Кстати говоря... - Лазарус посмотрел на
стенку. - Спасибо за кнопку. В такое приятное утро она меня не привлекает,
но у мужчины всегда должен быть выбор. Галахад, кофе исполняющему
обязанности, а мне тот пластиковый конверт.
Распоряжения свои дедушка Лазарус подкрепил жестами, но, я думаю,
техник понял его. А может, угадал - реювенализаторы обычно эмпаты - это
необходимость. Техник немедленно подошел к Лазарусу и подал бронеконверт,
потом налил мне кофе - пить я не хотел, но следовало подчиниться
протоколу.
- Айра, - продолжал Лазарус, - вот мое новое завещание. Прочти,
перепиши куда надо и сообщи компьютеру. Я уже одобрил текст и велел машине
ввести завещание в память. Так что теперь лишить тебя наследства мог бы
только адвокат из Филадельфии, но будь здесь любой из них, он, конечно,
справился бы с делом. - Он жестом отослал мужчину-техника. - Хватит кофе,
молодой человек, спасибо. Садись. И ты садись, дорогуша Иштар. Айра, а кто
эти молодые люди? Медицинские сестры? Подчиненные? Слуги? Или еще
кто-нибудь. Они трясутся надо мной, как курица над единственным цыпленком.
Я всегда старался ограничиваться минимумом услуг посторонних. Мне нужно от
них только общение... человеческая компания.
Я не мог ответить, прежде не наведя справок. Зачем мне знать, как
организована реювенализациоиная клиника? К тому же она является частным
предприятием и попечителям не подчиняется. Кстати, директор весьма сожалел
о моем вмешательстве в дело старейшего. Поэтому я старался по возможности
не вмешиваться, пока мои приказы исполнялись.
И я на галактическом спросил у женщины-техника:
- Каково ваше служебное положение, мэм? Старейший интересуется... Он
говорит, что вы ведете себя, словно слуги.
- Услужить ему любым образом - радость для нас, сэр, - невозмутимо
ответила она и, помявшись, добавила: - Я Иштар Харди, шеф-администратор,
старший техник-реювенализатор, мне помогает дежурный помощник техника
Галахад Джонс.
Человека, дважды прошедшего реювенализацию, не удивишь тем, что
косметический возраст персоны не соответствует календарному. Но признаюсь,
я испытал удивление, узнав, что эта молодая женщина не просто техник, а
начальник отделения, быть может, фигура номер три во всей клинике. Или же
скорей номер два - поскольку директорша укатила в отпуск, сидеть в палатке
- черт бы ее побрал с ее преданностью букве закона. А может, и вообще
исполняющая обязанности директора, совместно с начальниками отделений и
заместителями своей начальницы, управляющая всем хозяйством.
- Можно ли узнать ваш календарный возраст, мадам администратор? -
спросил я.
- Мистер исполняющий обязанности имеет право задавать любые вопросы.
Мне сто сорок семь лет, я обладаю необходимой квалификацией и со времени
достижения первой зрелости ни разу не меняла работы.
- Я не сомневаюсь в вашей квалификации, мадам. Просто меня удивляет,
что вы дежурите здесь, а не сидите за письменным столом. Впрочем, вынужден
признать, что не знаю, как организована работа клиники.
Она едва заметно улыбнулась.
- Сэр, с тем же успехом я могла бы удивиться вашей персональной
заинтересованности в деле. Однако, как мне кажется, я понимаю ее причины.
Я нахожусь здесь, потому что ни на кого не могу возложить ответственность
- это же старейший. Я контролирую всех дежурных - даже самых лучших,
которыми мы располагаем.
Об этом мне следовало бы знать.
- Вы понимаете меня. Я вполне удовлетворен. Однако могу ли я сделать
предложение? Старейшина - человек независимый, точнее индивидуалист в
высшей степени. Он хочет пользоваться минимумом услуг - только теми, без
которых нельзя обойтись.
- Значит, мы слишком докучаем ему, сэр? Мы чересчур услужливы? Мы
можем оставаться за дверью и наблюдать оттуда, но тем не менее в нужную
секунду оказаться под рукой.
- Возможно, вы действительно слишком услужливы. Но будьте при нем. Он
нуждается в обществе.
- О чем шумим? - поинтересовался Лазарус.
- Мне пришлось кое-что выяснить, дедушка, - я не знаком во всех
подробностях с организацией работы клиники. Иштар не прислуга - она
реювенализатор, и к тому же очень квалифицированный, а это - ее помощник.
И они рады услужить вам.
