Я
перестала владеть собой. Хладнокровно, сознательно я дала выход слепой
ярости.
Ему удалось уклониться от моей вилки, но больше он ничего не успел
предпринять. К сожалению, он сидел слишком далеко от меня, поэтому я не
могла разбить все блюда непосредственно об его голову, но все их
содержимое полетело прямо в него. Без единого звука крушила я все, что
было в пределах досягаемости, стараясь по возможности как можно больше
предметов бросить в противника. Он и не пытался остановить меня, видимо
понимая, что с таким же успехом можно останавливать разогнавшийся паровоз.
Он даже не встал с кресла и лишь пытался защитить себя подносом, как
щитом. В заключение я налила себе в стакан воды из сифона, а сифон изо
всех сил грохнула о мраморный горшок с кактусом. Этот заключительный
аккорд вполне удовлетворил меня, я отпила немного воды, а остальную
выплеснула в него, повторив "за твое здоровье".
Всю эту бурю он выдержал как-то удивительно хладнокровно, спокойно
вытащил из кармана платок, вытер лицо, стряхнул с костюма остатки пищи и
опять нажал на кнопку.
- Второй обед для дамы, - произнес он в пространство. - И пусть здесь
уберут.
Потом обратился ко мне:
- Что-то в этом роде я как раз и ожидал от тебя. Очень мило с твоей
стороны, что ты не обманула моих надежд.
- Взаимно, - холодно ответствовала я.
Затем мы минут десять сидели, молча наблюдая за тем, как в комнате
наводили порядок. Стол с обедом был подан второй раз, и я принялась за
еду, полная решимости убить его, если он опять начнет выкидывать фокусы.
Он продолжал молчать, глядя мне в рот, что меня очень раздражало.
Когда я уже кончала есть, он сказал:
- Ешь вволю. Возможно, это последний обед в твоей жизни, во всяком
случае такой обед...
Я пожала плечами, не удостаивая его ответом и пытаясь разгадать его
планы. Слова этой скотины источали яд, и даже было странно, что они не
прожигали насквозь ковер на полу.
Тем же самым безличным манером был подан кофе, и мы продолжили нашу
беседу. Настроение мое значительно улучшилось после того, как я поела. Я
даже потребовала, чтобы он объяснил, как им удалось меня поймать. Он
охотно удовлетворял мое любопытство. Видно, ему доставляла удовольствие
сама мысль о том, что они меня все-таки нашли.
- Даже я не предполагал, что тебя черти понесли в океан, - заявил он,
предварительно описав все, что делалось в резиденции после моего
исчезновения. - Я догадывался, конечно, что твоя боязнь воды была
притворной, но чтоб ты решилась на это... И только тот корабль, который ты
пыталась таранить...
Я вспомнила ту мерзкую громадину, которая встала на моем пути через
океан. В числе пассажиров на том судне плыл какой-то кретин-журналист. В
восторге от сенсации, он продиктовал в редакцию газеты статью о нападении
яхты "Морская звезда" на ни в чем не повинный пассажирский теплоход. На
следующий день в газетах появились снимки: я приветливо махала рукой с
кормы яхты. Всеми подчеркивалось одно обстоятельство: отсутствие на яхте
государственного флага. Через два дня люди шефа добрались до парня,
содравшего с меня триста долларов за бензин. На следующий день меня
обнаружили уже за Канарскими островами.
- Мы не рискнули напасть на тебя в море. Ты могла бы утонуть, что
было бы преждевременно, - продолжал шеф свой рассказ. - Впрочем, в мире не
нашлось бы корабля, который смог бы догнать эту яхту. Мы стали ждать тебя
на побережье, ведь где-нибудь тебе пришлось бы пристать. Наши вертолеты
держали под наблюдением и сушу, и море. Мы решили, что потопим яхту лишь в
том случае, если ты поплывешь в Копенгаген, а это было маловероятно, так
как ты, должно быть, представляла, как трудно тебе будет пройти Ла-Манш.
Конечно, ты могла бы исчезнуть сразу после высадки, и это очень осложнило
бы наши поиски, но ты была столь любезна, что дождалась моего человека.
Очень мило с твоей стороны.
- Чтоб вам лопнуть, - от всего сердца пожелала я и закурила. -
Полиция меня не ищет?
- Ищет, конечно, - равнодушно ответил он. - Но ты сама понимаешь,
насколько наше положение было выигрышнее. Мы опередили их по крайней мере
на неделю.
- Ведь найдут же она меня когда-нибудь!
- Будь спокойна, не найдут.
- Ну, ладно, - помолчав, сказала я, - оставим это. Но объясни мне,
пожалуйста, чем вызвано ваше упорное желание лишить меня жизни? Ведь если
бы не это, от скольких хлопот вы бы себя избавили! Почему, черт возьми, вы
с самого начала решили меня убить?
