В тот день мы отправили последнее послание к сартанам в других мирах с просьбой через сотни лет разбудить нас. И мы ушли в сон.
— Я сомневаюсь, чтобы кто-то получил ваши послания, — сказал Альфред. — А если даже и получили, вряд ли они могли прийти на помощь. Видите ли, у каждого мира свои проблемы. — Он вздохнул. — Спасибо, что вы рассказали мне об этом. Теперь я лучше понимаю и… Я прошу прощения за то, что вел себя подобным образом. Я думал… — Он уставился на свои башмаки и принялся переминаться с ноги на ногу.
— Вы думали, что мы отказались от ответственности, — мрачно сказал Самах.
— Я видел такое раньше. На Абаррахе. — Альфред сглотнул.
Советник ничего не сказал, лишь выжидающе посмотрел на Альфреда. Так же выжидающе смотрели на него все остальные члены Совета,
«Теперь ты понимаешь? — словно говорили они ену. — Теперь-то ты знаешь, что надо делать?»
Если бы он знал! Альфред протянул к ним дрожащие руки.
— Чего же вы от меня хотите? Чтобы я помог вам бороться с драконами? Я знаю кое-что о тех созданиях, которые водились у нас на Арианусе. Но они кажутся очень слабыми по сравнению с теми змеями, которых вы описали. А насчет морской воды, я боюсь, что…
— Нет, брат, — прервал его Самах. — Мы не требуем: от вас таких подвигов. Вы говорили Оле, что появление этой собаки на Челестре свидетельствует о том, что хозяин собаки тоже где-то здесь. Животное у вас. Мы хотим, чтобы вы нашли его хозяина и доставили его к нам.
— Нет, — взволнованно сказал Альфред. — я не могу… Водители, он мог заключить меня в Лабиринт, но вместо этого позволил уйти…
— Мы не собираемся причинять вред этому патрину, — успокаивающе сказал Самах. — Мы только хотим задать ему несколько вопросов, узнать правду о Лабиринте, о страданиях его народа. Кто знает, брат, возможно, это станет началом мирных отношений между нашими народами. Если вы откажетесь, а война все-таки разразится, как вы сможете жить, зная, что в ваших силах было предотвратить ее?
— Но я не знаю, где его искать, — запротестовал Альфред. — И я не знаю, что ему сказать. Он не захочет прийти…
— Он не захочет? Не захочет встать лицом к лицу с врагами, которым он так страстно стремится бросить вызов? Подумайте, — добавил Самах, не оставляя взволнованному Альфреду времени на возражения. — Возможно, вы сможете использовать собаку — ведь вы же все равно собирались ее вернуть
— Неужели вы действительно откажете Совету в этой просьбе? — тихо спросила Ола — Разве мы многого просим? Ведь это так важно для нашей общей безопасности…
— Нет… конечно, нет, — с несчастным видом ответил Альфред
Он посмотрел на собаку. Собака подняла голову, вильнула пушистым хвостом и улыбнулась.
Глава 14. ДОБРОЕ МОРЕ. ЧЕЛЕСТРА
Эпло лежал на кровати и рассматривал свои руки. Вытатуированные на коже знаки были темно-синими, его магия усиливалась с каждой минутой. И сейчас руны тревожно мерцали, вызывая покалывание во всем теле — сигнал опасности, отдаленной, но быстро приближающейся.
Змеи-драконы, Никаких сомнений.
Эпло показалось, что корабль увеличил скорость. Движение судна стало неровным, порывистым, и Эпло чувствовал, как дрожит палуба у него под ногами.
— Я всегда могу спросить об этом у гномихи. Она должна знать, — пробормотал Эпло.
И, конечно, надо сказать меншам, что они уже рядом с логовом змеев. Предупредить, чтобы они были готовы.
К чему готовы? К смерти?
Девон, хрупкий, изящный эльф, так старательно упражнялся с боевым топором, что едва не отрубил сам себе голову.
У Элэйк были ее заклинания, но с ними справился бы любой ребенок в Лабиринте, преодолевший свои вторые Врата. Против мощи змеев-драконов они смогут не больше, чем ребенок против стаи сногов.
Грюндли… Эпло улыбнулся и покачал головой. Если кто-то из этой троицы и мог противостоять змеям, то это гномиха. Она была слишком упрямой, чтобы умереть безропотно.
Надо пойти и сказать им, чтобы они могли приготовиться. Эпло сел на кровати.
— Нет, — вдруг сказал он и улегся обратно. — Хватит с меня меншей на сегодня.
Да и что такое на него нашло, что он дал меншам подобное обещание, Лабиринт его побери? Не позволит причинить им вред! Ему самому чертовски повезет, если он выберется из этой передряги живым.
Он сжал кулаки и стал изучать знаки, нанесенные поверх суставов и сухожилий. Потом он поднял руку и посмотрел, как перекатываются мышцы под татуированной кожей.