- Мне лакеи не требуются - сегодня я себя хорошо чувствую. Если мне
что-нибудь понадобится, я позову: не нужно все время торчать возле меня. -
Он ухмыльнулся. - Впрочем, плутовка доставляет мне удовольствие уже своими
габаритами - просто поглядеть приятно. Ну как кошка: без костей, словно
течет. Действительно похожа на Ариэль... А знаешь, почему она пыталась
убить меня?
- Нет, но хотелось бы узнать, если вам угодно поделиться со мной.
- Ммм... напомни, когда Иштар не будет поблизости - по-моему, она на
самом деле знает английский гораздо лучше, чем изображает. Но я обещал
говорить, пока ты обнаруживаешь желание слушать. О чем бы ты хотел узнать?
- О чем угодно, Лазарус, Шехерезада сама выбирала тему.
- Да, так оно и было. Но у меня эти темы сами с языка не прыгают.
- Когда я вошел, вы сказали, что вставать рано - грех. Вы
действительно так думаете?
- Возможно. По крайней мере дедуся Джонсон именно так считал. Он все
рассказывал отцу историю о том, как человека должны были расстрелять на
рассвете, но он проспал, получил в тот же день помилование и прожил еще
сорок или там пятьдесят лет. Говорил, что этот анекдот подтверждает его
слова.
- И вы считаете подобную басню правдой?
- Не более, чем истории Шехерезады. Я лично воспринимал ее так: спи,
пока можешь, ибо неизвестно, сколько потом придется бодрствовать. Вставать
спозаранку, Айра, может быть, и не грех, но уж безусловно не добродетель.
Старая поговорка о ранней пташке, которой Бог послал червячка, как раз и
свидетельствует о том, что червячку следовало оставаться в постели. Не
выношу людей, хвастающих тем, что рано встают.
- Я не хотел хвастаться, дедушка. Просто привык - работа заставляет.
Но я не говорю, что это добродетель.
- Что? Работа или раннее вставание? Ни то ни другое не доблесть.
Встав пораньше, больше работы не сделаешь. Ведь бечевка не станет длиннее,
если ты отрежешь один из ее концов и навяжешь на другой. Если встанешь
пораньше, зевающий и усталый, на деле ты сделаешь меньше. Будешь
ошибаться, и все придется переделывать. Подобная бурная деятельность
обернется ущербом себе самому. И не доставит удовольствия. Кроме того,
понапрасну рассердишь соседей, если станешь возиться у коровы с подойником
посреди ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205
стенку. - Спасибо за кнопку. В такое приятное утро она меня не привлекает,
но у мужчины всегда должен быть выбор. Галахад, кофе исполняющему
обязанности, а мне тот пластиковый конверт.
Распоряжения свои дедушка Лазарус подкрепил жестами, но, я думаю,
техник понял его. А может, угадал - реювенализаторы обычно эмпаты - это
необходимость. Техник немедленно подошел к Лазарусу и подал бронеконверт,
потом налил мне кофе - пить я не хотел, но следовало подчиниться
протоколу.
- Айра, - продолжал Лазарус, - вот мое новое завещание. Прочти,
перепиши куда надо и сообщи компьютеру. Я уже одобрил текст и велел машине
ввести завещание в память. Так что теперь лишить тебя наследства мог бы
только адвокат из Филадельфии, но будь здесь любой из них, он, конечно,
справился бы с делом. - Он жестом отослал мужчину-техника. - Хватит кофе,
молодой человек, спасибо. Садись. И ты садись, дорогуша Иштар. Айра, а кто
эти молодые люди? Медицинские сестры? Подчиненные? Слуги? Или еще
кто-нибудь. Они трясутся надо мной, как курица над единственным цыпленком.
Я всегда старался ограничиваться минимумом услуг посторонних. Мне нужно от
них только общение... человеческая компания.
Я не мог ответить, прежде не наведя справок. Зачем мне знать, как
организована реювенализациоиная клиника? К тому же она является частным
предприятием и попечителям не подчиняется. Кстати, директор весьма сожалел
о моем вмешательстве в дело старейшего. Поэтому я старался по возможности
не вмешиваться, пока мои приказы исполнялись.
И я на галактическом спросил у женщины-техника:
- Каково ваше служебное положение, мэм? Старейший интересуется... Он
говорит, что вы ведете себя, словно слуги.
- Услужить ему любым образом - радость для нас, сэр, - невозмутимо
ответила она и, помявшись, добавила: - Я Иштар Харди, шеф-администратор,
старший техник-реювенализатор, мне помогает дежурный помощник техника
Галахад Джонс.
