Так, по-моему, будет честно. Мне некогда
здесь болтаться - у меня сегодня обед в Бьюлаленде. А где их одежда?
Верный, прихвати барахло, а вместе с ним и ребят."
С этим я и отправился прочь, а торговец все тарахтел, чтобы я
поторопил слесаря.
Мы вышли из палатки, верный подозвал такси, и мы все погрузились в
него. Я не стал разыскивать слесаря и велел водителю катить прямо в
космопорт. По пути мы остановились в какой-то лавчонке, и я купил ребятам
одежду: ему кое-какие тряпки, ей нечто вроде балтийского саронга, в каком
была вчера Гамадриада. Думаю, у ребят еще не бывало настоящего платья.
Ботинки я не сумел на них напялить, пришлось купить сандалии - но
Эстреллиту все равно пришлось оттаскивать от зеркала, так она
охорашивалась и восхищалась собой.
Я загнал детей в такси и сказал верному: "Видишь тот переулок? Если я
отвернусь, а ты побежишь туда, я не смогу поймать тебя, поскольку вынужден
присматривать за этой парочкой".
Тут, Минерва, я столкнулся со штуковиной, которой не понимаю и понять
никогда не смогу: с психологией раба. Верный меня не понял, а когда я все
повторил по буквам, пришел в недоумение. Чем же он не угодил мне? Или я
хочу, чтобы он умер с голоду?
Я сдался. Мы высадили его у конторы "Найми слугу". Я получил назад
свой залог, щедро отблагодарил верного за добрую службу и со своими рабами
отправился в космопорт. Чтобы провести детей на корабль, мне пришлось
оставить в таможне и весь залог, и почти все "благословения", что у меня
оставались, несмотря на то что документы, подтверждающие покупку, были в
полном порядке.
Проведя ребят на корабль, я сразу же поставил их па колени, возложил
руки на головы и отпустил на свободу. Они явно не поверили, пришлось
объяснить, "Ну же, вы теперь свободны. Поняли? Вы свободны! Теперь вы не
рабы. Сейчас я подпишу ваши вольные, и вы можете отправиться с ними в
епархиальную контору и зарегистрировать их. Или можете выспаться здесь и
поесть, а завтра утром я отдам вам все "благословения", которые у меня
останутся к моменту отлета корабля. Ну а если и это не подойдет, можете
оставаться, я отвезу вас на Валгаллу. Планета чудесная, впрочем,
попрохладнее этой, но там нет рабства".
Минерва, едва ли Ллита - или Йита, как ее обычно звали - со своим
братцем Джо - Джоси, или Джози - поняли, что где-то может не быть рабства.
Это совершенно не укладывалось в их головах. Но они знали понаслышке, что
такое космический корабль, и перспектива куда-то отправиться на нем
потрясла их - они не упустили бы подобной возможности, даже если бы я
сообщил, что их ждет повешение. К тому же, они по-прежнему видели во мне
своего господина и свободы еще не осознали. Наверное, здесь отпускали на
свободу лишь старых верных рабов, которых не снимали при этом с
довольствия и, вероятно, даже платили какие-то крохи.
Но путешествовать... пока они совершили только одно путешествие - из
северной епархии в столицу, на невольничий рынок.
На следующее утро возникли крохотные неприятности: некий Симон Легри,
обладатель лицензии работорговца, подал на меня жалобу, обвиняя в
нанесении телесных повреждений, жестоком обращении и разнообразных
издевательствах и унижениях. Я усадил "фараона" в гостиной, позвал Ллиту,
велел снять новое платье и продемонстрировать полисмену ссадины. Показывая
счет от работорговца, я оставил на столе сотенный банкнот... случайно
вышло.
"Фараон" отмахнулся от счета, заявив, что по этому поводу жалоб не
поступало, и сказал, что намеревается передать доброму человеку Легри,
что, по счастью, обвинение в торговле подпорченным товаром ему не
предъявлено... но по трезвом размышлении решил все же, что проще будет,
если окажется, что он просто не сумел разыскать меня. Сотня
"благословений" исчезла, а вместе с нею и "фараон", после полудня их
примеру последовали и мы.
Но, Минерва, торговец все-таки надул меня: оказалось, что Ллита
абсолютно не умеет готовить.
С Благословенной на Валгаллу дорога длинна и трудна, поэтому
судовладелец Шеффилд был рад компании.
