— Ты — король эльфов, — сказал юноша своему отражению. — Ты за один день сумел достичь того, что не удавалось твоим родителям на протяжении тридцати лет. Не удавалось… Или они просто не хотели.
Он присел на берегу ручья. Поверхность воды была подернута легкой рябью, чуть колебля отражение взошедшей луны.
— В твоих руках предмет их долгих мечтаний. Ты не особенно стремился к обладанию им, но если предлагают, то почему же не взять?
Пробежал ветерок, и отражение лица юноши в воде рассыпалось на мелкие осколки. Затем ветер утих так же внезапно, как и начался, и снова из воды на Сильвана глянуло его собственное лицо.
«Тебе придется осторожно ступать по земле. Тебе придется серьезно обдумывать все, что ты собираешься сказать, предвидеть последствия любого своего слова, любого шага. Тебя ничто не должно отвлекать…»
— Моя мать умерла, — сказал он вдруг себе и прислушался, не появилась ли в сердце боль.
Слезы хлынули у него из глаз, слезы жалости к матери, к отцу, к самому себе, одинокому, лишенному их поддержки и утешения. Но тут тоненький голосок зазвучал в его сознании: «Полно, а поддерживали ли тебя когда-либо твои родители? Когда они доверяли тебе какое-нибудь дело? Тебя держали закутанным в плотный кокон, боясь, что ты разобьешься. Судьба дала тебе шанс испытать себя. Так используй его!»
Над водой склонился куст, белые изящные цветы которого имели форму крохотных сердечек. Сильван сорвал гроздь этих цветов и стал бросать их один за другим в воду.
— Это в память моего отца, который, наверное, умер, — произнес он и кинул в ручей несколько сердечек. Падая, они опять разбили отражение на множество осколков. — Это в память моей матери, которая, должно быть, тоже умерла.
Он уронил в воду последние зажатые в руке цветы. Теперь, чувствуя себя очищенным и испытывая облегчение от пролитых слез, он мог вернуться к эльфам.
При его приближении те начали подниматься на ноги, но он попросил их не беспокоиться из-за него и не вставать. Тем, похоже, понравилась его скромность.
— Надеюсь, что мое долгое отсутствие не обеспокоило вас, — сказал он, прекрасно зная, что это не так. По их лицам он видел, что они говорили о нем. — Происшедшие со мной перемены были так значительны и совершились так внезапно, что мне потребовалось время, дабы освоиться с мыслью о них.
Эльфы понимающе склонили головы.
— Пока вы отсутствовали, мы обсуждали, как лучше предварить ваше появление в столице, Ваше Величество, — сказал Ролан.
— Вы можете рассчитывать на полную и безоговорочную поддержку киратов, Ваше Величество, — добавил Дринел.
Сильван кивком дал понять, что слушает их: мысленно он выбрал направление, в котором хотел бы вести беседу, и подумал, как этого лучше достичь. Затем он негромко спросил:
— Кто такие кираты? Мать много рассказывала мне о нашей родине, но никогда не упоминала о них.
— Она и не могла упоминать о нас, — ответил Ролан. — Ваш отец создал сословие киратов для борьбы со Сном. Кираты были теми, кто входил в леса, разыскивая участки, покоренные Сном. Они рисковали и телом, и душой, ибо, чтобы победить Сон, требовалось войти в него, стать его частью.
Другие кираты должны были охранять Создателей Крон и чародеев, стремившихся излечить лес посредством своей магии. В течение двадцати лет мы все вместе сражались за спасение нашей родины, и наконец мы достигли своей цели. Когда власть Сна была побеждена, в нас перестали нуждаться, и мы вернулись к той жизни, которую вели перед Войной. Но за время борьбы нас, киратов, связали прочные узы, более крепкие, чем узы братства. Мы сохранили их, связь между нами не прерывалась, мы обменивались новостями и другими полезными сведениями.
Вскоре после нашей победы Рыцари Такхизис вторглись на Ансалонский континент, чтобы завоевать его, и разразилась Война с Хаосом. Именно тогда генерал Коннал захватил власть в Сильванести, объясняя это тем, что только военные силы могут спасти страну от Зла, пришедшего в мир.
Война с Хаосом была выиграна, но эта победа досталась дорогой ценой. Мы лишились наших Богов, которые, как гласит легенда, оказали жителям Кринна свое последнее благодеяние — они покинули Кринн, чтобы его народы могли продолжать жить. С ними ушли и магия Солинари, и исцеляющие силы. Мы долго тосковали по Богам — Паладайну и Мишакаль, — но пришлось учиться жить без них.
Мы стали восстанавливать Сильванести. И магия вернулась к нам, магия земли, магия живых существ. Хотя Война была окончена, генерал Коннал не отказался от власти, утверждая, что теперь возникла угроза со стороны Эльханы и Портиоса — темных эльфов, якобы мечтавших отомстить своему народу.
— И вы поверили ему? — негодующе воскликнул Сильван.
— Конечно же нет. Мы знали Портиоса. Мы знали, сколь многим он пожертвовал ради нашей страны. Мы знали Эльхану и то, как она любит родину. Мы не поверили ему.
— То есть вы были на стороне моих отца и матери? — уточнил Сильван.
— Да.
— В таком случае почему вы не помогли им? — требовательно вопросил принц, его тон стал резким. — Вы были вооружены и умели прекрасно обращаться с оружием. Вы поддерживали постоянный контакт друг с другом. Мои несчастные родители томились ожиданием у границ своей родины, доверчиво полагая, что народ Сильванести восстанет против совершенной несправедливости. Но никто не восстал. Вы не восстали. Ожидания моих родителей были тщетны.
— В наше оправдание я мог бы назвать много причин, — спокойно возразил Ролан. — Мы устали сражаться. Нас страшила сама мысль о гражданской войне. Мы верили, что со временем все может быть исправлено мирными средствами. Другими словами, — он улыбнулся с еле заметной горечью, — мы спрятали головы под одеяло и притворились спящими.
— Если это утешит вас, Ваше Величество, — добавил Дринел, — то могу сказать, что мы дорого заплатили за свое бездействие. Заплатили по самой высокой цене. Но когда мы это осознали, над нашей страной уже навис щит, и стало слишком поздно. Время было упущено. Мы не могли выйти, а ваши родители не могли войти.
Внезапно Сильван все понял; мгновенное озарение снизошло на него подобно вспышке молнии. И сразу все стало отчетливо ясным, все, что смущало его в детстве, предстало перед ним в лучах яркого света.
Его мать утверждала, что ненавидит щит. На самом деле он был лишь предлогом для того, чтобы отказаться от вторжения в Сильванести. За годы, предшествовавшие сооружению щита, она могла множество раз сделать это. Они с Портиосом могли явиться во главе огромной армии в Сильванести, где их ожидала бы поддержка народа. Почему же они этого не сделали?
Стремление не пролить ни капли драгоценной эльфийской крови — вот что их останавливало. Недопустимо, чтобы эльфы убивали друг друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171