Найл
поглядывал на свою нареченную с тайной гордостью.
Волосы янтарного цвета, загорелый бюст, белоснежные зубы - среди
служительниц она, безусловно, выделялась своей привлекательностью. Укромный
огонек счастья тихо светился внутри.
Был ли Найл влюблен в нее? Вопрос казался совершенно неуместным.
Он пребывал в том возрасте, когда каждому мучительно хочется быть
любимым, когда от любой приветливой улыбки в сладком предчувствии замирает
сердце.
Что касается того, влюблен ли он в Одину... Стоит ли вообще
задумываться об этом, если она любит его?
Фанфары грянули еще раз, и воцарилась тишина, глаза зрителей были
прикованы к шатру.
Рабы поспешно выдергивали колышки, прикрепляющие полотнище шатра к
земле.
Навстречу зрителям вышел Билл Доггинз. Церемонно поклонившись, он
повернулся лицом к шатру и вскинул руки, собираясь дать команду.
Полотнище шатра картинно всплыло вверх, подаваясь ближе к стене
карьера на скрытых шкивах, и накрыло вход в пороховой погреб, образовав
своего рода экран-задник.
При виде острова зрители разразились восторженными аплодисментами.
Доггинз. очевидно, взявший на себя роль церемониймейстера, вальяжно
отодвинулся в сторону. На палубе корабля показался пират на деревянной
ноге.
Свирепым взором окинув публику, он проорал:
- А ну-ка, козявки! Что вы все на меня таращитесь! Вам не напугать
Питера-Деревянную Ногу!
Обернувшись, он рявкнул куда-то вниз:
- Эй, ребята, там собралась толпа каких-то кретинов и таращится на
меня! А ну-ка, давайте подсыплем им жару!
Тут сзади оглушительно грохнуло, и Питер-Деревянная Нога испуганным
зайцем скаканул в воздух, потеряв при этом шляпу и подзорную трубу.
Зрители разразились хохотом, а жуки забавно зашевелились, потирая
щупики, от чего послышался стрекот, совсем как у сверчков. Найл, знавший
пантомиму лишь смутной родовой памятью, хохотал громче всех.
Увеселение продолжалось. Питер-Деревянная Нога прибыл со своими
сообщниками на остров в поисках клада.
Публике он заявил, что собирается остаток дней прожить в достатке, а
на досуге подрабатывать палачом.
Но на острове, оказалось, было полно дикарей-людоедов (их играли
перемазанные сажей рабы).
Новый главный бомбардир Питера (прежнего, он сказал, слопала акула)
был недотепой, спички не мог зажечь без того, чтобы не грянул взрыв. Когда
главарь приказал ему дать ложный сигнал бедствия, дабы заманить в засаду
проплывающее мимо торговое судно, а главный бомбардир зло на него
покосился, ребятишки завизжали от радости, предвкушая, что сейчас еще раз
бухнет.
Когда спустя секунду-другую главный бомбардир появился на палубе с
охапкой петард, вся команда, включая самого Питера-Деревянную Ногу,
испуганно прикрыла голову руками, а смех и восторженный топот стали такими
оглушительными, что Найл невольно заткнул уши.
Понятное дело, петарды не замедлили рвануть во все стороны, а главный
бомбардир, буквально чудом разминувшись со снопом пламени, мастерски сделал
сальто-мортале. Судя по всему, это был отлично натренированный акробат.
Было место и любовной истории; Найлу она приглянулась еще больше, чем
беспрестанная пальба.
Помощник капитана, честный малый, угодивший после неравного боя в плен
к пиратам, - полюбил красавицу с захваченного корабля, и они вдвоем решили
бежать.
Потом они попались дикарям-людоедам и следили из-за решетки, как те
готовятся к пиршеству, где главным яством должны были стать пленники.
К счастью, дикие люди не подозревали, что к костру они вместе с
хворостом прихватили еще и охапку сигнальных ракет. В соответствующий
момент грянул взрыв, простодушные людоеды бросились врассыпную, и пленники
обрели свободу.
Теперь было ясно, почему над зрительскими местами громоздится
купол-пузырь; в него со всего лета врезались и с треском рассыпались три
ракеты, а ему хоть бы что, ни единой царапины.
В третьем действии драмы (пантомима длилась уже около двух часов)
помощника капитана и его возлюбленную привязали к мачтам пиратского
корабля, обложив их подготовленными для взрыва пороховыми бочонками, сам же
главарь с сообщниками задумал бежать на торговом судне.
