Так и заснули под разговоры родителей за стеной. К обсуждению собственных дел смогли приступить лишь на следующий день, придя из школы, наскоро поев и уединившись в шалаше. Шалаш они соорудили в самом углу садика, у решётки. Построен он был из досок и веток, осыпан опавшими листьями. И так хитро поставлен, что к дому обращён был задом, а передом — к улице, хорошо просматривающейся сквозь прутья решётки ограждения. Замечательный шалаш! Правда, немного в нем было сыро, но это пустяки. Бабушкина идея была воспринята внуками с восторгом.
— Бабушка у нас голова! — радовалась Яночка. — Мне бы ни в жизнь такое не придумать — дом рушится. Просто замечательно!
— Ясное дело, идея первый сорт! — подхватил Павлик. — Только вот я не уверен, что грымза тоже так думает, — добавил мальчик, заделывая щель в стене шалаша.
— Если бабушка так думает, то и грымза тоже должна так думать. Она ведь тоже наверняка пережила две войны. От нас теперь требуется окончательно её в этом убедить.
— Что ты имеешь в виду?
— Придётся опять туда подняться и ещё немного повыть.
Павлик ничего не ответил, потому что в данный момент держал во рту гвозди. Заделав двумя новыми досками дыру в шалаше, он наконец отозвался:
— Мне кажется, неплохо было бы для убедительности повыть там ночью. Слышала, что сказала тётя Моника? Когда стены начинают рушиться, лучше всего это слышно по ночам. А Рафал считает, что и духи наших предков должны выть по ночам.
— Выбирай что-нибудь одно — стены или привидения.
— А почему одно? — не согласился мальчик. — Пусть воет и то, и другое. Нам не жалко. Если на грымзу не подействуют стены, может, привидения её испугают?
Подумав, Яночка согласилась с братом. Согнав Хабра с мокрой подстилки, она заботливо подстелила ему захваченную из дому новую, брезентовую. Вежливо переждав, собака послушно улеглась на сухую подстилку, а Яночка объяснила ему:
— На мокром лежать нельзя, простудишься.
— А что мы предпримем против того злоумышленника, который и в самом деле залезал на старый чердак? — спросил Павлик. — Не мог бы Хабр нам что-нибудь о нем сказать?
— Слишком уж многого ты требуешь от собаки, — возразила сестра. — Он и так нам здорово помог. Благодаря ему мы знаем, что один и тот же человек залезал на наш чердак, оставил там шифрованную записку и потерял перчатку. И ещё показал дыру в заборе. Хорошая собачка, умная собачка! — погладила девочка своего любимца.
А тот прекрасно понимал, что говорят о нем и хвалят его. Посмотрел на хозяйку, весь просияв и, готовый к дальнейшим подвигам, вскочил на ноги.
— Лежи спокойно, мой золотой пёсик, радость моя, — гладила Хабра Яночка. — Ещё успеешь наработаться, пока отдыхай.
— И в самом деде золотая собака! — присоединился к похвалам Яночки брат. — Мало того, что показал дыру в заборе, ещё сообщил, что злоумышленник вылез на улицу, прошёл до угла и сел в машину. Автобусы тут не ходят, так что это была его машина. Золотая собака и в самом деле совершила все эти подвиги. Сначала подтвердила принадлежность шифровки и перчатки одному человеку, затем, по приказу «Ищи! « как по нитке прямиком отправилась к лазу в ограждении дома и, опустив нос до самой земли, добежала до перекрёстка. Здесь собака остановилась — огорчённая, расстроенная, всем своим видом показывая, что дичь упорхнула. Или дикий зверь сбежал. У него были две возможности — влезть на уличный фонарь или сесть в машину. Оглядев на всякий случай фонарь, Яночка с Павликом решили принять второй вариант.
— А теперь самое время научить Хабра реагировать на почтальона, — сказала Яночка. — Понятия не имею, как за это взяться.
Энергичный и деятельный Павлик всегда был оптимистом.
— А что тут сложного? Хабра выдрессировать просто, вот с бабушкой наверняка намучаемся. А Хабру покажем несколько раз почтальона и объясним, что при виде почтальона он должен мчаться к бабушке и сообщить ей о нем. И все. Делов-то! Уверен, умница Хабр сразу поймёт, что от него требуется.
— Ну как ты не видишь сложностей? Начать хотя бы с того, что почтальон обычно приходит в то время, когда мы в школе.
Тоже мне сложности — прогулять школу! Я уже думала об этом.
— Никаких прогулов! — возразила Яночка. — Мы заболеем. По очереди. Два дня ты поболеешь, потом два дня я.
— А нельзя уж хоть бы три дня поболеть?