— Инстинкт. Тот же самый инстинкт, который заставил моих родителей спрятать меня в кустах и увести снегов прочь. Инстинкт, повелевающий защищать тех, кто слабее тебя. Тог самый инстинкт, который позволил нашему народу выжить в Лабиринте.
Патрин вскочил и принялся расхаживать по крохотной каюте.
— Повелитель поймет меня, — убеждал себя Эй-ло. — Он испытывает те же самые чувства. Ведь он изо дня в день возвращается в Лабиринт, чтобы сражаться, чтобы защищать своих детей, свой народ. Это естественное чувство… — Он вздохнул и тихо выругался. — Но чертовски неудобное!
У него были куда более основательные причины стремиться сохранить жизнь этим троим детенышам меншей. Эта проклятая морская вода, которая смывает его магию быстрее, чем обычная вода смывает грязь, И это обещание, которое дали змеи-драконы.
По крайней мере, он надеялся, что это было обещание.
Самах. Великий Самах. Глава Совета Семи. Тот, кто затеял Разделение. Тот, кто принес патринам поражение, заключение и века страданий.
Советник Самах. Многое забылось в Лабиринте, но не это имя. Оно передавалось — из поколения в поколение, от отца к сыну, от матери к дочери. Враги Самаха никогда не забывали о нем, и когда Эпло думал о том, что может застать Самаха в живых, это несказанно его радовало. Он даже не задумался на тем, как такое могло оказаться возможным.
— Я захвачу Самаха и доставлю его к повелителю — такой подарок загладит мои последние промахи. Повелитель позаботится о том, чтобы Самах заплатил за каждую слезу, пролитую патринами, за каждую каплю крови. Самах будет расплачиваться за это всю оставшуюся ему жизнь. Его дни будут наполнены болью и мучениями, а ночи — ужасом. Без отдыха. Без сна. Без успокоения — разве что в смерти. И Самах очень скоро начнет молить о смерти.
Но владыка Нексуса позаботится о том, чтобы Самах жил долго…
Сильный стук в дверь отвлек Эпло от его кровожадных мечтаний. Видимо, стучали уже давно, но Эпло погрузился в мечты о мести и не обращал внимания на грохот.
— Может, не стоит его беспокоить, Грюндли? — донесся из-за двери приглушенный голос Девона. — Возможно, он спит…
— Тогда ему лучше проснуться, и побыстрее! — ответила пюмиха.
Эпло упрекнул себя за оплошность: в Лабиринте подобный промах мог бы стоить ему жизни. Он подкрался к двери и распахнул ее так внезапно, что гномиха колотившая в дверь рукоятью боевого топора, кувыркнулась через порог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
— Я сомневаюсь, чтобы кто-то получил ваши послания, — сказал Альфред. — А если даже и получили, вряд ли они могли прийти на помощь. Видите ли, у каждого мира свои проблемы. — Он вздохнул. — Спасибо, что вы рассказали мне об этом. Теперь я лучше понимаю и… Я прошу прощения за то, что вел себя подобным образом. Я думал… — Он уставился на свои башмаки и принялся переминаться с ноги на ногу.
— Вы думали, что мы отказались от ответственности, — мрачно сказал Самах.
— Я видел такое раньше. На Абаррахе. — Альфред сглотнул.
Советник ничего не сказал, лишь выжидающе посмотрел на Альфреда. Так же выжидающе смотрели на него все остальные члены Совета,
«Теперь ты понимаешь? — словно говорили они ену. — Теперь-то ты знаешь, что надо делать?»
Если бы он знал! Альфред протянул к ним дрожащие руки.
— Чего же вы от меня хотите? Чтобы я помог вам бороться с драконами? Я знаю кое-что о тех созданиях, которые водились у нас на Арианусе. Но они кажутся очень слабыми по сравнению с теми змеями, которых вы описали. А насчет морской воды, я боюсь, что…
— Нет, брат, — прервал его Самах. — Мы не требуем: от вас таких подвигов. Вы говорили Оле, что появление этой собаки на Челестре свидетельствует о том, что хозяин собаки тоже где-то здесь. Животное у вас. Мы хотим, чтобы вы нашли его хозяина и доставили его к нам.
— Нет, — взволнованно сказал Альфред. — я не могу… Водители, он мог заключить меня в Лабиринт, но вместо этого позволил уйти…
— Мы не собираемся причинять вред этому патрину, — успокаивающе сказал Самах. — Мы только хотим задать ему несколько вопросов, узнать правду о Лабиринте, о страданиях его народа. Кто знает, брат, возможно, это станет началом мирных отношений между нашими народами. Если вы откажетесь, а война все-таки разразится, как вы сможете жить, зная, что в ваших силах было предотвратить ее?