- Не "мы", - со злостью поправил он меня. - Признаюсь, мои люди
немного растерялись. Меня там не было... Давай рассуждать логично. Если бы
не облава в игорном доме... Если бы не полиция... Если бы у нас было хоть
немного времени, чтобы поговорить с тобой и, не возбуждая подозрений,
узнать от тебя, что сказал Бернард, тебя никто не стал бы убивать. Тебя
подержали бы несколько дней где-нибудь в укромном месте и выпустили бы на
свободу, а ты бы даже и не догадалась, кто это сделал и почему. Увы,
выходы были блокированы полицией, и тебя пришлось срочно забирать оттуда.
Ну а потом ты сразу стала слишком много знать.
- Минуточку, - прервала я. - А зачем меня держать в укромном месте?
Он с раздражением пожал плечами:
- Ну как ты не понимаешь? Я не могу рисковать. Уже на следующий день
полиция узнала бы от тебя, что сказал Бернард, и добралась бы до наших
сокровищ. А если бы нам что-нибудь помешало их вовремя забрать? Достаточно
сущего пустяка.
- Неужели ты и в самом деле думаешь, что я тебе все скажу, тем самым
лишая себя последней надежды остаться в живых? - спросила я. - Вот уж не
знаю, кто из нас двоих глупее...
- Мы еще поговорим на эту тему, - нетерпеливо перебил он. - А сейчас,
моя красавица, о самом главном. Ты помнишь, что сказал покойник?
- Каждое слово, - ответила я, и теперь уже из моих слов сочился яд. -
До сих пор его слова звучат у меня в ушах. Страшно хочется знать, где
находится это место. Может, даже больше, чем тебе.
Я поудобнее уселась в кресло, наблюдая с мстительной радостью за
действием своих слов. Между нами шла открытая война, ни о каком перемирии
не могло быть и речи. Сдвинув брови, он с ненавистью смотрел на меня, о
чем-то размышляя, потом встал и подошел к стене. На стене висела
внушительных размеров картина - прекрасная абстрактная мазня в простой
грубой раме. Взявшись рукой за раму, он повернулся ко мне:
- Пожалуй, я удовлетворю твое любопытство. Ты уже столько знаешь, что
небольшое добавление не играет роли. Подойди-ка и найди это место сама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
перестала владеть собой. Хладнокровно, сознательно я дала выход слепой
ярости.
Ему удалось уклониться от моей вилки, но больше он ничего не успел
предпринять. К сожалению, он сидел слишком далеко от меня, поэтому я не
могла разбить все блюда непосредственно об его голову, но все их
содержимое полетело прямо в него. Без единого звука крушила я все, что
было в пределах досягаемости, стараясь по возможности как можно больше
предметов бросить в противника. Он и не пытался остановить меня, видимо
понимая, что с таким же успехом можно останавливать разогнавшийся паровоз.
Он даже не встал с кресла и лишь пытался защитить себя подносом, как
щитом. В заключение я налила себе в стакан воды из сифона, а сифон изо
всех сил грохнула о мраморный горшок с кактусом. Этот заключительный
аккорд вполне удовлетворил меня, я отпила немного воды, а остальную
выплеснула в него, повторив "за твое здоровье".
Всю эту бурю он выдержал как-то удивительно хладнокровно, спокойно
вытащил из кармана платок, вытер лицо, стряхнул с костюма остатки пищи и
опять нажал на кнопку.
- Второй обед для дамы, - произнес он в пространство. - И пусть здесь
уберут.
Потом обратился ко мне:
- Что-то в этом роде я как раз и ожидал от тебя. Очень мило с твоей
стороны, что ты не обманула моих надежд.
- Взаимно, - холодно ответствовала я.
Затем мы минут десять сидели, молча наблюдая за тем, как в комнате
наводили порядок. Стол с обедом был подан второй раз, и я принялась за
еду, полная решимости убить его, если он опять начнет выкидывать фокусы.
Он продолжал молчать, глядя мне в рот, что меня очень раздражало.
Когда я уже кончала есть, он сказал:
- Ешь вволю. Возможно, это последний обед в твоей жизни, во всяком
случае такой обед...
Я пожала плечами, не удостаивая его ответом и пытаясь разгадать его
планы. Слова этой скотины источали яд, и даже было странно, что они не
прожигали насквозь ковер на полу.
Тем же самым безличным манером был подан кофе, и мы продолжили нашу
беседу. Настроение мое значительно улучшилось после того, как я поела. Я
даже потребовала, чтобы он объяснил, как им удалось меня поймать. Он
охотно удовлетворял мое любопытство. Видно, ему доставляла удовольствие
сама мысль о том, что они меня все-таки нашли.