В первую ночь путешествия случилось недоразумение, вызванное тем, что
произошло в предыдущий вечер внизу на планете. На корабле была каюта
капитана и две пассажирских. Так как капитан обычно управлялся
самостоятельно, он использовал пустующие помещения для хранения мелкого
груза, и к приему людей они не были готовы. И в первую ночь, проведенную
еще на планете, капитан разместил свою вольноотпущенницу в своей каюте, а
сам вместе с ее братом заночевал на раскладушках в раздевалке.
На следующий день капитан Шеффилд отпер каюты, подключил к ним
питание и заставил молодых людей освободить их и перенести весь хлам в
кладовую, а потом велел размещаться и, занявшись грузом и предстартовыми
взятками, забыл о своих невольниках. Потом пришлось приглядывать за
компьютером, уводившим корабль из этой планетной системы. Поздней ночью по
корабельному времени он перевел корабль в n-пространство и смог наконец
отдохнуть.
Капитан направился в свою каюту, размышляя, то ли сперва принять душ,
то ли поесть, то ли не делать ни того, ни другого.
Эстреллита лежала в его постели - сна ни в одном глазу - и ждала.
- Ллита, что ты тут делаешь? - спросил он.
И та объяснила на откровенном невольничьем линго, что именно она
делает здесь: ожидает его, поскольку они с братом решили, что милорд
судовладелец Шеффилд потребует от нее именно этого.
Потом добавила, что не боится и готова на все.
Первой части заявления вполне можно било поверить, вторая же казалась
наглой ложью; капитану Шеффилду уже приходилось видеть испуганных
девственниц - не так часто, но все же случалось.
Он проигнорировал ее слова.
- Брысь из моей постели, наглая девка! - велел он. - И чтобы твоя
задница сию же минуту была в твоей койке.
Вольноотпущенница сперва испугалась и не поверила, а потом надулась и
обиделась, наконец заревела. Недавний страх перед Неизвестным утонул в еще
худшей эмоции; ее крошечное "эго" было унижено отказом от ее услуги,
которую она должна была оказать и полагала, что сам капитан хочет этого.
Она рыдала и вытирала слезы подушкой.
Женские слезы всегда оказывали на капитана Шеффилда весьма сильное
возбуждающее действие, и он отреагировал немедленно: схватив девицу за
ногу, извлек ее из своей постели, вытолкал из каюты, впихнул в ее
собственные апартаменты и запер. А потом вернулся к себе, захлопнул дверь,
принял снотворное и уснул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205
здесь болтаться - у меня сегодня обед в Бьюлаленде. А где их одежда?
Верный, прихвати барахло, а вместе с ним и ребят."
С этим я и отправился прочь, а торговец все тарахтел, чтобы я
поторопил слесаря.
Мы вышли из палатки, верный подозвал такси, и мы все погрузились в
него. Я не стал разыскивать слесаря и велел водителю катить прямо в
космопорт. По пути мы остановились в какой-то лавчонке, и я купил ребятам
одежду: ему кое-какие тряпки, ей нечто вроде балтийского саронга, в каком
была вчера Гамадриада. Думаю, у ребят еще не бывало настоящего платья.
Ботинки я не сумел на них напялить, пришлось купить сандалии - но
Эстреллиту все равно пришлось оттаскивать от зеркала, так она
охорашивалась и восхищалась собой.
Я загнал детей в такси и сказал верному: "Видишь тот переулок? Если я
отвернусь, а ты побежишь туда, я не смогу поймать тебя, поскольку вынужден
присматривать за этой парочкой".
Тут, Минерва, я столкнулся со штуковиной, которой не понимаю и понять
никогда не смогу: с психологией раба. Верный меня не понял, а когда я все
повторил по буквам, пришел в недоумение. Чем же он не угодил мне? Или я
хочу, чтобы он умер с голоду?
Я сдался. Мы высадили его у конторы "Найми слугу". Я получил назад
свой залог, щедро отблагодарил верного за добрую службу и со своими рабами
отправился в космопорт. Чтобы провести детей на корабль, мне пришлось
оставить в таможне и весь залог, и почти все "благословения", что у меня
оставались, несмотря на то что документы, подтверждающие покупку, были в
полном порядке.
Проведя ребят на корабль, я сразу же поставил их па колени, возложил
руки на головы и отпустил на свободу. Они явно не поверили, пришлось
объяснить, "Ну же, вы теперь свободны. Поняли? Вы свободны! Теперь вы не
рабы. Сейчас я подпишу ваши вольные, и вы можете отправиться с ними в
епархиальную контору и зарегистрировать их. Или можете выспаться здесь и
поесть, а завтра утром я отдам вам все "благословения", которые у меня
останутся к моменту отлета корабля. Ну а если и это не подойдет, можете
оставаться, я отвезу вас на Валгаллу. Планета чудесная, впрочем,
попрохладнее этой, но там нет рабства".