— Нельзя, чтобы не связываться с врачами. Два дня можно поболеть без справки.
— Ладно, — неохотно согласился Павлик, — хотя три бы лучше. А если за эти два дня почтальон к нам не придёт?
— И об этом я тоже подумала. Видишь, какая я умная! — похвасталась Яночка. — Мы напишем письма друг другу. Я тебе, а ты мне.
— Порядок! — обрадовался Павлик. — Заказные!
— Зачем заказные?
— А с ними больше мороки. Придётся расписываться, то да се… У Хабра будет больше времени на обнюхивание.
— И вообще не мешало бы сводить Хабра на почту, пусть он там сначала посмотрит на почтальонов.
— На почту с собакой не пустят, — возразил брат.
— Тогда подождать, чтобы почтальон вышел на улицу. А пока давай придумаем, какой болезнью заболеем.
Оба надолго задумались. Болезнь — дело нешуточное, а тут требовалось выдумать такую, чтобы их не уложили в постель, тогда весь план рухнет.
— Надо заболеть такой болезнью, какая не даёт температуры, — стал вслух рассуждать Павлик. — Голова или живот.
— Если живот, сразу спросят, что мы такого съели.
— А мы скажем — те чёрные ягодки с куста, что в нашем саду.
— Ну, ты даёшь! — рассмеялась Яночка. — Хочешь, чтобы тебе поставили клизму? Ягодок они страшно боятся. Нет, надо что-то привычное, обыкновенное. Например, сырая кукуруза или цветная капуста.
— На кукурузу я согласен, — сказал брат. — Кто первый болеет?
— Если хочешь, могу я. У меня круглые пятёрки, меньше вызову подозрений. А потом заболеешь ты. Скажешь — захотел лично убедиться, в самом ли деле такая вредная сырая кукуруза. Видимо, атмосфера сырого шалаша очень благоприятно сказывалась на творческой фантазии, ибо до того, как из дома их позвали на обед, план был уже разработан во всех деталях. На почту решили отправиться уже завтра, сразу после школы, не откладывая ни на один день выполнение плана. Заодно узнать там, сколько времени идёт заказное письмо. Завывать на чердаке начнут ровно в полночь в субботу, а болеть — с понедельника, ну в крайнем случае — со вторника. Все вместе взятое просто не имело права не привести к нужным результатам. А к каким результатам все это привело на самом деле — ни Яночка, ни Павлик даже и представить себе не могли, несмотря на всю свою буйную фантазию…
7
Стояла глубокая ночь, когда Яночка вдруг проснулась и не сразу поняла, что же её разбудило. Все существо девочки было охвачено беспокойством, сердце тревожно билось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Бабушка у нас голова! — радовалась Яночка. — Мне бы ни в жизнь такое не придумать — дом рушится. Просто замечательно!
— Ясное дело, идея первый сорт! — подхватил Павлик. — Только вот я не уверен, что грымза тоже так думает, — добавил мальчик, заделывая щель в стене шалаша.
— Если бабушка так думает, то и грымза тоже должна так думать. Она ведь тоже наверняка пережила две войны. От нас теперь требуется окончательно её в этом убедить.
— Что ты имеешь в виду?
— Придётся опять туда подняться и ещё немного повыть.
Павлик ничего не ответил, потому что в данный момент держал во рту гвозди. Заделав двумя новыми досками дыру в шалаше, он наконец отозвался:
— Мне кажется, неплохо было бы для убедительности повыть там ночью. Слышала, что сказала тётя Моника? Когда стены начинают рушиться, лучше всего это слышно по ночам. А Рафал считает, что и духи наших предков должны выть по ночам.
— Выбирай что-нибудь одно — стены или привидения.
— А почему одно? — не согласился мальчик. — Пусть воет и то, и другое. Нам не жалко. Если на грымзу не подействуют стены, может, привидения её испугают?
Подумав, Яночка согласилась с братом. Согнав Хабра с мокрой подстилки, она заботливо подстелила ему захваченную из дому новую, брезентовую. Вежливо переждав, собака послушно улеглась на сухую подстилку, а Яночка объяснила ему:
— На мокром лежать нельзя, простудишься.
— А что мы предпримем против того злоумышленника, который и в самом деле залезал на старый чердак? — спросил Павлик. — Не мог бы Хабр нам что-нибудь о нем сказать?
— Слишком уж многого ты требуешь от собаки, — возразила сестра. — Он и так нам здорово помог. Благодаря ему мы знаем, что один и тот же человек залезал на наш чердак, оставил там шифрованную записку и потерял перчатку. И ещё показал дыру в заборе. Хорошая собачка, умная собачка! — погладила девочка своего любимца.
