Мальчик мог быть очень обаятельным, если хотел. — Но откуда бы тогда она узнала эту историю? — От моего брата, — ответил Рейстлин. — Мы были в классе, и мой отец говорил с мастером обо мне. Мастер не хотел принимать меня в школу.
Антимодес поднял брови, пораженный: — Откуда ты знаешь? Он так и сказал? — Он не сказал этого так прямо. Но он сказал, что я неправильно воспитан и держу себя неподобающим образом. Я должен говорить только когда ко мне обращаются, и мне надо держать глаза опущенными, а не «выводить его из себя своими гляделками». Так он сказал. Я был «нахальным», «языкастым» и «непочтительным». — Значит, ты таким и был, Рейстлин, — поучительно сказал Антимодес, сочтя это подходящим моментом для нотации. — Ты должен выказывать своему наставнику и одноклассникам больше уважения.
Рейстлин пожал плечами, этим движением отметая их всех прочь, и продолжил рассказ: — Мне надоело слушать, как отец извиняется за меня, так что мы с Карамоном пошли исследовать школу. Мы пришли сюда. Я взял книгу с полки. Одну из книг заклинаний. Учебную. Мастер держит все настоящие книги запертыми в подвале. Я знаю.
Голос ребенка был спокойным и серьезным; в глазах сияла тоска. Антимодес встревожился и мысленно взял на заметку предупредить Теобальда, что его драгоценные книги могут быть в большей опасности, чем мастер предполагает.
Затем мальчик неожиданно снова показался всего лишь ребенком. — Я мог сказать Карамону, что книга настоящая, — сказал Рейстлин, и его озорная улыбка вернулась. — Не помню. Неважно, в общем, Мастер Теобальд ворвался сюда, пыхтя, сопя и страшно ругаясь. Он отругал меня за побег и за «нарушение его частных владений», а когда он увидел книгу у меня в руках, разозлился еще больше. Я не произносил заклинания. Я не мог его прочесть. — Но, — Рейстлин послал Антимодесу хитрый взгляд, — тут в городе есть фокусник-иллюзионист. Его зовут Вейлан, и я слышал, как он колдует, и запомнил слова некоторых заклятий. Я знаю, что они не подействуют, но я использую их для смеху, когда ребята играют в войну. Ну я и пропел несколько таких слов. Карамон страшно возбудился и сказал отцу, что я собираюсь вызвать демона из Бездны. Мастер Теобальд стал очень красным и отнял у меня книгу. Он знал, что я не читал ее, — холодно добавил Рейстлин. — Ему просто нужен был повод избавиться от меня. — Мастер Теобальд принял тебя в школу, — сурово сказал Антимодес. — Он не «избавился от тебя», как ты говоришь. А то, что ты сделал, было плохо. Тебе не следовало брать книгу без разрешения. — Ему пришлось взять меня, — ровно сказал Рейстлин. — Мое обучение было куплено и оплачено. — Он очень пристально поглядел на Антимодеса, который, ожидая этого, вернул взгляд с выражением кроткой невинности.
Ребенок встретил равного себе. Он опустил взгляд, перевел его на книжный шкаф. Уголок его рта дернулся. — Карамон, наверное, рассказал Китиаре. Он и в самом деле думал, что я вызываю демона из Бездны. Карамон похож на кендера. Верит всему, что ему говоришь. — Ты любишь своего брата? — повинуясь внезапному импульсу спросил Антимодес. — Конечно, — с нежностью ответил Рейстлин. — Мы близнецы. — Да, близнецы, не так ли… — машинально повторил Антимодес. — Интересно, а нет ли у твоего брата таланта к магии? Это было бы логич…
Он остановился, изумленный, и на мгновение онемел от взгляда, которым наградил его Рейстлин. Это был настоящий удар, как если бы ребенок нанес его кулаками. Нет, не кулаками. Кинжалом.
Антимодес отпрянул, неприятно испугавшись выражения злобы на лице ребенка. Вопрос был праздным, безобидным. Он никак не ожидал такой реакции. — Могу я вернуться в класс теперь, сэр? — вежливо спросил Рейстлин. Его лицо приняло безразличное выражение, хотя и побледнело слегка. — Э… Да. Я… ээ… получил удовольствие от нашей беседы, — сказал Антимодес.
Рейстлин не отреагировал. Он учтиво поклонился, как учили кланяться всех мальчиков, подошел к двери и открыл ее.
Волна шума и тепла, несущая с собой запах маленьких детей, вареной капусты и чернил, хлынула в библиотеку, заставив Антимодеса вспомнить приливы у грязных берегов Флотсама. Дверь захлопнулась за мальчиком.