Дикари воспользовались возможностью напасть на пиратский корабль. Пока
герой с изумительной ловкостью перерезал стягивающие возлюбленную веревки
кинжалом, который держал в зубах, людоеды всей кучей взобрались на борт по
веревочной лестнице.
Рабы отрепетировали сцену недостаточно хорошо, и получилась накладка
во времени: вскарабкавшись чересчур быстро, они встали в круг и смирно
глазели, как усердствует главный герой, стараясь не подавать виду, что
работает у врагов на глазах.
Было видно, как на заднем краю сцены командует Доггинз, рубящими
жестами отдавая приказы, но зрители не обращали на это никакого внимания.
В конце концов, всех персонажей освободили окончательно, и главный
герой, отрубив кинжалом горящий конец фитиля, бросил его не оглядываясь
через плечо.
Фитиль, конечно же, угодил в ведро с петардами, которые полоснули во
все стороны, зажигая своими искрами фейерверки, которые - вот уж разберись,
почему - были накиданы по всей палубе. Это лишь сдобрило кульминацию.
Когда герой и героиня благополучно улизнули (их утянула невидимая со
зрительских мест веревка), весь корабль превратился в красочный фейерверк;
разноцветные искры снопами сыпались из иллюминаторов, люков и даже с
макушек мачт.
Тут стало ясно, что дикари отступили от общего сценария. Они
самозабвенно отплясывали среди снопов искр, хохоча и размахивая руками.
Один из них вякнул от боли: петарда угодила ему между ног; бедняга
спрыгнул за борт.
Остальные, похоже, совсем ошалели от радости.
Доггинз сам выскочил на палубу и закричал им, чтобы убирались, но его
голос утонул в грохоте фейерверка и взвизгах смеха.
В эту секунду грянул взрыв, самый настоящий; полубак корабля
неожиданно разлетелся в щепы.
Рабы уставились, остолбенев, словно принимая происходящее за шутку. На
миг прорезался осипший от постоянного крика голос Доггинза:
- Скорей отсюда, дубины!
Он сам, развернувшись, бросился наутек, и в эту секунду корабль сотряс
второй взрыв, куда мощнее предыдущего.
От палуб повалил вверх черный дым, а на купол-пузырь дробно посыпались
сверху обломки.
Сидящие перед Найлом дети хлопали в ладоши и радостно смеялись,
задорно блестя глазенками, - они, очевидно, считали, что это все еще идет
представление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
поглядывал на свою нареченную с тайной гордостью.
Волосы янтарного цвета, загорелый бюст, белоснежные зубы - среди
служительниц она, безусловно, выделялась своей привлекательностью. Укромный
огонек счастья тихо светился внутри.
Был ли Найл влюблен в нее? Вопрос казался совершенно неуместным.
Он пребывал в том возрасте, когда каждому мучительно хочется быть
любимым, когда от любой приветливой улыбки в сладком предчувствии замирает
сердце.
Что касается того, влюблен ли он в Одину... Стоит ли вообще
задумываться об этом, если она любит его?
Фанфары грянули еще раз, и воцарилась тишина, глаза зрителей были
прикованы к шатру.
Рабы поспешно выдергивали колышки, прикрепляющие полотнище шатра к
земле.
Навстречу зрителям вышел Билл Доггинз. Церемонно поклонившись, он
повернулся лицом к шатру и вскинул руки, собираясь дать команду.
Полотнище шатра картинно всплыло вверх, подаваясь ближе к стене
карьера на скрытых шкивах, и накрыло вход в пороховой погреб, образовав
своего рода экран-задник.
При виде острова зрители разразились восторженными аплодисментами.
Доггинз. очевидно, взявший на себя роль церемониймейстера, вальяжно
отодвинулся в сторону. На палубе корабля показался пират на деревянной
ноге.
Свирепым взором окинув публику, он проорал:
- А ну-ка, козявки! Что вы все на меня таращитесь! Вам не напугать
Питера-Деревянную Ногу!
Обернувшись, он рявкнул куда-то вниз:
- Эй, ребята, там собралась толпа каких-то кретинов и таращится на
меня! А ну-ка, давайте подсыплем им жару!
Тут сзади оглушительно грохнуло, и Питер-Деревянная Нога испуганным
зайцем скаканул в воздух, потеряв при этом шляпу и подзорную трубу.
Зрители разразились хохотом, а жуки забавно зашевелились, потирая
щупики, от чего послышался стрекот, совсем как у сверчков. Найл, знавший
пантомиму лишь смутной родовой памятью, хохотал громче всех.
Увеселение продолжалось. Питер-Деревянная Нога прибыл со своими
сообщниками на остров в поисках клада.
