Смит не
слишком любил прыгунов в любом виде - на его взгляд, у мяса был слишком
неприятный привкус. Однако это было лучше, чем ничего, а добыча позволяла
им экономить прихваченные с собой припасы. Неприязни мужа к мясу прыгунов
Дора не разделяла: как местная уроженка она употребляла его с самого
раннего детства и считала обычной едой. А Смит жалел, что у него нет
времени поохотиться на тех травоядных, которые служили прыгунам
естественной добычей. Они были шестиногими, как и прыгуны, и напоминали
уродливых окапи; мясо их было куда вкуснее. Звали их степными козлами,
хотя никакого отношения к козлам они не имели, однако систематическая
таксономия фауны и флоры Новых Начал еще далеко не продвинулась; на
подобную интеллектуальную роскошь у поселенцев еще не хватало времени.
Неделю назад Смит прямо с сидения в фургоне подстрелил степного козла и до
сих пор вспоминал о вкусном и нежном мясе. Смит решил, что не будет
тратить время на охоту до тех пор, пока Безнадежный перевал не останется
позади. Но он надеялся, что такая возможность представится случайно. Вот
как сейчас.
- Фриц! Леди Макбет! Ко мне! - Собаки подбежали и остановились. -
Стерегите наверху. Прыгун! Степной козел! Верх!
Псы в два прыжка забрались на крышу переднего фургона и, усевшись
там, стали обозревать окрестности, одна - с правой стороны, другая - с
левой. Так они и будут ехать на крыше, пока им не прикажут спуститься.
Смит хорошо заплатил за эту пару, зная, что покупает хороших собак;
их предков он сам вывез с Земли с первой волной поселенцев. Он не был
завзятым собачником, но полагал, что давние помощники человека на Земле с
равным успехом будут служить людям и на новых планетах.
От слов мужа Дора пришла в уныние, но, принявшись за дело,
приободрилась. Однако, раздумывая, что можно приготовить в отсутствие
выбора продуктов и возможности воспользоваться костром, она обнаружила
нечто возмутившее ее, что было неплохо, поскольку возмущение позволяло
забыть о тревогах. К тому же она сомневалась, что ее мужа может подстеречь
неудача.
Она обогнула второй фургон, вошла в небольшой крааль и направилась
туда, где ее муж закреплял забор.
- Ох уж мне этот надоедливый петушок!
Вудро оглянулся.
- Ты такая хорошенькая в этой шляпке.
- Не только в шляпке, на мне еще и сапоги. Хочешь узнать, что сделал
этот противный петушонок?
- Лучше поговорим о том, как ты выглядишь. Ты восхитительна. Но тем
не менее мне не нравится, как ты одета.
- Что? Дорогой, ведь так жарко. И раз я не могу помыться, то, может
быть, воздушная ванна отобьет дурной запах.
- По-моему, от тебя ничем таким не пахнет. Однако воздушная ванна -
идея хорошая; я сейчас тоже разденусь. А вот где твой пистолет, дорогуша?
Где пояс с ножом и пистолетом? - Он начал расстегивать брюки.
- Ты хочешь, чтобы я носила пояс с пистолетом даже сейчас? За
забором? Там, где мне нечего бояться?
- Моя очаровательная, это обычная предосторожность и самодисциплина.
- Скинув брюки, он застегнул на талии пояс с ножом и пистолетом, потом
стянул сапоги и рубашку и остался голым, при одном ремне и трех единицах
вооружения, которых под одеждой не было видно. - Столько лет - даже думать
не хочется сколько - я нигде не появлялся без оружия, разве что уж в
совершенно безопасном месте. Я хочу, чтобы ты тоже приобрела эту привычку.
И не на какое-то время, а навсегда.
- Ну, хорошо, я оставила свой пояс на сиденье - сейчас возьму. Но,
Вудро, ведь из меня боец никакой.
- Ты неплохо стреляешь из игольного пистолета метров на пятьдесят. И
ты будешь стрелять все лучше и лучше, пока живешь со мной. И научишься
пользоваться всем, что стреляет, режет, жжет и просто ставит синяки...
всем - от голых рук до бластера. Глянь-ка туда, Адора. - Смит указал на
равнину. - Через каких-нибудь семь секунд на вершине вон того пригорка
появится орда волосатых дикарей и бросится на нас. Я получу удар копьем в
ногу и упаду. И тебе придется защищать нас обоих. И что же ты будешь
делать, моя бедная девочка, если твой пистолет останется там, на сидении
фургона?
- Что? - Она расставила ноги, заложила руки за голову и сделала
движение, которое было изобретено где-то в райском саду или около его
ограды. - Сделаю тогда вот так!