Антимодес неподвижно сидел еще некоторое время, приходя в себя. Это было нелегко, потому что в его мыслях перед ним все еще горели эти острые голубые глаза, сверкающие горячей злостью, с легкостью пронзающие взглядом плоть. Наконец, осознав, что день близится к концу, и что он планировал попасть в Последний Приют до темноты, Антимодес стряхнул с себя все наваждения, вызванные неприятной беседой, и вернулся в классную комнату, чтобы попрощаться с Мастером Теобальдом.
Рейстлин, как заметил Антимодес, не поднял головы, когда он вошел.
Прогулка назад на спокойном ослике вдоль полей, зеленеющих ранними летними цветами, немного успокоила Антимодеса. К тому времени, как он достиг гостиницы, он даже мог печально посмеяться над собой, признать, что он был неправ, задав такой личный вопрос, и оставить этот эпизод в прошлом. Оставив Дженни в стойле, Антимодес устремился в гостиницу, где он поспешил утопить все свои беды в Отиковой медовухе и улечься спать.
* * *
Эта встреча была последней для Антимодеса и Рейстлина перед долгими годами разлуки. Архимаг продолжал интересоваться Рейстлином и следил за его обучением. На всех собраниях Конклава Антимодес разыскивал Мастера Теобальда и расспрашивал его об ученике. Антимодес продолжал платить за обучение Рейстлина. Слыша о его продвижении, Антимодес полагал, что деньги тратятся не зря.
Но он не забыл своего тогдашнего вопроса о брате-близнеце.
И тем более не забыл ответа Рейстлина.
Книга 2
Я сделаю это.
Ничто в моей жизни не имеет значения, кроме этого.
Не существует ничего, кроме этой минуты.
Я рожден для этой минуты, и если я потерплю неудачу, я умру.
Рейстлин Мажере
1
— Рейст! Сюда! — Карамон отчаянно махал рукой с крестьянской повозки, которой он управлял. В тринадцать лет, когда Карамон стал таким высоким, широкоплечим и мускулистым, что казался гораздо старше, он стал главным помощником фермера Седжа на полях.
Волосы Карамона вились мягкими каштановыми кольцами, его глаза были веселыми, дружелюбными и простодушными, и очень доверчивыми. Дети обожали его, а нищие, фокусники и шарлатаны любили его еще больше, как неиссякаемый источник дохода. Он был необычайно силен для своего возраста, и необычайно мягок. Он был страшен в гневе, но чтобы рассердить его, надо было очень долго стараться, так что Карамон обычно понимал, что зол, только после окончания ссоры или драки.
Его гнев проявлял себя в полную силу лишь в одном случае: если кто-то угрожал его близнецу.
Рейстлин поднял руку, отвечая на приветственные крики брата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Антимодес поднял брови, пораженный: — Откуда ты знаешь? Он так и сказал? — Он не сказал этого так прямо. Но он сказал, что я неправильно воспитан и держу себя неподобающим образом. Я должен говорить только когда ко мне обращаются, и мне надо держать глаза опущенными, а не «выводить его из себя своими гляделками». Так он сказал. Я был «нахальным», «языкастым» и «непочтительным». — Значит, ты таким и был, Рейстлин, — поучительно сказал Антимодес, сочтя это подходящим моментом для нотации. — Ты должен выказывать своему наставнику и одноклассникам больше уважения.
Рейстлин пожал плечами, этим движением отметая их всех прочь, и продолжил рассказ: — Мне надоело слушать, как отец извиняется за меня, так что мы с Карамоном пошли исследовать школу. Мы пришли сюда. Я взял книгу с полки. Одну из книг заклинаний. Учебную. Мастер держит все настоящие книги запертыми в подвале. Я знаю.
Голос ребенка был спокойным и серьезным; в глазах сияла тоска. Антимодес встревожился и мысленно взял на заметку предупредить Теобальда, что его драгоценные книги могут быть в большей опасности, чем мастер предполагает.
Затем мальчик неожиданно снова показался всего лишь ребенком. — Я мог сказать Карамону, что книга настоящая, — сказал Рейстлин, и его озорная улыбка вернулась. — Не помню. Неважно, в общем, Мастер Теобальд ворвался сюда, пыхтя, сопя и страшно ругаясь. Он отругал меня за побег и за «нарушение его частных владений», а когда он увидел книгу у меня в руках, разозлился еще больше. Я не произносил заклинания. Я не мог его прочесть. — Но, — Рейстлин послал Антимодесу хитрый взгляд, — тут в городе есть фокусник-иллюзионист. Его зовут Вейлан, и я слышал, как он колдует, и запомнил слова некоторых заклятий. Я знаю, что они не подействуют, но я использую их для смеху, когда ребята играют в войну. Ну я и пропел несколько таких слов. Карамон страшно возбудился и сказал отцу, что я собираюсь вызвать демона из Бездны. Мастер Теобальд стал очень красным и отнял у меня книгу. Он знал, что я не читал ее, — холодно добавил Рейстлин. — Ему просто нужен был повод избавиться от меня. — Мастер Теобальд принял тебя в школу, — сурово сказал Антимодес. — Он не «избавился от тебя», как ты говоришь. А то, что ты сделал, было плохо. Тебе не следовало брать книгу без разрешения. — Ему пришлось взять меня, — ровно сказал Рейстлин. — Мое обучение было куплено и оплачено. — Он очень пристально поглядел на Антимодеса, который, ожидая этого, вернул взгляд с выражением кроткой невинности.