Минерва, едва ли Ллита - или Йита, как ее обычно звали - со своим
братцем Джо - Джоси, или Джози - поняли, что где-то может не быть рабства.
Это совершенно не укладывалось в их головах. Но они знали понаслышке, что
такое космический корабль, и перспектива куда-то отправиться на нем
потрясла их - они не упустили бы подобной возможности, даже если бы я
сообщил, что их ждет повешение. К тому же, они по-прежнему видели во мне
своего господина и свободы еще не осознали. Наверное, здесь отпускали на
свободу лишь старых верных рабов, которых не снимали при этом с
довольствия и, вероятно, даже платили какие-то крохи.
Но путешествовать... пока они совершили только одно путешествие - из
северной епархии в столицу, на невольничий рынок.
На следующее утро возникли крохотные неприятности: некий Симон Легри,
обладатель лицензии работорговца, подал на меня жалобу, обвиняя в
нанесении телесных повреждений, жестоком обращении и разнообразных
издевательствах и унижениях. Я усадил "фараона" в гостиной, позвал Ллиту,
велел снять новое платье и продемонстрировать полисмену ссадины. Показывая
счет от работорговца, я оставил на столе сотенный банкнот... случайно
вышло.
"Фараон" отмахнулся от счета, заявив, что по этому поводу жалоб не
поступало, и сказал, что намеревается передать доброму человеку Легри,
что, по счастью, обвинение в торговле подпорченным товаром ему не
предъявлено... но по трезвом размышлении решил все же, что проще будет,
если окажется, что он просто не сумел разыскать меня. Сотня
"благословений" исчезла, а вместе с нею и "фараон", после полудня их
примеру последовали и мы.
Но, Минерва, торговец все-таки надул меня: оказалось, что Ллита
абсолютно не умеет готовить.
С Благословенной на Валгаллу дорога длинна и трудна, поэтому
судовладелец Шеффилд был рад компании.
В первую ночь путешествия случилось недоразумение, вызванное тем, что
произошло в предыдущий вечер внизу на планете. На корабле была каюта
капитана и две пассажирских. Так как капитан обычно управлялся
самостоятельно, он использовал пустующие помещения для хранения мелкого
груза, и к приему людей они не были готовы. И в первую ночь, проведенную
еще на планете, капитан разместил свою вольноотпущенницу в своей каюте, а
сам вместе с ее братом заночевал на раскладушках в раздевалке.
На следующий день капитан Шеффилд отпер каюты, подключил к ним
питание и заставил молодых людей освободить их и перенести весь хлам в
кладовую, а потом велел размещаться и, занявшись грузом и предстартовыми
взятками, забыл о своих невольниках. Потом пришлось приглядывать за
компьютером, уводившим корабль из этой планетной системы. Поздней ночью по
корабельному времени он перевел корабль в n-пространство и смог наконец
отдохнуть.
Капитан направился в свою каюту, размышляя, то ли сперва принять душ,
то ли поесть, то ли не делать ни того, ни другого.
Эстреллита лежала в его постели - сна ни в одном глазу - и ждала.
- Ллита, что ты тут делаешь? - спросил он.
И та объяснила на откровенном невольничьем линго, что именно она
делает здесь: ожидает его, поскольку они с братом решили, что милорд
судовладелец Шеффилд потребует от нее именно этого.
Потом добавила, что не боится и готова на все.
Первой части заявления вполне можно било поверить, вторая же казалась
наглой ложью; капитану Шеффилду уже приходилось видеть испуганных
девственниц - не так часто, но все же случалось.
Он проигнорировал ее слова.
- Брысь из моей постели, наглая девка! - велел он. - И чтобы твоя
задница сию же минуту была в твоей койке.
Вольноотпущенница сперва испугалась и не поверила, а потом надулась и
обиделась, наконец заревела. Недавний страх перед Неизвестным утонул в еще
худшей эмоции; ее крошечное "эго" было унижено отказом от ее услуги,
которую она должна была оказать и полагала, что сам капитан хочет этого.
Она рыдала и вытирала слезы подушкой.
Женские слезы всегда оказывали на капитана Шеффилда весьма сильное
возбуждающее действие, и он отреагировал немедленно: схватив девицу за
ногу, извлек ее из своей постели, вытолкал из каюты, впихнул в ее
собственные апартаменты и запер. А потом вернулся к себе, захлопнул дверь,
принял снотворное и уснул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205