КОТ, ПРОХОДЯЩИЙ СКВОЗЬ СТЕНЫ
Robert A.Heinlein.
The Cat Who Walks Through Walls:
A Comedy of Manners (1985) (#3).
Для Джерри, и Ларри, и Гарри,
Для Дина, и Дана, и Джима,
Для Пола, и Баса, и Серджи, -
Для тех, кто стоит за себя!
Р.А.Х.
Любовь! Кому дано войти в союз с Предвечным,
Постичь земной удел всех радостей беспечных?
Но если ты разбил свою любовь, играя, -
Не возродить ее для жизни быстротечной!
Омар Хайям (рубай XCIX)
КНИГА ПЕРВАЯ. БЕЗ ПРИСТРАСТИЯ И ЛЖИ
1
Что бы вы ни сделали - пожалеете об этом.
Аллан Маклеод Грей (1905-1975)
- Нам нужно, чтобы вы убили одного человека.
Незнакомец тревожно огляделся. Понимая, что переполненный ресторан -
не место для такого разговора, ибо царивший вокруг шум лишь частично
обеспечивал конфиденциальность, я покачал головой:
- Я не убийца. Такое хобби не для меня... Вы уже поужинали?
- Я пришел не ради еды. Вы позволите мне...
- О, пожалуйста, откушайте с нами. Я настаиваю!
Он разозлил меня настолько, что нарушил гармонию вечера: я так славно
развлекался с очаровательной женщиной! Мне следовало отплатить ему тем же.
Нечего потакать плохим манерам: невежу следует проучить решительно, но
вежливо!
Моя спутница, Гвен Новак, только что вышла в дамскую комнату, и герр
Безымянный, как раз в этот момент "материализовавшись из пространства",
без приглашения присел за наш столик. Я хотел было сразу же предложить ему
убраться, но он упомянул Уокера Эванса. Никаких уокеров эвансов!
Дело в том, что это имя является (или должно являться) кодом,
означающим одного из шести человек: пяти мужчин и одной женщины. Оно
олицетворяет пароль, напоминающий мне о моем долге.
Не исключено, что в счет уплаты того старого долга я и должен буду
кого-нибудь убить, но не по приказу же чужака и лишь потому, что он назвал
условное имя!
Однако я был обязан все же выслушать его, не позволив тем не менее
испортить мне вечер. Этот субъект, усевшись за мой стол, вел себя так,
словно был желанным гостем!
- Сэр, если вы не хотите поужинать, отведайте хотя бы закуску -
кроличье рагу на поджаренных хлебцах. Оно готовится, скорее всего, из
крысы, а не из кролика, но здешний шеф-повар ухитряется придавать ему вкус
амброзии.
- Но я не хочу...
- А я _п_р_о_ш_у_ вас! - я поймал взгляд официанта. - Моррис! - Тот
мгновенно вырос у моего плеча. - Три порции кроличьего рагу, пожалуйста,
и, Моррис, попросите Ганса выбрать нам сухого белого вина поизысканней.
- Слушаюсь, доктор Эймс!
- И не подавайте, пока не возвратится леди.
- Конечно, сэр!
Я дождался, пока официант отошел.
- Моя гостья скоро вернется. У вас очень немного времени, чтобы
поговорить со мной наедине. И, пожалуйста, начните с того, как вас звать.
- Как меня звать - неважно, я...
- Нет уж, сэр, назовите свое имя!
- Но я ведь сказал: "Уокер Эванс"!
- Мало ли что вы сказали! Ваше-то имя вовсе не Уокер Эванс! Я не
собираюсь иметь дело с человеком, не желающим себя назвать. Скажите, кто
вы, и покажите удостоверение. Этого достаточно для подтверждения пароля.
- Но, полковник, согласитесь, важнее сказать вам, кто именно должен
быть убит и почему это обязаны сделать вы!
- Я не стану соглашаться ни с чем. Ваше имя, сэр! И ваше
удостоверение! И прошу не называть меня полковником. Я - доктор Эванс.
Мне пришлось повысить голос, поскольку его заглушала барабанная
дробь: начиналось вечернее представление. Огни были пригашены, лишь
световое пятно выделяло ведущего программу.
- Ну что ж, ну что ж!
Мой непрошеный гость, порывшись в кармане, вытащил бумажник.
- Но Толливер должен умереть в воскресенье в полдень, иначе будем
мертвы мы все!
Он щелкнул замком бумажника и показал удостоверение. На белой сорочке
вдруг появилось маленькое темное пятнышко. Он, словно изумившись, мягко
произнес:
- Мне очень жаль...
Подавшись вперед, как бы желая продолжить фразу, гость вдруг упал
головой на скатерть. Изо рта хлынула кровь.