- Да, - задумчиво согласился Лазарус, - это могло бы сработать, если
бы они были людьми. Но они не люди. И высокие, кареглазые красавицы
интересуют их лишь как еда. Кости и все остальное. Глупо, но такие уж они
у нас.
- Да, дорогой, - кротко сказала она. - Я надену пояс с пистолетом.
Потом убью того, кто ранил тебя, а потом посмотрю, скольких еще смогу
уложить, прежде чем они съедят меня.
- Правильно, Адора, именно так. На тот свет следует отправляться с
почетным караулом. Если гибель неизбежна, гибни сражаясь. А величина
почетного караула определит твой статус в аду.
- Да, дорогой. Не сомневаюсь, что ад мне понравится, если там я
встречу тебя. - И она повернулась, чтобы идти за оружием.
- Конечно же, я буду там. Где же еще мне быть? Дора! Когда наденешь
пояс, сними чепчик и сапоги и надень рубины, все сразу.
Она поставила ногу на ступеньку фургона.
- Мои рубины, дорогой? Здесь, в прерии?
- Длинноногая Лил, я купил эти рубины для тебя, чтобы ты их носила, и
для себя, чтобы восхищаться тобой.
Дора улыбнулась - обычно серьезное лицо ее просияло, а потом
повернулась и исчезла в фургоне. Вернулась она быстро, при оружии и
рубинах и успев причесать свои длинные блестящие каштановые волосы. Того,
что она не мылась уже более двух недель, заметно не было; да это и не
могло умалить ее чарующей юной красоты. Остановившись на ступеньке, Дора
улыбнулась.
- Замри! - сказал Смит. - Великолепно! Дора, за всю свою жизнь я не
видел никого прекраснее тебя.
Она вновь просияла.
- Я не верю тебе, муж мой, однако надеюсь, что ты будешь почаще
повторять эти слова.
- Мадам, врать я не умею. И говорю так потому, что это чистейшая
правда. Кстати, что ты там говорила насчет петушонка?
- Ах, он извращенец! Я говорила тебе, что он расклевывает яйца. И
наконец застукала его, когда он клевал два только что снесенных яйца.
- Право короля, дорогуша. Боится, что из одного из них вылупится
петушок.
- Я сверну ему шею! Если бы у нас был костер, я бы сделала это прямо
сейчас. Дорогой, я как раз старалась изобрести холодный ужин и придумала,
что можно накрошить в сырое яйцо соленые крекеры. Но сегодня куры снесли
только три яйца, а он разбил два.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205
слишком любил прыгунов в любом виде - на его взгляд, у мяса был слишком
неприятный привкус. Однако это было лучше, чем ничего, а добыча позволяла
им экономить прихваченные с собой припасы. Неприязни мужа к мясу прыгунов
Дора не разделяла: как местная уроженка она употребляла его с самого
раннего детства и считала обычной едой. А Смит жалел, что у него нет
времени поохотиться на тех травоядных, которые служили прыгунам
естественной добычей. Они были шестиногими, как и прыгуны, и напоминали
уродливых окапи; мясо их было куда вкуснее. Звали их степными козлами,
хотя никакого отношения к козлам они не имели, однако систематическая
таксономия фауны и флоры Новых Начал еще далеко не продвинулась; на
подобную интеллектуальную роскошь у поселенцев еще не хватало времени.
Неделю назад Смит прямо с сидения в фургоне подстрелил степного козла и до
сих пор вспоминал о вкусном и нежном мясе. Смит решил, что не будет
тратить время на охоту до тех пор, пока Безнадежный перевал не останется
позади. Но он надеялся, что такая возможность представится случайно. Вот
как сейчас.
- Фриц! Леди Макбет! Ко мне! - Собаки подбежали и остановились. -
Стерегите наверху. Прыгун! Степной козел! Верх!
Псы в два прыжка забрались на крышу переднего фургона и, усевшись
там, стали обозревать окрестности, одна - с правой стороны, другая - с
левой. Так они и будут ехать на крыше, пока им не прикажут спуститься.
Смит хорошо заплатил за эту пару, зная, что покупает хороших собак;
их предков он сам вывез с Земли с первой волной поселенцев. Он не был
завзятым собачником, но полагал, что давние помощники человека на Земле с
равным успехом будут служить людям и на новых планетах.
От слов мужа Дора пришла в уныние, но, принявшись за дело,
приободрилась. Однако, раздумывая, что можно приготовить в отсутствие
выбора продуктов и возможности воспользоваться костром, она обнаружила
нечто возмутившее ее, что было неплохо, поскольку возмущение позволяло
забыть о тревогах. К тому же она сомневалась, что ее мужа может подстеречь
неудача.
Она обогнула второй фургон, вошла в небольшой крааль и направилась
туда, где ее муж закреплял забор.
- Ох уж мне этот надоедливый петушок!
Вудро оглянулся.
