутри, а звездолет его, по моему глубокому убеждению, был надежнейшим
чудом техники. Лонвеллина убили, - подытожил он угрюмо, - а причина, по
которой они подорвали первым его корабль, а не наш, состоит, должно быть,
в том, что они ненавидят инопланетян. Приятно сознавать, что крейсер
защищен, но если мы стартуем прямо сейчас, они, может статься, не повторят
залп, а следовательно, останутся в живых и наши люди и этлане...
Бесполезно, подумал Конвей устало. Уильямсон, похоже, заупрямился:
злится на очевидно бессмысленные приказы, недоумевает, ибо Конвей, по его
мнению, ведет себя как перепугавшаяся старуха, артачится, потому что
считает правым себя, а никак не Конвея. Да соберись ты с мыслями,
полоумный осел! - мысленно прикрикнул Конвей на капитана. Вслух он эту
фразу произнести не решился: все-таки перед ним был монитор в чине
полковника, окруженный вдобавок младшими офицерами. И потом, уж кем-кем, а
ослом Уильямсон не был. Он был рассудительным, толковым боевым офицером, у
которого просто не было времени правильно оценить ситуацию. Он не имел ни
медицинского образования, ни присущей Конвею подозрительности...
- Вы готовили для меня отчет по Империи, - сказал Конвей. - Могу я на
него взглянуть?
Уильямсон кинул беглый взгляд на обзорные экраны, на которых вовсю
кипела бурная деятельность: один вертолет собирался взлететь, второй, явно
перегруженный, едва оторвался от площадки, к шлюзу курьерского бота
цепочкой тянулись люди со средствами дезактивации.
- Сейчас?
- Да, - ответил Конвей - и покачал головой: ему на ум пришло другое.
До того он безуспешно старался вынудить Уильямсона к старту, оставляя
объяснения на потом, а теперь вдруг сообразил, что ему лучше объясниться,
и поскорее. - У меня есть теория, которую должен подтвердить ваш отчет. Но
если я перескажу вам, не читая, содержание отчета, поверите ли вы мне
настолько, чтобы послушаться меня и улететь?
Оба вертолета медленно поднимались в ночное небо, на курьерском боте
закрывали шлюз, вдоль периметра сновали наземные транспортные средства -
как мониторов, так и этлан. Конвей знал, что добрая половина экипажа
"Веспасиана" там, снаружи, вместе с мониторами с базы, и что все они
направляются к месту взрыва и расстояние между ними и крейсером
увеличивается с каждой секундой.
Не дождавшись ответа Уильямсона, он сказал:
- Моя догадка такова: мы столкнулись именно с империей, а не со
свободной федерацией вроде нашей собственной. Это подразумевает наличие
многочисленного войска для удержания покоренных в повиновении;
правительства на отдельных мирах по необходимости также будут составлены
из военных. Все подданные Империи - ДБДГ, как этлане, так и мы сами, - по
большому счету, ничем особым не отличаются, за исключением вражды к
инопланетянам, с которыми до сих пор встречались очень редко. - Он глубоко
вздохнул. - Жилищные условия и технологический уровень развития, вероятно,
соответствуют нашим. Налоги, скорее всего, высокие, но правительство
наверняка контролирует средства массовой информации, а значит, убеждает
людей в обратном. Я полагаю, Империя достигла порядочных размеров и
включает в себя от сорока до пятидесяти населенных миров...
- Сорок три, - удивленно проговорил Уильямсон.
- ...Все обитатели которых знают о бедственном положении Этлы и
сочувствуют этланам. Быть может, они наложили на планету постоянный
карантин, но пожертвуют всем, чтобы помочь ей...
- Верно! - перебил Уильямсон. - Наш человек пробыл на одной из
окраинных планет, прежде чем его отправили в метрополию на встречу с
главным заправилой, всего два дня. Но этого времени ему вполне хватило,
чтобы узнать отношение людей к Этле. Куда бы он ни посмотрел, всюду висели
фотографии страдающих этлан. Порой их количество превышало даже число
рекламных щитов. Словом, имперское правительство на деле проявляет
милосердие. Судя по всему, доктор, они приличные ребята.
- Разумеется, капитан, - отозвался Конвей. - Но не кажется ли вам
немного странным подобное милосердие: сорок три обитаемых планеты - и один
корабль раз в десять лет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48