Значит, если кто-то надеется на бессмысленные фуксы, они зарабатывают, забирая себе ставки, и получают чистую прибыль. Кретины, которые делают ставки на безнадежных лошадей, должны им безгранично импонировать. Кого-нибудь, кто способен разумно ставить, они, может быть, возненавидели бы смертельно и отказывались бы принимать у него деньги или пытались бы избавиться от него любым другим способом…
– А этот Дерчик, часом, у букмекеров не игрывал? – вырвалось у меня.
– Ты очень разумно мыслишь, – похвалил меня Метя. – Не знаю, но вроде нет. Кажется, не играл.
– Если бы играл, я бы знала, кто его убил… Сговор с жокеем им необходим. Лошадь, которая наверняка не выиграет, гораздо легче заметить и выбрать, чем ту, которая придет первой. Почти в каждом заезде я могла бы указать по крайней мере одну лошадь, на которую я могла бы поставить все сокровища мира в уверенности, что ее на первых местах не будет ни в коем разе. Жокеи, конюхи или кто-то из сотрудников подсказывают плохую лошадь лопухам, лопухи мчатся к букмекерам, доходверный, как в швейцарском банке. Особенно при таких суммах…
Я вдруг увидела еще одну возможность. А если Дерчик по глупости, по злобе или по каким-то другим причинам подсказывал кому-нибудь хороших лошадей? Может, ему просто везло и он попадал в яблочко случайно? Этот кто-то, неважно, из мафии или нет, играл у букмекеров и обошелся им в страшную кучу денег… Но вроде никто не ставит так много, как эти жлобы…
– А они всегда играют по сто миллионов?
– Как минимум. Если удастся, то и дороже. Сами они не успели бы, у них курьеры на побегушках, рассылают их во все стороны. И мне что-то кажется, что эти посредники-курьеры обогащаются больше всех.
– Потому что у них мозги есть и они на ерунду не ставят?
– Ну конечно. Хотя раз накололся один, не поставил, потому что считал, что конь не придет.
– А он пришел?
– Пришел. Бегал он, как ошпаренный кот, чтобы одолжить деньги на выплату выигрыша, одну треть вроде как раздобыл. Морда у него потом была как отбивная, но бюллетеня брать не стал. Должен выплатить все до конца, кажется, у него еще до сих пор какая-то часть долга осталась, потому что у него теперь бзик и он боится не ставить. С жокеями тоже проделывают номер, дают, например, те жлобы для Сарновского или Замечека пять миллионов, а они передают четыре или даже три. А ведь и три миллиона больше, чем эта глупая награда за победу, правильно?
– Погодите, – перебила нас удивленная Гонората. – Из того, что вы мне тут наговорили, получается, что примитивная мафия проигрывает? Я не ослышалась?
– Не ослышалась, ненаглядная жена, – поддакнул Метя. – Она действительно проигрывает.
– Так Зачем им все эти штучки?
– Этого никто не знает. Нравится им, видимо. Раза два за сезон им случается выиграть, но не больше, потому что парни за этим следят.
– Ну хорошо, а откуда в таком случае они берут на это деньги?
– Из чего-нибудь другого. Как Иоаннин прокурор. Где-нибудь еще выигрывают, чтобы на бегах проигрывать. Вообще они родились богатыми, всю жизнь фарцовкой занимались, и легализация этой процедуры им принесла непоправимый вред. Но у них еще много осталось. Глупость непостижимая, но я вам с самого начала говорил, что это деревенские лопухи.
– Ты прав. Метя, я тоже сомневаюсь, умеют ли они читать, – согласилась я. – Достаточно было бы один раз в программку заглянуть, чтобы сообразить, что их надувают. Но и так у меня тут концы с концами не сходятся, потому что если у них хватило мозгов обогатиться на чужой валюте, то должно было бы хватить мозгов и на то, чтобы ее теперь не потерять.
– А какое им дело? Выигрывают в рулетку и в казино.
– Думай логически и не говори глупостей. Если бы им не хотелось выиграть, они бы вообще этим не занимались.
– Они азартные, – предположила Мария;
– Естественно, но куда в таком случае делась их деловая сметка на прибыль? Нет, я стою на своем, что-то тут не сходится, какой-то падалью из-под земли попахивает. Не говоря уже о том, что Дерчик мне все больше и больше кажется информатором. Если его укокошили не букмекеры за то, что давал игрокам хороших лошадок, тогда его шлепнула мафия, потому что давал плохих. В конце концов они озверели и прикончили его из мести или обыкновенно, со злости. Так у меня получается.