— Но я не знаю, где его искать, — запротестовал Альфред. — И я не знаю, что ему сказать. Он не захочет прийти…
— Он не захочет? Не захочет встать лицом к лицу с врагами, которым он так страстно стремится бросить вызов? Подумайте, — добавил Самах, не оставляя взволнованному Альфреду времени на возражения. — Возможно, вы сможете использовать собаку — ведь вы же все равно собирались ее вернуть
— Неужели вы действительно откажете Совету в этой просьбе? — тихо спросила Ола — Разве мы многого просим? Ведь это так важно для нашей общей безопасности…
— Нет… конечно, нет, — с несчастным видом ответил Альфред
Он посмотрел на собаку. Собака подняла голову, вильнула пушистым хвостом и улыбнулась.
Глава 14. ДОБРОЕ МОРЕ. ЧЕЛЕСТРА
Эпло лежал на кровати и рассматривал свои руки. Вытатуированные на коже знаки были темно-синими, его магия усиливалась с каждой минутой. И сейчас руны тревожно мерцали, вызывая покалывание во всем теле — сигнал опасности, отдаленной, но быстро приближающейся.
Змеи-драконы, Никаких сомнений.
Эпло показалось, что корабль увеличил скорость. Движение судна стало неровным, порывистым, и Эпло чувствовал, как дрожит палуба у него под ногами.
— Я всегда могу спросить об этом у гномихи. Она должна знать, — пробормотал Эпло.
И, конечно, надо сказать меншам, что они уже рядом с логовом змеев. Предупредить, чтобы они были готовы.
К чему готовы? К смерти?
Девон, хрупкий, изящный эльф, так старательно упражнялся с боевым топором, что едва не отрубил сам себе голову.
У Элэйк были ее заклинания, но с ними справился бы любой ребенок в Лабиринте, преодолевший свои вторые Врата. Против мощи змеев-драконов они смогут не больше, чем ребенок против стаи сногов.
Грюндли… Эпло улыбнулся и покачал головой. Если кто-то из этой троицы и мог противостоять змеям, то это гномиха. Она была слишком упрямой, чтобы умереть безропотно.
Надо пойти и сказать им, чтобы они могли приготовиться. Эпло сел на кровати.
— Нет, — вдруг сказал он и улегся обратно. — Хватит с меня меншей на сегодня.
Да и что такое на него нашло, что он дал меншам подобное обещание, Лабиринт его побери? Не позволит причинить им вред! Ему самому чертовски повезет, если он выберется из этой передряги живым.
Он сжал кулаки и стал изучать знаки, нанесенные поверх суставов и сухожилий. Потом он поднял руку и посмотрел, как перекатываются мышцы под татуированной кожей.
— Инстинкт. Тот же самый инстинкт, который заставил моих родителей спрятать меня в кустах и увести снегов прочь. Инстинкт, повелевающий защищать тех, кто слабее тебя. Тог самый инстинкт, который позволил нашему народу выжить в Лабиринте.
Патрин вскочил и принялся расхаживать по крохотной каюте.
— Повелитель поймет меня, — убеждал себя Эй-ло. — Он испытывает те же самые чувства. Ведь он изо дня в день возвращается в Лабиринт, чтобы сражаться, чтобы защищать своих детей, свой народ. Это естественное чувство… — Он вздохнул и тихо выругался. — Но чертовски неудобное!
У него были куда более основательные причины стремиться сохранить жизнь этим троим детенышам меншей. Эта проклятая морская вода, которая смывает его магию быстрее, чем обычная вода смывает грязь, И это обещание, которое дали змеи-драконы.
По крайней мере, он надеялся, что это было обещание.
Самах. Великий Самах. Глава Совета Семи. Тот, кто затеял Разделение. Тот, кто принес патринам поражение, заключение и века страданий.
Советник Самах. Многое забылось в Лабиринте, но не это имя. Оно передавалось — из поколения в поколение, от отца к сыну, от матери к дочери. Враги Самаха никогда не забывали о нем, и когда Эпло думал о том, что может застать Самаха в живых, это несказанно его радовало. Он даже не задумался на тем, как такое могло оказаться возможным.
— Я захвачу Самаха и доставлю его к повелителю — такой подарок загладит мои последние промахи. Повелитель позаботится о том, чтобы Самах заплатил за каждую слезу, пролитую патринами, за каждую каплю крови. Самах будет расплачиваться за это всю оставшуюся ему жизнь. Его дни будут наполнены болью и мучениями, а ночи — ужасом. Без отдыха. Без сна. Без успокоения — разве что в смерти. И Самах очень скоро начнет молить о смерти.
Но владыка Нексуса позаботится о том, чтобы Самах жил долго…
Сильный стук в дверь отвлек Эпло от его кровожадных мечтаний. Видимо, стучали уже давно, но Эпло погрузился в мечты о мести и не обращал внимания на грохот.
— Может, не стоит его беспокоить, Грюндли? — донесся из-за двери приглушенный голос Девона. — Возможно, он спит…
— Тогда ему лучше проснуться, и побыстрее! — ответила пюмиха.
Эпло упрекнул себя за оплошность: в Лабиринте подобный промах мог бы стоить ему жизни. Он подкрался к двери и распахнул ее так внезапно, что гномиха колотившая в дверь рукоятью боевого топора, кувыркнулась через порог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104