- Здесь значительно больше. Пожалуйста,
они будут твои при условии, что ты возьмешь их сама.
Оставив сейф, он вдруг направился к моим вещам, оставленным в другом
углу комнаты. Сначала заглянул в сумку.
- Что у тебя тут? Документы, деньги, обычное бабье барахло...
Положив мою сумку в сейф, он принялся за сетку. Осмотрел атлас,
словарь, целлофановый мешочек с вязаньем и прочие мелочи. Видно, ему
пришла в голову какая-то идея, так как он отложил мешочек с недовязанным
шарфом, а остальное аккуратно сложил в сейф рядом с сумкой и запер сейф.
- Ну-ка открой, - сказал он мне.
Я послушно выполнила приказание: набрала цифры 28121, - током меня не
ударило, и сейф открылся.
- Видишь, как это легко? - с издевкой спросил он. - И подумать
только, что тебе не хватает сущего пустяка - свободы.
- Пока я свободна, - холодно ответила я.
- Долго это не продлится, - зловеще заметил шеф.
Заперев сейф и водворив на место камни, он жестом указал мне на
кресло. Я молчала, еще не решив, учинить ли немедленно новый разгром в
помещении или дать окрепнуть нараставшей во мне злости.
- Что это? - спросил он, встряхивая целлофановый мешочек. Я вежливо
удовлетворила его любопытство:
- Шарф. Из белого акрила. Мое вязанье.
- Ах, вязанье... Очень полезное занятие, хорошо укрепляет нервную
систему. Вязанье тебе оставят...
Помолчав, он продолжал:
- А теперь поговорим серьезно. Слушай внимательно, что я тебе скажу,
и знай, что слово мое твердо. Тебя не убьют. Я прекрасно понимаю, что тебе
нет никакого смысла сообщать мне тайну, зная, что сразу после этого тебя
укокошат. Так вот, тебя не укокошат...
- Не считай меня такой дурой, - прервала я. - Неужели ты думаешь, что
я тебе поверю. Что, я и в самом деле выгляжу такой идиоткой? И все это ты
мне только что показал для того, чтобы убедить меня, что, как только я
тебе сообщу тайну, я выйду отсюда живая, невредимая и свободная?
- Отнюдь, - спокойно ответил он. - Все это я показал тебе для того,
чтобы ты наконец поняла, что никогда отсюда не выйдешь. Ни отсюда, ни из
какого-либо другого места. Я располагаю возможностями обеспечить тебе
жизнь, как в раю, ты сможешь даже общаться с людьми. Правда, это будут мои
люди. Ничего не поделаешь, дорогуша, в катастрофах люди теряют руку, ногу
или зрение. Ты потеряешь свободу. Несчастный случай, только и всего. Вся
разница заключается в том, как будет выглядеть твоя будущая неволя.
Критически оглядев меня, он продолжал:
- Имеет смысл поспешить с решением. Тебе уже не восемнадцать.
Некоторые процессы необратимы, например, седина...
- Седина всегда была мне к лицу, - прервала я. - Даже красила меня.
- Не уверен, что тебя украсит отсутствие зубов. И не перебивай меня.
Слушай. Думаю, я понял, что ты собой представляешь. Всякое физическое
воздействие приведет к тому, что ты только ожесточишься и замкнешься в
своем диком упрямстве. Я дам тебе время подумать. У тебя есть две
возможности: находиться в заключении в очень плохих условиях и находиться
в заключении в очень хороших условиях. Как выглядят эти хорошие условия,
ты приблизительно знаешь, а я могу тебя заверить, что они будут
превосходить все виденное тобой в жизни. Как выглядят плохие условия, ты
убедишься сама. И сама примешь решение. Я подожду...
Ядовитая ирония, прозвучавшая в последних словах, вызвала во мне
глубокое беспокойство. Что придумал этот негодяй? Цепью меня прикуют, что
ли? И вообще, что за чушь он здесь молол, какая неволя? В наше время, в
цивилизованной стране, под носом полиции?
Я вдруг почувствовала страшную усталость. Пора кончать эту
свистопляску.
- Слушай, хватит валять дурака. Зачем мне твои деньги? Да подавись ты
ими! Оставь меня в покое, а я тебе передам слова покойника.
- Так говори же!
- Как же, держи карман шире. Сначала выпусти меня, дай пожить
нормально. Месяца через три, когда ты убедишься, что я умею держать язык
за зубами, а я буду уверена, что ты окончательно оставил меня в покое, я
скажу тебе все, что ты хочешь.
- Ты понимаешь, что говоришь? Ведь как только ты окажешься на
свободе, полиция сразу вцепится в тебя.
- А я придумаю что-нибудь. Ну, например, что вы стукнули меня по
голове, я у меня отшибло память. Даже фамилию свою забыла.