Я, вскочив со стула и обойдя стол, оказался справа от него. Почти
одновременно со мной слева подбежал Моррис. Он, должно быть, хотел помочь
гостю. А я нет, ибо было поздно: четырехмиллиметровая стрелка-дротик
делает крошечное входное отверстие, не оставляя выходного. Она взрывается
внутри тела и, если попадает в грудь, вызывает почти мгновенную смерть.
Единственное, что я мог сделать, - это попытаться внимательно рассмотреть
публику и небольшой вокальный ансамбль.
Пока я пытался вычислить возможного убийцу. Моррис с метрдотелем и
шофером автобуса управились с телом настолько быстро, что могло показаться
- убийство клиента - дело для них совершенно обыденное. Эти трое убрали
мертвеца с проворством и слаженностью китайских рабочих сцены, четвертый
деловито собрал и унес скатерть и всю сервировку, тут же вернувшись и
накрыв стол на две персоны.
Я сел на место. Мне не удалось обнаружить вероятного убийцу, я даже
не заметил никого, кто бы особенно заинтересовался происшествием за моим
столом. Публика, поначалу слегка удивленная, уже потеряла всякий интерес и
переключилась на шоу. Ни воплей, ни вскриков. Все выглядело так, словно
посетители увидели внезапно заболевшего или несколько перебравшего
клиента.
Бумажник убитого теперь лежал в левом кармане моего пиджака. Когда
вернулась Гвен Новак, я, вновь поднявшись, подвинул ей стул. Она
благодарно улыбнулась и спросила:
- Я пропустила что-то интересное?
- Не такое уж интересное. Шутки, родившиеся раньше вас. Они устарели
еще до рождения Нэйла Армстронга.
- А я люблю старые шутки, Ричард. Когда их слышишь, хоть знаешь, надо
ли смеяться.
- Вы вернулись как раз вовремя.
Мне тоже нравятся старые шутки. Я вообще люблю все старое: друзей,
книги, стихи, игры. И сегодня вечером нас привлекло старое доброе зрелище:
"Сон в летнюю ночь" в театре Галифакса с Луэнной Паулин в роли Титании.
Полуневесомый балет, живые актеры и волшебные голограммы воскресили мир,
который, несомненно, понравился бы Вильяму Шекспиру. Новизна отнюдь еще не
добродетель.
Сейчас пришла очередь еще одного старого-старого развлечения - волны
музыки полились по залу и начались танцы, особенно приятные и элегантные в
условиях половинного притяжения.
Принесли рагу, а вместе с ним и вино.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Robert A.Heinlein.
The Cat Who Walks Through Walls:
A Comedy of Manners (1985) (#3).
Для Джерри, и Ларри, и Гарри,
Для Дина, и Дана, и Джима,
Для Пола, и Баса, и Серджи, -
Для тех, кто стоит за себя!
Р.А.Х.
Любовь! Кому дано войти в союз с Предвечным,
Постичь земной удел всех радостей беспечных?
Но если ты разбил свою любовь, играя, -
Не возродить ее для жизни быстротечной!
Омар Хайям (рубай XCIX)
КНИГА ПЕРВАЯ. БЕЗ ПРИСТРАСТИЯ И ЛЖИ
1
Что бы вы ни сделали - пожалеете об этом.
Аллан Маклеод Грей (1905-1975)
- Нам нужно, чтобы вы убили одного человека.
Незнакомец тревожно огляделся. Понимая, что переполненный ресторан -
не место для такого разговора, ибо царивший вокруг шум лишь частично
обеспечивал конфиденциальность, я покачал головой:
- Я не убийца. Такое хобби не для меня... Вы уже поужинали?
- Я пришел не ради еды. Вы позволите мне...
- О, пожалуйста, откушайте с нами. Я настаиваю!
Он разозлил меня настолько, что нарушил гармонию вечера: я так славно
развлекался с очаровательной женщиной! Мне следовало отплатить ему тем же.
Нечего потакать плохим манерам: невежу следует проучить решительно, но
вежливо!
Моя спутница, Гвен Новак, только что вышла в дамскую комнату, и герр
Безымянный, как раз в этот момент "материализовавшись из пространства",
без приглашения присел за наш столик. Я хотел было сразу же предложить ему
убраться, но он упомянул Уокера Эванса. Никаких уокеров эвансов!
Дело в том, что это имя является (или должно являться) кодом,
означающим одного из шести человек: пяти мужчин и одной женщины. Оно
олицетворяет пароль, напоминающий мне о моем долге.
Не исключено, что в счет уплаты того старого долга я и должен буду
кого-нибудь убить, но не по приказу же чужака и лишь потому, что он назвал
условное имя!
Однако я был обязан все же выслушать его, не позволив тем не менее
испортить мне вечер. Этот субъект, усевшись за мой стол, вел себя так,
словно был желанным гостем!