Ребенок встретил равного себе. Он опустил взгляд, перевел его на книжный шкаф. Уголок его рта дернулся. — Карамон, наверное, рассказал Китиаре. Он и в самом деле думал, что я вызываю демона из Бездны. Карамон похож на кендера. Верит всему, что ему говоришь. — Ты любишь своего брата? — повинуясь внезапному импульсу спросил Антимодес. — Конечно, — с нежностью ответил Рейстлин. — Мы близнецы. — Да, близнецы, не так ли… — машинально повторил Антимодес. — Интересно, а нет ли у твоего брата таланта к магии? Это было бы логич…
Он остановился, изумленный, и на мгновение онемел от взгляда, которым наградил его Рейстлин. Это был настоящий удар, как если бы ребенок нанес его кулаками. Нет, не кулаками. Кинжалом.
Антимодес отпрянул, неприятно испугавшись выражения злобы на лице ребенка. Вопрос был праздным, безобидным. Он никак не ожидал такой реакции. — Могу я вернуться в класс теперь, сэр? — вежливо спросил Рейстлин. Его лицо приняло безразличное выражение, хотя и побледнело слегка. — Э… Да. Я… ээ… получил удовольствие от нашей беседы, — сказал Антимодес.
Рейстлин не отреагировал. Он учтиво поклонился, как учили кланяться всех мальчиков, подошел к двери и открыл ее.
Волна шума и тепла, несущая с собой запах маленьких детей, вареной капусты и чернил, хлынула в библиотеку, заставив Антимодеса вспомнить приливы у грязных берегов Флотсама. Дверь захлопнулась за мальчиком.
Антимодес неподвижно сидел еще некоторое время, приходя в себя. Это было нелегко, потому что в его мыслях перед ним все еще горели эти острые голубые глаза, сверкающие горячей злостью, с легкостью пронзающие взглядом плоть. Наконец, осознав, что день близится к концу, и что он планировал попасть в Последний Приют до темноты, Антимодес стряхнул с себя все наваждения, вызванные неприятной беседой, и вернулся в классную комнату, чтобы попрощаться с Мастером Теобальдом.
Рейстлин, как заметил Антимодес, не поднял головы, когда он вошел.
Прогулка назад на спокойном ослике вдоль полей, зеленеющих ранними летними цветами, немного успокоила Антимодеса. К тому времени, как он достиг гостиницы, он даже мог печально посмеяться над собой, признать, что он был неправ, задав такой личный вопрос, и оставить этот эпизод в прошлом. Оставив Дженни в стойле, Антимодес устремился в гостиницу, где он поспешил утопить все свои беды в Отиковой медовухе и улечься спать.
* * *
Эта встреча была последней для Антимодеса и Рейстлина перед долгими годами разлуки. Архимаг продолжал интересоваться Рейстлином и следил за его обучением. На всех собраниях Конклава Антимодес разыскивал Мастера Теобальда и расспрашивал его об ученике. Антимодес продолжал платить за обучение Рейстлина. Слыша о его продвижении, Антимодес полагал, что деньги тратятся не зря.
Но он не забыл своего тогдашнего вопроса о брате-близнеце.
И тем более не забыл ответа Рейстлина.
Книга 2
Я сделаю это.
Ничто в моей жизни не имеет значения, кроме этого.
Не существует ничего, кроме этой минуты.
Я рожден для этой минуты, и если я потерплю неудачу, я умру.
Рейстлин Мажере
1
— Рейст! Сюда! — Карамон отчаянно махал рукой с крестьянской повозки, которой он управлял. В тринадцать лет, когда Карамон стал таким высоким, широкоплечим и мускулистым, что казался гораздо старше, он стал главным помощником фермера Седжа на полях.
Волосы Карамона вились мягкими каштановыми кольцами, его глаза были веселыми, дружелюбными и простодушными, и очень доверчивыми. Дети обожали его, а нищие, фокусники и шарлатаны любили его еще больше, как неиссякаемый источник дохода. Он был необычайно силен для своего возраста, и необычайно мягок. Он был страшен в гневе, но чтобы рассердить его, надо было очень долго стараться, так что Карамон обычно понимал, что зол, только после окончания ссоры или драки.
Его гнев проявлял себя в полную силу лишь в одном случае: если кто-то угрожал его близнецу.
Рейстлин поднял руку, отвечая на приветственные крики брата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112