– В какой-то степени у тебя даже слишком хорошо получается, потому что один из этой троицы человек очень нервный и прямо-таки рвется к мордобитию, – подтвердил Метя. – Так могло быть, но не знаю, что здесь можно доказать.
Я подозрительно на него посмотрела и вспомнила, о чем должна была его спросить.
– Метя, говори правду. У меня два скромненьких вопросика. Почему тебя так этот Дерчик потряс? Ты ведь не столь уж впечатлительный, так в чем же дело?
– В том, что мне хотелось коньячку, – не задумываясь ответил Метя. – И такой хитроумный способ показался мне самым лучшим.
– Ты уже по балде за укрывательство сведений получил, – заметила ему Мария. – Хочешь еще разок?
– От вас?
– Можешь и от нас, но в первую очередь я имела в виду злоумышленников.
– А что общего между моим шоком или коньячком и злоумышленниками?
– Гонората, он каждый день в это время не в своем уме? – озабоченно спросила я. – Или, может, только сегодня? Ему нехорошо?
– Ну как ты себе это представляешь? Жестокая и бессердечная баба бестактно и грубо рассказывает мне о страшном преступлении, что человека убили…
– Метя, она говорит то же, что и я, – перебила его Гонората. – Если ты будешь молчать как дурак, то они тебя еще раз шандарахнут. А если ты все расскажешь, они потеряют повод, – Как же, сейчас! – сердито фыркнул Метя. – Они меня шандарахнут из мести. А вообще кто сказал, что я что-то знаю?
– За километр видать, – сухо заметила я. – Слепой увидит. И второй вопросик: кто такой Василь?
Метя покраснел, побледнел, потом снова покраснел. Потом он начал как-то странно фукать. Мы все втроем укоризненно смотрели на него, не делая скидок на его разбитую голову. Гонората положила ему кусочек паштета.
– На вот, съешь, запей и перестань этими сведениями давиться. Какой такой этот Василь? Я о нем ничего не слышала.
– Никто о нем не слышал! – пробулькал Метя. – Она одна! Прицепилась и прицепилась, вьщумала себе все!
– А вместе со мной Сарновский и Бялас, – отчетливо выговорила я.
Метя застыл с паштетом на вилке.
– Что?!..
– Сарновский и Бялас. Как раз они с седлами выходили. Я так поняла, что Василь велел Сарновскому спустить заезд на тормозах, хотя он фаворитом не был. Так что это за какой-то Василь? Перестань дурака валять, потому что у нас всех глаза есть и колет нам глаза то, что ты не просто знаешь что-то, но еще и трусишь, как канадский скунс.
– Но я на сто миль не воняю! – бурно запротестовал Метя и сожрал паштет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– А этот Дерчик, часом, у букмекеров не игрывал? – вырвалось у меня.
– Ты очень разумно мыслишь, – похвалил меня Метя. – Не знаю, но вроде нет. Кажется, не играл.
– Если бы играл, я бы знала, кто его убил… Сговор с жокеем им необходим. Лошадь, которая наверняка не выиграет, гораздо легче заметить и выбрать, чем ту, которая придет первой. Почти в каждом заезде я могла бы указать по крайней мере одну лошадь, на которую я могла бы поставить все сокровища мира в уверенности, что ее на первых местах не будет ни в коем разе. Жокеи, конюхи или кто-то из сотрудников подсказывают плохую лошадь лопухам, лопухи мчатся к букмекерам, доходверный, как в швейцарском банке. Особенно при таких суммах…
Я вдруг увидела еще одну возможность. А если Дерчик по глупости, по злобе или по каким-то другим причинам подсказывал кому-нибудь хороших лошадей? Может, ему просто везло и он попадал в яблочко случайно? Этот кто-то, неважно, из мафии или нет, играл у букмекеров и обошелся им в страшную кучу денег… Но вроде никто не ставит так много, как эти жлобы…
– А они всегда играют по сто миллионов?
– Как минимум. Если удастся, то и дороже. Сами они не успели бы, у них курьеры на побегушках, рассылают их во все стороны. И мне что-то кажется, что эти посредники-курьеры обогащаются больше всех.
– Потому что у них мозги есть и они на ерунду не ставят?
– Ну конечно. Хотя раз накололся один, не поставил, потому что считал, что конь не придет.
– А он пришел?
– Пришел. Бегал он, как ошпаренный кот, чтобы одолжить деньги на выплату выигрыша, одну треть вроде как раздобыл. Морда у него потом была как отбивная, но бюллетеня брать не стал. Должен выплатить все до конца, кажется, у него еще до сих пор какая-то часть долга осталась, потому что у него теперь бзик и он боится не ставить. С жокеями тоже проделывают номер, дают, например, те жлобы для Сарновского или Замечека пять миллионов, а они передают четыре или даже три. А ведь и три миллиона больше, чем эта глупая награда за победу, правильно?
