ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Что мне делать? Неужто я так и осталась при пустых хлопотах?
Похоже на то.
Никогда в жизни мне не узнать, что это был за человек, который как-то случайно подключился к моему телефону и исцелил моё разбитое сердце, а ведь он, провалиться мне на этом месте, не плод моего воображения…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Человек, сидевший напротив за столом, присматривался ко мне — на губах улыбка, но в глазах ни тени Веселья. В ответ я тоже пригляделась к нему, взвесила ситуацию и решила выкладывать все как на духу.
— Хорошо, — сказала я, — опишу вам эту чертовщину всю как есть. Но предупреждаю, депо долгое.
— Ничего, времени у нас достаточно. Вот сигареты, а сейчас принесут кофе. Я рад, что вы наконец решились… Слушаю вас…
Я глубоко вздохнула и начала…
Спустя какой-нибудь час в кабинете плавали клубы дыма, стол был уставлен чашками из-под кофе, а мужчина по другую сторону стола слушал и слушал с неослабевающим интересом. У меня уже пересохло в горле, и я решила взять тайм-аут.
— Больше ни слова не скажу, пока не получу содовой, — заявила я.
— Сию минуту, будет вам целый сифон. Продолжайте, по-моему, чем дальше, тем интересней.
* * *
После целой череды выпавших на мою долю потрясений я впала в беспросветную депрессию. Не так уж часто меня разбирают апатия и уныние, но на сей раз я дошла до ручки, весь свет был не мил. Жизнь казалась безнадёжно мерзкой штукой, оставалось лишь удивляться, зачем только мама меня на свет родила.
Я сидела в своём бюро вместе с Янушем и Весе, все трое трудились не покладая рук. Весе пыхтел над макетом холмистой площадки, на которой должен был гордо вознестись жилой комплекс. Януш корпел над сечениями, а я прорабатывала в деталях стальные ворота для ограды.
Перевернув чертёж на другую сторону, я обвела рассеянным взглядом своих коллег, и внезапно мне представилось, как смехотворно выглядим мы со стороны. Сидят в комнате три взрослых индивидуума с высшим образованием. Один самозабвенно лепит из пластилина параллелепипеды кубатурой в пол кубического сантиметра. Другой сосредоточенно клюёт пером в кальку, густо засиженную пунктирами, а третий, то бишь я, старательно замарывает карандашным штрихом бесформенные геометрические контуры. Стоило ли кончать институт, столько лет грызть гранит наук, чтобы сейчас заниматься такой ерундой?
— Янушек, как ты думаешь, — поинтересовалась я, — если бы ты учился на год меньше, небось слабо было бы с этим справиться?
Януш поднял на меня потусторонний взгляд.
— С чем — с этим?
— Ну, с пунктирами.
— С какими пунктирами?
— Да ты хоть осознаешь, чем ты сейчас занимаешься? Загляни в свой лист.
Януш тупо уставился на меня, потом на стол, потом снова на меня — удивлённо и обеспокоенно.
— О чем речь? Я что-то не так сделал? Я со вздохом покачала головой.
— Люди добрые, поглядите на него. Он уже от трудов своих праведных так деградировал, что и не замечает, над чем горбатится. Прикиньте, друзья мои, стоило ли забивать себе голову институтскими науками, чтобы в результате долбить пером кальку или мять кубики из пластилина? Может, хватило бы и школьной скамьи?
И тот и другой напряжённо таращились на меня, пытаясь понять сложный ход моих мыслей. Потом уставились друг на друга, и наконец до них дошло.
— И правда, сегодня у нас работа из ряда вон дурацкая, — сказал Весе и почему-то весьма от констатации этого факта развеселился.
— Нету Витольда, — раздумчиво отозвался Януш, прицениваясь к результатам своего творчества. — Он спасает нашу честь и достоинство В самом деле, четвёртый, ныне отсутствующий наш коллега выполнял работу, требующую нешуточных умственных усилий, — ему было доверено чертить циркулем на плане благоустройства зеленые насаждения. И то сказать, круг — это вам не пунктир…
Мы вернулись к нашим замысловатым трудам. Только я вознамерилась снова погрузиться в мрачные думы о тщете высшего образования, как зазвонил телефон.
— Тебя, — сказал Януш. Я взяла трубку.
— Здравствуй, подруга, — послышался голос моей доброй знакомой из редакции. — Ты что себе думаешь?
Я удивилась.
— Думаю? То есть? Я вообще ничего не думаю…
— Вот-вот, именно так я и предполагала. Откровенно говоря, очень меня твоё легкомыслие огорчает. Когда ты перестанешь делать из меня идиотку? Где твоя несчастная статья о домах культуры?
Не сиди я в этом момент на столе, ноги бы у меня подломились.
— Сколько ещё прикажешь краснеть за тебя перед шефом?! Уже второй номер я заштопываю дыру черт-те чем, до последней минуты оставляю место для твоего проклятого материала…
Морально я была готова к тому, что какая-нибудь очередная пакость непременно свалится на мою голову и сегодня.
— Сжалься! — простонала я. — Сжалься, не добивай меня! Дам я тебе эту чёртову статью, на неделе принесу в зубах!
— Такими обещаниями ты меня кормишь второй месяц подряд…
— На сей раз в лепёшку расшибусь, только не терзай меня. Статья почти написана, осталось всего ничего, заключительная концепция. Вот те крест, завтра же поднапрягусь и выдам тебе к субботе.
— Поверю в последний раз. Если в понедельник утром материала не будет у меня на столе…
— Будет, будет, клянусь!..
Пунктиры, штрихи, пластилин и смысл высшего образования мигом отступили перед лицом суровых требований жизни. Звонок из редакции напомнил мне не только об окаянной статье, которая, частично написанная, в вихре налетевших событий напрочь выветрилась из головы, — вспомнились и сами события…
Прежде чем впасть в беспросветную депрессию, я успела совершить очередную глупость. Будучи в помрачении ума, ещё раз позвонила своей жертве. В глубине души я надеялась развеять при его содействии хоть часть снедавших меня сомнений. Казалось, этот человек должен проявить хоть мало-мальский интерес к существованию в Варшаве своего двойника, а может, даже знает его или, на худой конец, случайно видел. Кроме того, хотелось прояснить историю с “другом” — помнится, он сулил мне в туманной форме некие катаклизмы.
Принимая в расчёт любезность, на которую хватило этого субъекта в самые двусмысленные моменты нашего объяснения, я понадеялась, что по телефону он проявит такую же корректность. А между тем напоролась на нечто совершенно неожиданное. Субъект держался, правда, в рамках приличия, но окатил меня обескураживающим холодом. Тон разговора напрочь отбил у меня желание прибегать к его помощи. Показалось даже, будто я подозреваюсь в крупномасштабной мистификации, рассчитанной на то, чтобы его умыкнуть, окрутить, соблазнить и бог весть ещё как захомутать. Мой дух противоречия сразу стал в позу, воспротивился дальнейшим переговорам, я мигом сникла и дала отбой.
В довершение всех бед жилец из триста тридцать шестого номера вскоре уехал не попрощавшись, и осталась я при двойном пиковом интересе — несчастная, оскорблённая в лучших чувствах и обязанная ему полтыщей злотых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47