- Глупости, - решительно заявил он, подумав. - Не пойдет. Будем
говорить откровенно: ты мне сейчас не веришь. А что изменится через три
месяца? Почему тогда ты мне поверишь? Кто гарантирует, что через три
месяца я тебя не прикончу?
- Не прикончишь, мой цветик, напротив, будешь оберегать мою жизнь. Я
оставлю у нотариуса завещание. "Вскрыть после моей смерти". А в нем опишу
все, как есть.
- Ну и придумала! А если ты, скажем, угодишь под машину?
- Но ведь и ты можешь угодить. Ну, ладно, я напишу: "Вскрыть в случае
моей смерти при подозрительных обстоятельствах".
Он покачал головой:
- Знаешь, мне легче оберегать твою жизнь, когда ты находишься под
рукой. Да и вообще мое предложение мне кажется лучше. Давай уж сначала
последуем ему. А если серьезно, когда же ты поймешь наконец, что у тебя
нет выхода? Никто на свете не знает того, что знаешь ты, значит, тебя мы
не выпустим. Полиции меня не найти, личность моя им неизвестна. В моем
распоряжении восемнадцать фамилий и четыре подданства, никто не знает; кто
я и чем занимаюсь. Ты же можешь навести полицию на мой след, из-за тебя в
моей жизни и деятельности могут возникнуть осложнения. Нет, дорогая, будет
с тебя того, что я дарую тебе жизнь. Выпусти тебя - и ты станешь для меня
постоянным дамокловым мечом.
- Боже, какой нервный, - удивилась я. - А я-то думала, что при твоей
работе...
- Все! - коротко и зло бросил он вставая. - Хватит болтать. Сейчас
тебя отведут в апартаменты, которые ты сможешь покинуть лишь после того,
как скажешь. Вязанье можешь взять с собой.
- Ну, как знаешь, - холодно ответила я. - Раз хочешь войны - будет
тебе война!
- Ненормальная! Война со мной?!
Его насмешливый голос продолжал звучать у меня в ушах, когда я в
сопровождении двух гориллообразных служителей спускалась по лестнице. Шла
я спокойно, хотя бушевавшая во мне злоба могла бы смести с лица земли весь
этот замок. Нет, какова наглость! Ну, я ему покажу...
Я не сомневалась, что меня будут держать под стражей. Но не
сомневалась я и в том, что обязательно попытаюсь бежать. А так как при
побеге необходима хорошая физическая форма, пожалуй, самое разумное сейчас
- вести себя спокойно, иначе, усмиряя меня, могут повредить мне ногу или
другой какой ущерб нанести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
они будут твои при условии, что ты возьмешь их сама.
Оставив сейф, он вдруг направился к моим вещам, оставленным в другом
углу комнаты. Сначала заглянул в сумку.
- Что у тебя тут? Документы, деньги, обычное бабье барахло...
Положив мою сумку в сейф, он принялся за сетку. Осмотрел атлас,
словарь, целлофановый мешочек с вязаньем и прочие мелочи. Видно, ему
пришла в голову какая-то идея, так как он отложил мешочек с недовязанным
шарфом, а остальное аккуратно сложил в сейф рядом с сумкой и запер сейф.
- Ну-ка открой, - сказал он мне.
Я послушно выполнила приказание: набрала цифры 28121, - током меня не
ударило, и сейф открылся.
- Видишь, как это легко? - с издевкой спросил он. - И подумать
только, что тебе не хватает сущего пустяка - свободы.
- Пока я свободна, - холодно ответила я.
- Долго это не продлится, - зловеще заметил шеф.
Заперев сейф и водворив на место камни, он жестом указал мне на
кресло. Я молчала, еще не решив, учинить ли немедленно новый разгром в
помещении или дать окрепнуть нараставшей во мне злости.
- Что это? - спросил он, встряхивая целлофановый мешочек. Я вежливо
удовлетворила его любопытство:
- Шарф. Из белого акрила. Мое вязанье.
- Ах, вязанье... Очень полезное занятие, хорошо укрепляет нервную
систему. Вязанье тебе оставят...
Помолчав, он продолжал:
- А теперь поговорим серьезно. Слушай внимательно, что я тебе скажу,
и знай, что слово мое твердо. Тебя не убьют. Я прекрасно понимаю, что тебе
нет никакого смысла сообщать мне тайну, зная, что сразу после этого тебя
укокошат. Так вот, тебя не укокошат...
- Не считай меня такой дурой, - прервала я. - Неужели ты думаешь, что
я тебе поверю. Что, я и в самом деле выгляжу такой идиоткой? И все это ты
мне только что показал для того, чтобы убедить меня, что, как только я
тебе сообщу тайну, я выйду отсюда живая, невредимая и свободная?