Человека, дважды прошедшего реювенализацию, не удивишь тем, что
косметический возраст персоны не соответствует календарному. Но признаюсь,
я испытал удивление, узнав, что эта молодая женщина не просто техник, а
начальник отделения, быть может, фигура номер три во всей клинике. Или же
скорей номер два - поскольку директорша укатила в отпуск, сидеть в палатке
- черт бы ее побрал с ее преданностью букве закона. А может, и вообще
исполняющая обязанности директора, совместно с начальниками отделений и
заместителями своей начальницы, управляющая всем хозяйством.
- Можно ли узнать ваш календарный возраст, мадам администратор? -
спросил я.
- Мистер исполняющий обязанности имеет право задавать любые вопросы.
Мне сто сорок семь лет, я обладаю необходимой квалификацией и со времени
достижения первой зрелости ни разу не меняла работы.
- Я не сомневаюсь в вашей квалификации, мадам. Просто меня удивляет,
что вы дежурите здесь, а не сидите за письменным столом. Впрочем, вынужден
признать, что не знаю, как организована работа клиники.
Она едва заметно улыбнулась.
- Сэр, с тем же успехом я могла бы удивиться вашей персональной
заинтересованности в деле. Однако, как мне кажется, я понимаю ее причины.
Я нахожусь здесь, потому что ни на кого не могу возложить ответственность
- это же старейший. Я контролирую всех дежурных - даже самых лучших,
которыми мы располагаем.
Об этом мне следовало бы знать.
- Вы понимаете меня. Я вполне удовлетворен. Однако могу ли я сделать
предложение? Старейшина - человек независимый, точнее индивидуалист в
высшей степени. Он хочет пользоваться минимумом услуг - только теми, без
которых нельзя обойтись.
- Значит, мы слишком докучаем ему, сэр? Мы чересчур услужливы? Мы
можем оставаться за дверью и наблюдать оттуда, но тем не менее в нужную
секунду оказаться под рукой.
- Возможно, вы действительно слишком услужливы. Но будьте при нем. Он
нуждается в обществе.
- О чем шумим? - поинтересовался Лазарус.
- Мне пришлось кое-что выяснить, дедушка, - я не знаком во всех
подробностях с организацией работы клиники. Иштар не прислуга - она
реювенализатор, и к тому же очень квалифицированный, а это - ее помощник.
И они рады услужить вам.
- Мне лакеи не требуются - сегодня я себя хорошо чувствую. Если мне
что-нибудь понадобится, я позову: не нужно все время торчать возле меня. -
Он ухмыльнулся. - Впрочем, плутовка доставляет мне удовольствие уже своими
габаритами - просто поглядеть приятно. Ну как кошка: без костей, словно
течет. Действительно похожа на Ариэль... А знаешь, почему она пыталась
убить меня?
- Нет, но хотелось бы узнать, если вам угодно поделиться со мной.
- Ммм... напомни, когда Иштар не будет поблизости - по-моему, она на
самом деле знает английский гораздо лучше, чем изображает. Но я обещал
говорить, пока ты обнаруживаешь желание слушать. О чем бы ты хотел узнать?
- О чем угодно, Лазарус, Шехерезада сама выбирала тему.
- Да, так оно и было. Но у меня эти темы сами с языка не прыгают.
- Когда я вошел, вы сказали, что вставать рано - грех. Вы
действительно так думаете?
- Возможно. По крайней мере дедуся Джонсон именно так считал. Он все
рассказывал отцу историю о том, как человека должны были расстрелять на
рассвете, но он проспал, получил в тот же день помилование и прожил еще
сорок или там пятьдесят лет. Говорил, что этот анекдот подтверждает его
слова.
- И вы считаете подобную басню правдой?
- Не более, чем истории Шехерезады. Я лично воспринимал ее так: спи,
пока можешь, ибо неизвестно, сколько потом придется бодрствовать. Вставать
спозаранку, Айра, может быть, и не грех, но уж безусловно не добродетель.
Старая поговорка о ранней пташке, которой Бог послал червячка, как раз и
свидетельствует о том, что червячку следовало оставаться в постели. Не
выношу людей, хвастающих тем, что рано встают.
- Я не хотел хвастаться, дедушка. Просто привык - работа заставляет.
Но я не говорю, что это добродетель.
- Что? Работа или раннее вставание? Ни то ни другое не доблесть.
Встав пораньше, больше работы не сделаешь. Ведь бечевка не станет длиннее,
если ты отрежешь один из ее концов и навяжешь на другой. Если встанешь
пораньше, зевающий и усталый, на деле ты сделаешь меньше. Будешь
ошибаться, и все придется переделывать. Подобная бурная деятельность
обернется ущербом себе самому. И не доставит удовольствия. Кроме того,
понапрасну рассердишь соседей, если станешь возиться у коровы с подойником
посреди ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205