- Сэр, если вы не хотите поужинать, отведайте хотя бы закуску -
кроличье рагу на поджаренных хлебцах. Оно готовится, скорее всего, из
крысы, а не из кролика, но здешний шеф-повар ухитряется придавать ему вкус
амброзии.
- Но я не хочу...
- А я _п_р_о_ш_у_ вас! - я поймал взгляд официанта. - Моррис! - Тот
мгновенно вырос у моего плеча. - Три порции кроличьего рагу, пожалуйста,
и, Моррис, попросите Ганса выбрать нам сухого белого вина поизысканней.
- Слушаюсь, доктор Эймс!
- И не подавайте, пока не возвратится леди.
- Конечно, сэр!
Я дождался, пока официант отошел.
- Моя гостья скоро вернется. У вас очень немного времени, чтобы
поговорить со мной наедине. И, пожалуйста, начните с того, как вас звать.
- Как меня звать - неважно, я...
- Нет уж, сэр, назовите свое имя!
- Но я ведь сказал: "Уокер Эванс"!
- Мало ли что вы сказали! Ваше-то имя вовсе не Уокер Эванс! Я не
собираюсь иметь дело с человеком, не желающим себя назвать. Скажите, кто
вы, и покажите удостоверение. Этого достаточно для подтверждения пароля.
- Но, полковник, согласитесь, важнее сказать вам, кто именно должен
быть убит и почему это обязаны сделать вы!
- Я не стану соглашаться ни с чем. Ваше имя, сэр! И ваше
удостоверение! И прошу не называть меня полковником. Я - доктор Эванс.
Мне пришлось повысить голос, поскольку его заглушала барабанная
дробь: начиналось вечернее представление. Огни были пригашены, лишь
световое пятно выделяло ведущего программу.
- Ну что ж, ну что ж!
Мой непрошеный гость, порывшись в кармане, вытащил бумажник.
- Но Толливер должен умереть в воскресенье в полдень, иначе будем
мертвы мы все!
Он щелкнул замком бумажника и показал удостоверение. На белой сорочке
вдруг появилось маленькое темное пятнышко. Он, словно изумившись, мягко
произнес:
- Мне очень жаль...
Подавшись вперед, как бы желая продолжить фразу, гость вдруг упал
головой на скатерть. Изо рта хлынула кровь.
Я, вскочив со стула и обойдя стол, оказался справа от него. Почти
одновременно со мной слева подбежал Моррис. Он, должно быть, хотел помочь
гостю. А я нет, ибо было поздно: четырехмиллиметровая стрелка-дротик
делает крошечное входное отверстие, не оставляя выходного. Она взрывается
внутри тела и, если попадает в грудь, вызывает почти мгновенную смерть.
Единственное, что я мог сделать, - это попытаться внимательно рассмотреть
публику и небольшой вокальный ансамбль.
Пока я пытался вычислить возможного убийцу. Моррис с метрдотелем и
шофером автобуса управились с телом настолько быстро, что могло показаться
- убийство клиента - дело для них совершенно обыденное. Эти трое убрали
мертвеца с проворством и слаженностью китайских рабочих сцены, четвертый
деловито собрал и унес скатерть и всю сервировку, тут же вернувшись и
накрыв стол на две персоны.
Я сел на место. Мне не удалось обнаружить вероятного убийцу, я даже
не заметил никого, кто бы особенно заинтересовался происшествием за моим
столом. Публика, поначалу слегка удивленная, уже потеряла всякий интерес и
переключилась на шоу. Ни воплей, ни вскриков. Все выглядело так, словно
посетители увидели внезапно заболевшего или несколько перебравшего
клиента.
Бумажник убитого теперь лежал в левом кармане моего пиджака. Когда
вернулась Гвен Новак, я, вновь поднявшись, подвинул ей стул. Она
благодарно улыбнулась и спросила:
- Я пропустила что-то интересное?
- Не такое уж интересное. Шутки, родившиеся раньше вас. Они устарели
еще до рождения Нэйла Армстронга.
- А я люблю старые шутки, Ричард. Когда их слышишь, хоть знаешь, надо
ли смеяться.
- Вы вернулись как раз вовремя.
Мне тоже нравятся старые шутки. Я вообще люблю все старое: друзей,
книги, стихи, игры. И сегодня вечером нас привлекло старое доброе зрелище:
"Сон в летнюю ночь" в театре Галифакса с Луэнной Паулин в роли Титании.
Полуневесомый балет, живые актеры и волшебные голограммы воскресили мир,
который, несомненно, понравился бы Вильяму Шекспиру. Новизна отнюдь еще не
добродетель.
Сейчас пришла очередь еще одного старого-старого развлечения - волны
музыки полились по залу и начались танцы, особенно приятные и элегантные в
условиях половинного притяжения.
Принесли рагу, а вместе с ним и вино.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124