А тот прекрасно понимал, что говорят о нем и хвалят его. Посмотрел на хозяйку, весь просияв и, готовый к дальнейшим подвигам, вскочил на ноги.
— Лежи спокойно, мой золотой пёсик, радость моя, — гладила Хабра Яночка. — Ещё успеешь наработаться, пока отдыхай.
— И в самом деде золотая собака! — присоединился к похвалам Яночки брат. — Мало того, что показал дыру в заборе, ещё сообщил, что злоумышленник вылез на улицу, прошёл до угла и сел в машину. Автобусы тут не ходят, так что это была его машина. Золотая собака и в самом деле совершила все эти подвиги. Сначала подтвердила принадлежность шифровки и перчатки одному человеку, затем, по приказу «Ищи! « как по нитке прямиком отправилась к лазу в ограждении дома и, опустив нос до самой земли, добежала до перекрёстка. Здесь собака остановилась — огорчённая, расстроенная, всем своим видом показывая, что дичь упорхнула. Или дикий зверь сбежал. У него были две возможности — влезть на уличный фонарь или сесть в машину. Оглядев на всякий случай фонарь, Яночка с Павликом решили принять второй вариант.
— А теперь самое время научить Хабра реагировать на почтальона, — сказала Яночка. — Понятия не имею, как за это взяться.
Энергичный и деятельный Павлик всегда был оптимистом.
— А что тут сложного? Хабра выдрессировать просто, вот с бабушкой наверняка намучаемся. А Хабру покажем несколько раз почтальона и объясним, что при виде почтальона он должен мчаться к бабушке и сообщить ей о нем. И все. Делов-то! Уверен, умница Хабр сразу поймёт, что от него требуется.
— Ну как ты не видишь сложностей? Начать хотя бы с того, что почтальон обычно приходит в то время, когда мы в школе.
Тоже мне сложности — прогулять школу! Я уже думала об этом.
— Никаких прогулов! — возразила Яночка. — Мы заболеем. По очереди. Два дня ты поболеешь, потом два дня я.
— А нельзя уж хоть бы три дня поболеть?
— Нельзя, чтобы не связываться с врачами. Два дня можно поболеть без справки.
— Ладно, — неохотно согласился Павлик, — хотя три бы лучше. А если за эти два дня почтальон к нам не придёт?
— И об этом я тоже подумала. Видишь, какая я умная! — похвасталась Яночка. — Мы напишем письма друг другу. Я тебе, а ты мне.
— Порядок! — обрадовался Павлик. — Заказные!
— Зачем заказные?
— А с ними больше мороки. Придётся расписываться, то да се… У Хабра будет больше времени на обнюхивание.
— И вообще не мешало бы сводить Хабра на почту, пусть он там сначала посмотрит на почтальонов.
— На почту с собакой не пустят, — возразил брат.
— Тогда подождать, чтобы почтальон вышел на улицу. А пока давай придумаем, какой болезнью заболеем.
Оба надолго задумались. Болезнь — дело нешуточное, а тут требовалось выдумать такую, чтобы их не уложили в постель, тогда весь план рухнет.
— Надо заболеть такой болезнью, какая не даёт температуры, — стал вслух рассуждать Павлик. — Голова или живот.
— Если живот, сразу спросят, что мы такого съели.
— А мы скажем — те чёрные ягодки с куста, что в нашем саду.
— Ну, ты даёшь! — рассмеялась Яночка. — Хочешь, чтобы тебе поставили клизму? Ягодок они страшно боятся. Нет, надо что-то привычное, обыкновенное. Например, сырая кукуруза или цветная капуста.
— На кукурузу я согласен, — сказал брат. — Кто первый болеет?
— Если хочешь, могу я. У меня круглые пятёрки, меньше вызову подозрений. А потом заболеешь ты. Скажешь — захотел лично убедиться, в самом ли деле такая вредная сырая кукуруза. Видимо, атмосфера сырого шалаша очень благоприятно сказывалась на творческой фантазии, ибо до того, как из дома их позвали на обед, план был уже разработан во всех деталях. На почту решили отправиться уже завтра, сразу после школы, не откладывая ни на один день выполнение плана. Заодно узнать там, сколько времени идёт заказное письмо. Завывать на чердаке начнут ровно в полночь в субботу, а болеть — с понедельника, ну в крайнем случае — со вторника. Все вместе взятое просто не имело права не привести к нужным результатам. А к каким результатам все это привело на самом деле — ни Яночка, ни Павлик даже и представить себе не могли, несмотря на всю свою буйную фантазию…
7
Стояла глубокая ночь, когда Яночка вдруг проснулась и не сразу поняла, что же её разбудило. Все существо девочки было охвачено беспокойством, сердце тревожно билось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66