— У вас что, ребенок заболел?
— Открой для нас Коридор, каталист, — повелительно произнесла Анджа с таким видом, словно приказывала слуге. Ее тон совершенно не вязался с поношенной, залатанной одеждой и испачканным грязью лицом. — Нам с мальчиком необходимо совершить путешествие.
— Как, прямо сейчас? Но… Но… — залепетал окончательно сбитый с толку отец Толбан. Это же неслыханно! Не предусмотрено! Эта женщина сошла с ума!
Тут каталиста посетила другая мысль. Он совершенно один, без всякой защиты находился в присутствии волшебницы — Альбанара, если верить ее словам, — чья Жизненная сила обжигала его, словно пламя гнева.
Наверное, она накопила энергию за день работ. Запас не может быть велик — но его вполне хватит, чтоб превратить несчастного каталиста в жабу или разнести его дом в щепки. Что же ему делать? Тянуть время. Может, у старухи Марм хватит ума сбегать за надсмотрщиком. Пытаясь сохранять спокойствие, каталист перевел взгляд с матери на ребенка; мальчик молча стоял рядом с Анджей, наполовину скрытый складками некогда богатого, а ныне изношенного платья.
И даже сейчас, невзирая на страх и смятение, отец Толбан остолбенело уставился на мальчика. Ему никогда не приходилось видеть этого ребенка вблизи — Анджа об этом неуклонно заботилась. Да, до каталиста доходили слухи о красоте мальчика — но такого он не ожидал. Иссиня-черные волосы обрамляли бледное лицо с большими темными глазами. Но внимание каталиста привлекла еще одна деталь, помимо необычайной красоты ребенка, — в огромных мерцающих глазах не было ни тени страха. Отголосок боли был: каталист видел на щеке у ребенка след, оставленный рукой Анджи. Следы высохших слез были. А страха не было — лишь спокойное торжество, как будто все происходящее было тщательно спланировано и подстроено.
— Поторопитесь, каталист! — прошипела Анджа, топнув босой ногой. — Я не привыкла, чтобы такие, как вы, заставляли меня ждать!
— П-плата, — заикаясь, пробормотал отец Толбан. С трудом оторвав взгляд от странного ребенка, он повернулся к его безумной матери. Каталиста захлестнуло облегчение: он нашел прибежище в уставе ордена. — В-вы же знаете, полагается заплатить, — продолжил он уже более строго, как будто орденские правила дали ему взаймы силу прошедших веков. — Часть вашей Жизни, госпожа Анджа, и часть Жизни мальчика, если он отправится вместе с вами…
Каталист полагал, что это заставит женщину передумать, — в конце концов, у кого из полевых магов после рабочего дня останется достаточно силы, чтобы отдать столько, сколько каталисты требуют за открытие Коридора?
Если это и заставило Анджу задуматься, то вовсе не так, как того ожидал отец Толбан. Женщина взглянула на ребенка с легким недоумением, как будто лишь сейчас вспомнила о его существовании. Затем, нахмурившись, она вновь посмотрела на каталиста. Отец Толбан скрестил руки на груди, подумав, что дело можно считать решенным.
— Я заплачу, раз уж вы, паразиты, не можете без этого жить! — отрезала Анджа. — Но от мальчика вы ничего не получите! Я заплачу его долю из своей Жизни. У меня хватит! Дайте руку!
Анджа протянула каталисту руку, и тот почувствовал, что уверенность вытекает из него, словно сок из раненого дерева. Отец Толбан взглянул на Анджу — и на миг все исчезло: и грязное лицо, и полубезумные глаза, и потрепанная одежда, и опаленная солнцем кожа полевой волшебницы. Каталист увидел высокую, прекрасную женщину в царском одеянии, женщину, рожденную повелевать и привыкшую, чтобы ее приказы исполнялись. Толком не осознавая, что он творит, каталист взял протянутую руку — и Жизнь хлынула в него с такой силой, что едва не сбила отца Толбана с ног.
— К-куда вам нужно? — слабо пролепетал он.
— В Приграничье.
— К-куда?!
От удивления каталист разинул рот.
Брови Анджи угрожающе сошлись на переносице.
Отец Толбан нервно сглотнул. Затем нахмурился, пытаясь сохранить остатки достоинства.
— Я должен держать Коридор открытым, дабы гарантировать, что вы вернетесь, — мрачно сказал он.
— Значит, держите открытым, — фыркнула Анджа. — Меня это мало волнует. Нам нужно туда ненадолго. Приступайте!
— Хорошо-хорошо, — пробурчал каталист.
Используя Жизнь Анджи, каталист открыл для нее окно во времени и пространстве, один из многих Коридоров, некогда созданных Прорицателями, магами Времени Прорицатели давным-давно исчезли, и вместе с ними сгинуло умение строить Коридоры. Но каталисты, контролировавшие их на протяжении столетий, и поныне знали, как поддерживать существование Коридоров и приводить их в действие; и чтобы Коридор работал, каталист брал необходимое количество Жизни у того, кто этим Коридором пользуется.