- Ты такая хорошенькая в этой шляпке.
- Не только в шляпке, на мне еще и сапоги. Хочешь узнать, что сделал
этот противный петушонок?
- Лучше поговорим о том, как ты выглядишь. Ты восхитительна. Но тем
не менее мне не нравится, как ты одета.
- Что? Дорогой, ведь так жарко. И раз я не могу помыться, то, может
быть, воздушная ванна отобьет дурной запах.
- По-моему, от тебя ничем таким не пахнет. Однако воздушная ванна -
идея хорошая; я сейчас тоже разденусь. А вот где твой пистолет, дорогуша?
Где пояс с ножом и пистолетом? - Он начал расстегивать брюки.
- Ты хочешь, чтобы я носила пояс с пистолетом даже сейчас? За
забором? Там, где мне нечего бояться?
- Моя очаровательная, это обычная предосторожность и самодисциплина.
- Скинув брюки, он застегнул на талии пояс с ножом и пистолетом, потом
стянул сапоги и рубашку и остался голым, при одном ремне и трех единицах
вооружения, которых под одеждой не было видно. - Столько лет - даже думать
не хочется сколько - я нигде не появлялся без оружия, разве что уж в
совершенно безопасном месте. Я хочу, чтобы ты тоже приобрела эту привычку.
И не на какое-то время, а навсегда.
- Ну, хорошо, я оставила свой пояс на сиденье - сейчас возьму. Но,
Вудро, ведь из меня боец никакой.
- Ты неплохо стреляешь из игольного пистолета метров на пятьдесят. И
ты будешь стрелять все лучше и лучше, пока живешь со мной. И научишься
пользоваться всем, что стреляет, режет, жжет и просто ставит синяки...
всем - от голых рук до бластера. Глянь-ка туда, Адора. - Смит указал на
равнину. - Через каких-нибудь семь секунд на вершине вон того пригорка
появится орда волосатых дикарей и бросится на нас. Я получу удар копьем в
ногу и упаду. И тебе придется защищать нас обоих. И что же ты будешь
делать, моя бедная девочка, если твой пистолет останется там, на сидении
фургона?
- Что? - Она расставила ноги, заложила руки за голову и сделала
движение, которое было изобретено где-то в райском саду или около его
ограды. - Сделаю тогда вот так!
- Да, - задумчиво согласился Лазарус, - это могло бы сработать, если
бы они были людьми. Но они не люди. И высокие, кареглазые красавицы
интересуют их лишь как еда. Кости и все остальное. Глупо, но такие уж они
у нас.
- Да, дорогой, - кротко сказала она. - Я надену пояс с пистолетом.
Потом убью того, кто ранил тебя, а потом посмотрю, скольких еще смогу
уложить, прежде чем они съедят меня.
- Правильно, Адора, именно так. На тот свет следует отправляться с
почетным караулом. Если гибель неизбежна, гибни сражаясь. А величина
почетного караула определит твой статус в аду.
- Да, дорогой. Не сомневаюсь, что ад мне понравится, если там я
встречу тебя. - И она повернулась, чтобы идти за оружием.
- Конечно же, я буду там. Где же еще мне быть? Дора! Когда наденешь
пояс, сними чепчик и сапоги и надень рубины, все сразу.
Она поставила ногу на ступеньку фургона.
- Мои рубины, дорогой? Здесь, в прерии?
- Длинноногая Лил, я купил эти рубины для тебя, чтобы ты их носила, и
для себя, чтобы восхищаться тобой.
Дора улыбнулась - обычно серьезное лицо ее просияло, а потом
повернулась и исчезла в фургоне. Вернулась она быстро, при оружии и
рубинах и успев причесать свои длинные блестящие каштановые волосы. Того,
что она не мылась уже более двух недель, заметно не было; да это и не
могло умалить ее чарующей юной красоты. Остановившись на ступеньке, Дора
улыбнулась.
- Замри! - сказал Смит. - Великолепно! Дора, за всю свою жизнь я не
видел никого прекраснее тебя.
Она вновь просияла.
- Я не верю тебе, муж мой, однако надеюсь, что ты будешь почаще
повторять эти слова.
- Мадам, врать я не умею. И говорю так потому, что это чистейшая
правда. Кстати, что ты там говорила насчет петушонка?
- Ах, он извращенец! Я говорила тебе, что он расклевывает яйца. И
наконец застукала его, когда он клевал два только что снесенных яйца.
- Право короля, дорогуша. Боится, что из одного из них вылупится
петушок.
- Я сверну ему шею! Если бы у нас был костер, я бы сделала это прямо
сейчас. Дорогой, я как раз старалась изобрести холодный ужин и придумала,
что можно накрошить в сырое яйцо соленые крекеры. Но сегодня куры снесли
только три яйца, а он разбил два.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205