- Даже я не предполагал, что тебя черти понесли в океан, - заявил он,
предварительно описав все, что делалось в резиденции после моего
исчезновения. - Я догадывался, конечно, что твоя боязнь воды была
притворной, но чтоб ты решилась на это... И только тот корабль, который ты
пыталась таранить...
Я вспомнила ту мерзкую громадину, которая встала на моем пути через
океан. В числе пассажиров на том судне плыл какой-то кретин-журналист. В
восторге от сенсации, он продиктовал в редакцию газеты статью о нападении
яхты "Морская звезда" на ни в чем не повинный пассажирский теплоход. На
следующий день в газетах появились снимки: я приветливо махала рукой с
кормы яхты. Всеми подчеркивалось одно обстоятельство: отсутствие на яхте
государственного флага. Через два дня люди шефа добрались до парня,
содравшего с меня триста долларов за бензин. На следующий день меня
обнаружили уже за Канарскими островами.
- Мы не рискнули напасть на тебя в море. Ты могла бы утонуть, что
было бы преждевременно, - продолжал шеф свой рассказ. - Впрочем, в мире не
нашлось бы корабля, который смог бы догнать эту яхту. Мы стали ждать тебя
на побережье, ведь где-нибудь тебе пришлось бы пристать. Наши вертолеты
держали под наблюдением и сушу, и море. Мы решили, что потопим яхту лишь в
том случае, если ты поплывешь в Копенгаген, а это было маловероятно, так
как ты, должно быть, представляла, как трудно тебе будет пройти Ла-Манш.
Конечно, ты могла бы исчезнуть сразу после высадки, и это очень осложнило
бы наши поиски, но ты была столь любезна, что дождалась моего человека.
Очень мило с твоей стороны.
- Чтоб вам лопнуть, - от всего сердца пожелала я и закурила. -
Полиция меня не ищет?
- Ищет, конечно, - равнодушно ответил он. - Но ты сама понимаешь,
насколько наше положение было выигрышнее. Мы опередили их по крайней мере
на неделю.
- Ведь найдут же она меня когда-нибудь!
- Будь спокойна, не найдут.
- Ну, ладно, - помолчав, сказала я, - оставим это. Но объясни мне,
пожалуйста, чем вызвано ваше упорное желание лишить меня жизни? Ведь если
бы не это, от скольких хлопот вы бы себя избавили! Почему, черт возьми, вы
с самого начала решили меня убить?
- Не "мы", - со злостью поправил он меня. - Признаюсь, мои люди
немного растерялись. Меня там не было... Давай рассуждать логично. Если бы
не облава в игорном доме... Если бы не полиция... Если бы у нас было хоть
немного времени, чтобы поговорить с тобой и, не возбуждая подозрений,
узнать от тебя, что сказал Бернард, тебя никто не стал бы убивать. Тебя
подержали бы несколько дней где-нибудь в укромном месте и выпустили бы на
свободу, а ты бы даже и не догадалась, кто это сделал и почему. Увы,
выходы были блокированы полицией, и тебя пришлось срочно забирать оттуда.
Ну а потом ты сразу стала слишком много знать.
- Минуточку, - прервала я. - А зачем меня держать в укромном месте?
Он с раздражением пожал плечами:
- Ну как ты не понимаешь? Я не могу рисковать. Уже на следующий день
полиция узнала бы от тебя, что сказал Бернард, и добралась бы до наших
сокровищ. А если бы нам что-нибудь помешало их вовремя забрать? Достаточно
сущего пустяка.
- Неужели ты и в самом деле думаешь, что я тебе все скажу, тем самым
лишая себя последней надежды остаться в живых? - спросила я. - Вот уж не
знаю, кто из нас двоих глупее...
- Мы еще поговорим на эту тему, - нетерпеливо перебил он. - А сейчас,
моя красавица, о самом главном. Ты помнишь, что сказал покойник?
- Каждое слово, - ответила я, и теперь уже из моих слов сочился яд. -
До сих пор его слова звучат у меня в ушах. Страшно хочется знать, где
находится это место. Может, даже больше, чем тебе.
Я поудобнее уселась в кресло, наблюдая с мстительной радостью за
действием своих слов. Между нами шла открытая война, ни о каком перемирии
не могло быть и речи. Сдвинув брови, он с ненавистью смотрел на меня, о
чем-то размышляя, потом встал и подошел к стене. На стене висела
внушительных размеров картина - прекрасная абстрактная мазня в простой
грубой раме. Взявшись рукой за раму, он повернулся ко мне:
- Пожалуй, я удовлетворю твое любопытство. Ты уже столько знаешь, что
небольшое добавление не играет роли. Подойди-ка и найди это место сама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85