- Отнюдь, - спокойно ответил он. - Все это я показал тебе для того,
чтобы ты наконец поняла, что никогда отсюда не выйдешь. Ни отсюда, ни из
какого-либо другого места. Я располагаю возможностями обеспечить тебе
жизнь, как в раю, ты сможешь даже общаться с людьми. Правда, это будут мои
люди. Ничего не поделаешь, дорогуша, в катастрофах люди теряют руку, ногу
или зрение. Ты потеряешь свободу. Несчастный случай, только и всего. Вся
разница заключается в том, как будет выглядеть твоя будущая неволя.
Критически оглядев меня, он продолжал:
- Имеет смысл поспешить с решением. Тебе уже не восемнадцать.
Некоторые процессы необратимы, например, седина...
- Седина всегда была мне к лицу, - прервала я. - Даже красила меня.
- Не уверен, что тебя украсит отсутствие зубов. И не перебивай меня.
Слушай. Думаю, я понял, что ты собой представляешь. Всякое физическое
воздействие приведет к тому, что ты только ожесточишься и замкнешься в
своем диком упрямстве. Я дам тебе время подумать. У тебя есть две
возможности: находиться в заключении в очень плохих условиях и находиться
в заключении в очень хороших условиях. Как выглядят эти хорошие условия,
ты приблизительно знаешь, а я могу тебя заверить, что они будут
превосходить все виденное тобой в жизни. Как выглядят плохие условия, ты
убедишься сама. И сама примешь решение. Я подожду...
Ядовитая ирония, прозвучавшая в последних словах, вызвала во мне
глубокое беспокойство. Что придумал этот негодяй? Цепью меня прикуют, что
ли? И вообще, что за чушь он здесь молол, какая неволя? В наше время, в
цивилизованной стране, под носом полиции?
Я вдруг почувствовала страшную усталость. Пора кончать эту
свистопляску.
- Слушай, хватит валять дурака. Зачем мне твои деньги? Да подавись ты
ими! Оставь меня в покое, а я тебе передам слова покойника.
- Так говори же!
- Как же, держи карман шире. Сначала выпусти меня, дай пожить
нормально. Месяца через три, когда ты убедишься, что я умею держать язык
за зубами, а я буду уверена, что ты окончательно оставил меня в покое, я
скажу тебе все, что ты хочешь.
- Ты понимаешь, что говоришь? Ведь как только ты окажешься на
свободе, полиция сразу вцепится в тебя.
- А я придумаю что-нибудь. Ну, например, что вы стукнули меня по
голове, я у меня отшибло память. Даже фамилию свою забыла.
- Глупости, - решительно заявил он, подумав. - Не пойдет. Будем
говорить откровенно: ты мне сейчас не веришь. А что изменится через три
месяца? Почему тогда ты мне поверишь? Кто гарантирует, что через три
месяца я тебя не прикончу?
- Не прикончишь, мой цветик, напротив, будешь оберегать мою жизнь. Я
оставлю у нотариуса завещание. "Вскрыть после моей смерти". А в нем опишу
все, как есть.
- Ну и придумала! А если ты, скажем, угодишь под машину?
- Но ведь и ты можешь угодить. Ну, ладно, я напишу: "Вскрыть в случае
моей смерти при подозрительных обстоятельствах".
Он покачал головой:
- Знаешь, мне легче оберегать твою жизнь, когда ты находишься под
рукой. Да и вообще мое предложение мне кажется лучше. Давай уж сначала
последуем ему. А если серьезно, когда же ты поймешь наконец, что у тебя
нет выхода? Никто на свете не знает того, что знаешь ты, значит, тебя мы
не выпустим. Полиции меня не найти, личность моя им неизвестна. В моем
распоряжении восемнадцать фамилий и четыре подданства, никто не знает; кто
я и чем занимаюсь. Ты же можешь навести полицию на мой след, из-за тебя в
моей жизни и деятельности могут возникнуть осложнения. Нет, дорогая, будет
с тебя того, что я дарую тебе жизнь. Выпусти тебя - и ты станешь для меня
постоянным дамокловым мечом.
- Боже, какой нервный, - удивилась я. - А я-то думала, что при твоей
работе...
- Все! - коротко и зло бросил он вставая. - Хватит болтать. Сейчас
тебя отведут в апартаменты, которые ты сможешь покинуть лишь после того,
как скажешь. Вязанье можешь взять с собой.
- Ну, как знаешь, - холодно ответила я. - Раз хочешь войны - будет
тебе война!
- Ненормальная! Война со мной?!
Его насмешливый голос продолжал звучать у меня в ушах, когда я в
сопровождении двух гориллообразных служителей спускалась по лестнице. Шла
я спокойно, хотя бушевавшая во мне злоба могла бы смести с лица земли весь
этот замок. Нет, какова наглость! Ну, я ему покажу...
Я не сомневалась, что меня будут держать под стражей. Но не
сомневалась я и в том, что обязательно попытаюсь бежать. А так как при
побеге необходима хорошая физическая форма, пожалуй, самое разумное сейчас
- вести себя спокойно, иначе, усмиряя меня, могут повредить мне ногу или
другой какой ущерб нанести.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85