Анджа и ребенок шагнули в подобное темной бездне отверстие, разверзшееся в уютном домике отца Толбана, и исчезли. Опасливо взглянув на открытый Коридор, каталист поймал себя на том, что почти всерьез думает: а может, закрыть его и оставить эту парочку там, где они есть? Он вздрогнул и взял себя в руки. Да как он только мог такое помыслить?!
«Приграничье…» — подумал каталист, качая головой. Как странно. Зачем ей этот пустынный, безжизненный край?
В Приграничье нет никаких стражников. Они там не нужны.
Тот, кто явится из мира и войдет в эти неверные, блуждающие туманы, шагнет за Грань. Шагнуть за Грань — значит умереть.
Охранять государство от того, что лежит за Гранью? Но зачем? За Гранью нет ничего. Ничего, кроме царства Смерти. А оттуда никто не возвращался.
Первые же строки катехизиса гласят: «Мы бежали из мира, где властвует Смерть, забрав с собою магию и всех созданных нами магических существ. Мы выбрали этот мир, ибо он пуст. Здесь магия будет жить, ибо здесь ничего нет, и никто никогда не будет более грозить нам. Здесь, в этом мире, Жизнь».
Потому в Приграничье нет стражников. Но есть Дозорные.
Уцепившись за руку матери, Джорам нерешительно шагнул в Коридор; на миг ему показалось, будто его что-то сдавило со всех сторон, очень плотно. Перед глазами словно звезды вспыхнули. Но прежде чем сознание Джорама в полной мере освоилось с происходящим, это ощущение исчезло и искрящийся свет погас. Мальчик оглянулся, ожидая, что увидит комнатушку отца Толбана. Но они находились не в доме у каталиста. Джорам стоял на длинной пустынной полосе белого песка.
Мальчик никогда в жизни не видел ничего подобного. Ему понравилось ощущение нагретого солнцем песка под ногами. Джорам наклонился, чтобы зачерпнуть пригоршню, но Анджа бесцеремонно рванула его с места и размашисто зашагала по песчаной полосе, волоча сына за собой.
Сперва Джораму понравилось идти по песку. Но это быстро прошло. Песок сделался глубже, и идти стало труднее. Мальчик начал увязать в движущихся дюнах, барахтаться и спотыкаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
— Открой для нас Коридор, каталист, — повелительно произнесла Анджа с таким видом, словно приказывала слуге. Ее тон совершенно не вязался с поношенной, залатанной одеждой и испачканным грязью лицом. — Нам с мальчиком необходимо совершить путешествие.
— Как, прямо сейчас? Но… Но… — залепетал окончательно сбитый с толку отец Толбан. Это же неслыханно! Не предусмотрено! Эта женщина сошла с ума!
Тут каталиста посетила другая мысль. Он совершенно один, без всякой защиты находился в присутствии волшебницы — Альбанара, если верить ее словам, — чья Жизненная сила обжигала его, словно пламя гнева.
Наверное, она накопила энергию за день работ. Запас не может быть велик — но его вполне хватит, чтоб превратить несчастного каталиста в жабу или разнести его дом в щепки. Что же ему делать? Тянуть время. Может, у старухи Марм хватит ума сбегать за надсмотрщиком. Пытаясь сохранять спокойствие, каталист перевел взгляд с матери на ребенка; мальчик молча стоял рядом с Анджей, наполовину скрытый складками некогда богатого, а ныне изношенного платья.
И даже сейчас, невзирая на страх и смятение, отец Толбан остолбенело уставился на мальчика. Ему никогда не приходилось видеть этого ребенка вблизи — Анджа об этом неуклонно заботилась. Да, до каталиста доходили слухи о красоте мальчика — но такого он не ожидал. Иссиня-черные волосы обрамляли бледное лицо с большими темными глазами. Но внимание каталиста привлекла еще одна деталь, помимо необычайной красоты ребенка, — в огромных мерцающих глазах не было ни тени страха. Отголосок боли был: каталист видел на щеке у ребенка след, оставленный рукой Анджи. Следы высохших слез были. А страха не было — лишь спокойное торжество, как будто все происходящее было тщательно спланировано и подстроено.
— Поторопитесь, каталист! — прошипела Анджа, топнув босой ногой. — Я не привыкла, чтобы такие, как вы, заставляли меня ждать!
— П-плата, — заикаясь, пробормотал отец Толбан. С трудом оторвав взгляд от странного ребенка, он повернулся к его безумной матери. Каталиста захлестнуло облегчение: он нашел прибежище в уставе ордена. — В-вы же знаете, полагается заплатить, — продолжил он уже более строго, как будто орденские правила дали ему взаймы силу прошедших веков. — Часть вашей Жизни, госпожа Анджа, и часть Жизни мальчика, если он отправится вместе с вами…
Каталист полагал, что это заставит женщину передумать, — в конце концов, у кого из полевых магов после рабочего дня останется достаточно силы, чтобы отдать столько, сколько каталисты требуют за открытие Коридора?