Публике он заявил, что собирается остаток дней прожить в достатке, а
на досуге подрабатывать палачом.
Но на острове, оказалось, было полно дикарей-людоедов (их играли
перемазанные сажей рабы).
Новый главный бомбардир Питера (прежнего, он сказал, слопала акула)
был недотепой, спички не мог зажечь без того, чтобы не грянул взрыв. Когда
главарь приказал ему дать ложный сигнал бедствия, дабы заманить в засаду
проплывающее мимо торговое судно, а главный бомбардир зло на него
покосился, ребятишки завизжали от радости, предвкушая, что сейчас еще раз
бухнет.
Когда спустя секунду-другую главный бомбардир появился на палубе с
охапкой петард, вся команда, включая самого Питера-Деревянную Ногу,
испуганно прикрыла голову руками, а смех и восторженный топот стали такими
оглушительными, что Найл невольно заткнул уши.
Понятное дело, петарды не замедлили рвануть во все стороны, а главный
бомбардир, буквально чудом разминувшись со снопом пламени, мастерски сделал
сальто-мортале. Судя по всему, это был отлично натренированный акробат.
Было место и любовной истории; Найлу она приглянулась еще больше, чем
беспрестанная пальба.
Помощник капитана, честный малый, угодивший после неравного боя в плен
к пиратам, - полюбил красавицу с захваченного корабля, и они вдвоем решили
бежать.
Потом они попались дикарям-людоедам и следили из-за решетки, как те
готовятся к пиршеству, где главным яством должны были стать пленники.
К счастью, дикие люди не подозревали, что к костру они вместе с
хворостом прихватили еще и охапку сигнальных ракет. В соответствующий
момент грянул взрыв, простодушные людоеды бросились врассыпную, и пленники
обрели свободу.
Теперь было ясно, почему над зрительскими местами громоздится
купол-пузырь; в него со всего лета врезались и с треском рассыпались три
ракеты, а ему хоть бы что, ни единой царапины.
В третьем действии драмы (пантомима длилась уже около двух часов)
помощника капитана и его возлюбленную привязали к мачтам пиратского
корабля, обложив их подготовленными для взрыва пороховыми бочонками, сам же
главарь с сообщниками задумал бежать на торговом судне.
Дикари воспользовались возможностью напасть на пиратский корабль. Пока
герой с изумительной ловкостью перерезал стягивающие возлюбленную веревки
кинжалом, который держал в зубах, людоеды всей кучей взобрались на борт по
веревочной лестнице.
Рабы отрепетировали сцену недостаточно хорошо, и получилась накладка
во времени: вскарабкавшись чересчур быстро, они встали в круг и смирно
глазели, как усердствует главный герой, стараясь не подавать виду, что
работает у врагов на глазах.
Было видно, как на заднем краю сцены командует Доггинз, рубящими
жестами отдавая приказы, но зрители не обращали на это никакого внимания.
В конце концов, всех персонажей освободили окончательно, и главный
герой, отрубив кинжалом горящий конец фитиля, бросил его не оглядываясь
через плечо.
Фитиль, конечно же, угодил в ведро с петардами, которые полоснули во
все стороны, зажигая своими искрами фейерверки, которые - вот уж разберись,
почему - были накиданы по всей палубе. Это лишь сдобрило кульминацию.
Когда герой и героиня благополучно улизнули (их утянула невидимая со
зрительских мест веревка), весь корабль превратился в красочный фейерверк;
разноцветные искры снопами сыпались из иллюминаторов, люков и даже с
макушек мачт.
Тут стало ясно, что дикари отступили от общего сценария. Они
самозабвенно отплясывали среди снопов искр, хохоча и размахивая руками.
Один из них вякнул от боли: петарда угодила ему между ног; бедняга
спрыгнул за борт.
Остальные, похоже, совсем ошалели от радости.
Доггинз сам выскочил на палубу и закричал им, чтобы убирались, но его
голос утонул в грохоте фейерверка и взвизгах смеха.
В эту секунду грянул взрыв, самый настоящий; полубак корабля
неожиданно разлетелся в щепы.
Рабы уставились, остолбенев, словно принимая происходящее за шутку. На
миг прорезался осипший от постоянного крика голос Доггинза:
- Скорей отсюда, дубины!
Он сам, развернувшись, бросился наутек, и в эту секунду корабль сотряс
второй взрыв, куда мощнее предыдущего.
От палуб повалил вверх черный дым, а на купол-пузырь дробно посыпались
сверху обломки.
Сидящие перед Найлом дети хлопали в ладоши и радостно смеялись,
задорно блестя глазенками, - они, очевидно, считали, что это все еще идет
представление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52