Если это и заставило Анджу задуматься, то вовсе не так, как того ожидал отец Толбан. Женщина взглянула на ребенка с легким недоумением, как будто лишь сейчас вспомнила о его существовании. Затем, нахмурившись, она вновь посмотрела на каталиста. Отец Толбан скрестил руки на груди, подумав, что дело можно считать решенным.
— Я заплачу, раз уж вы, паразиты, не можете без этого жить! — отрезала Анджа. — Но от мальчика вы ничего не получите! Я заплачу его долю из своей Жизни. У меня хватит! Дайте руку!
Анджа протянула каталисту руку, и тот почувствовал, что уверенность вытекает из него, словно сок из раненого дерева. Отец Толбан взглянул на Анджу — и на миг все исчезло: и грязное лицо, и полубезумные глаза, и потрепанная одежда, и опаленная солнцем кожа полевой волшебницы. Каталист увидел высокую, прекрасную женщину в царском одеянии, женщину, рожденную повелевать и привыкшую, чтобы ее приказы исполнялись. Толком не осознавая, что он творит, каталист взял протянутую руку — и Жизнь хлынула в него с такой силой, что едва не сбила отца Толбана с ног.
— К-куда вам нужно? — слабо пролепетал он.
— В Приграничье.
— К-куда?!
От удивления каталист разинул рот.
Брови Анджи угрожающе сошлись на переносице.
Отец Толбан нервно сглотнул. Затем нахмурился, пытаясь сохранить остатки достоинства.
— Я должен держать Коридор открытым, дабы гарантировать, что вы вернетесь, — мрачно сказал он.
— Значит, держите открытым, — фыркнула Анджа. — Меня это мало волнует. Нам нужно туда ненадолго. Приступайте!
— Хорошо-хорошо, — пробурчал каталист.
Используя Жизнь Анджи, каталист открыл для нее окно во времени и пространстве, один из многих Коридоров, некогда созданных Прорицателями, магами Времени Прорицатели давным-давно исчезли, и вместе с ними сгинуло умение строить Коридоры. Но каталисты, контролировавшие их на протяжении столетий, и поныне знали, как поддерживать существование Коридоров и приводить их в действие; и чтобы Коридор работал, каталист брал необходимое количество Жизни у того, кто этим Коридором пользуется.
Анджа и ребенок шагнули в подобное темной бездне отверстие, разверзшееся в уютном домике отца Толбана, и исчезли. Опасливо взглянув на открытый Коридор, каталист поймал себя на том, что почти всерьез думает: а может, закрыть его и оставить эту парочку там, где они есть? Он вздрогнул и взял себя в руки. Да как он только мог такое помыслить?!
«Приграничье…» — подумал каталист, качая головой. Как странно. Зачем ей этот пустынный, безжизненный край?
В Приграничье нет никаких стражников. Они там не нужны.
Тот, кто явится из мира и войдет в эти неверные, блуждающие туманы, шагнет за Грань. Шагнуть за Грань — значит умереть.
Охранять государство от того, что лежит за Гранью? Но зачем? За Гранью нет ничего. Ничего, кроме царства Смерти. А оттуда никто не возвращался.
Первые же строки катехизиса гласят: «Мы бежали из мира, где властвует Смерть, забрав с собою магию и всех созданных нами магических существ. Мы выбрали этот мир, ибо он пуст. Здесь магия будет жить, ибо здесь ничего нет, и никто никогда не будет более грозить нам. Здесь, в этом мире, Жизнь».
Потому в Приграничье нет стражников. Но есть Дозорные.
Уцепившись за руку матери, Джорам нерешительно шагнул в Коридор; на миг ему показалось, будто его что-то сдавило со всех сторон, очень плотно. Перед глазами словно звезды вспыхнули. Но прежде чем сознание Джорама в полной мере освоилось с происходящим, это ощущение исчезло и искрящийся свет погас. Мальчик оглянулся, ожидая, что увидит комнатушку отца Толбана. Но они находились не в доме у каталиста. Джорам стоял на длинной пустынной полосе белого песка.
Мальчик никогда в жизни не видел ничего подобного. Ему понравилось ощущение нагретого солнцем песка под ногами. Джорам наклонился, чтобы зачерпнуть пригоршню, но Анджа бесцеремонно рванула его с места и размашисто зашагала по песчаной полосе, волоча сына за собой.
Сперва Джораму понравилось идти по песку. Но это быстро прошло. Песок сделался глубже, и идти стало труднее. Мальчик начал увязать в движущихся дюнах, барахтаться и спотыкаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114