– Погодите, – перебила нас удивленная Гонората. – Из того, что вы мне тут наговорили, получается, что примитивная мафия проигрывает? Я не ослышалась?
– Не ослышалась, ненаглядная жена, – поддакнул Метя. – Она действительно проигрывает.
– Так Зачем им все эти штучки?
– Этого никто не знает. Нравится им, видимо. Раза два за сезон им случается выиграть, но не больше, потому что парни за этим следят.
– Ну хорошо, а откуда в таком случае они берут на это деньги?
– Из чего-нибудь другого. Как Иоаннин прокурор. Где-нибудь еще выигрывают, чтобы на бегах проигрывать. Вообще они родились богатыми, всю жизнь фарцовкой занимались, и легализация этой процедуры им принесла непоправимый вред. Но у них еще много осталось. Глупость непостижимая, но я вам с самого начала говорил, что это деревенские лопухи.
– Ты прав. Метя, я тоже сомневаюсь, умеют ли они читать, – согласилась я. – Достаточно было бы один раз в программку заглянуть, чтобы сообразить, что их надувают. Но и так у меня тут концы с концами не сходятся, потому что если у них хватило мозгов обогатиться на чужой валюте, то должно было бы хватить мозгов и на то, чтобы ее теперь не потерять.
– А какое им дело? Выигрывают в рулетку и в казино.
– Думай логически и не говори глупостей. Если бы им не хотелось выиграть, они бы вообще этим не занимались.
– Они азартные, – предположила Мария;
– Естественно, но куда в таком случае делась их деловая сметка на прибыль? Нет, я стою на своем, что-то тут не сходится, какой-то падалью из-под земли попахивает. Не говоря уже о том, что Дерчик мне все больше и больше кажется информатором. Если его укокошили не букмекеры за то, что давал игрокам хороших лошадок, тогда его шлепнула мафия, потому что давал плохих. В конце концов они озверели и прикончили его из мести или обыкновенно, со злости. Так у меня получается.
– В какой-то степени у тебя даже слишком хорошо получается, потому что один из этой троицы человек очень нервный и прямо-таки рвется к мордобитию, – подтвердил Метя. – Так могло быть, но не знаю, что здесь можно доказать.
Я подозрительно на него посмотрела и вспомнила, о чем должна была его спросить.
– Метя, говори правду. У меня два скромненьких вопросика. Почему тебя так этот Дерчик потряс? Ты ведь не столь уж впечатлительный, так в чем же дело?
– В том, что мне хотелось коньячку, – не задумываясь ответил Метя. – И такой хитроумный способ показался мне самым лучшим.
– Ты уже по балде за укрывательство сведений получил, – заметила ему Мария. – Хочешь еще разок?
– От вас?
– Можешь и от нас, но в первую очередь я имела в виду злоумышленников.
– А что общего между моим шоком или коньячком и злоумышленниками?
– Гонората, он каждый день в это время не в своем уме? – озабоченно спросила я. – Или, может, только сегодня? Ему нехорошо?
– Ну как ты себе это представляешь? Жестокая и бессердечная баба бестактно и грубо рассказывает мне о страшном преступлении, что человека убили…
– Метя, она говорит то же, что и я, – перебила его Гонората. – Если ты будешь молчать как дурак, то они тебя еще раз шандарахнут. А если ты все расскажешь, они потеряют повод, – Как же, сейчас! – сердито фыркнул Метя. – Они меня шандарахнут из мести. А вообще кто сказал, что я что-то знаю?
– За километр видать, – сухо заметила я. – Слепой увидит. И второй вопросик: кто такой Василь?
Метя покраснел, побледнел, потом снова покраснел. Потом он начал как-то странно фукать. Мы все втроем укоризненно смотрели на него, не делая скидок на его разбитую голову. Гонората положила ему кусочек паштета.
– На вот, съешь, запей и перестань этими сведениями давиться. Какой такой этот Василь? Я о нем ничего не слышала.
– Никто о нем не слышал! – пробулькал Метя. – Она одна! Прицепилась и прицепилась, вьщумала себе все!
– А вместе со мной Сарновский и Бялас, – отчетливо выговорила я.
Метя застыл с паштетом на вилке.
– Что?!..
– Сарновский и Бялас. Как раз они с седлами выходили. Я так поняла, что Василь велел Сарновскому спустить заезд на тормозах, хотя он фаворитом не был. Так что это за какой-то Василь? Перестань дурака валять, потому что у нас всех глаза есть и колет нам глаза то, что ты не просто знаешь что-то, но еще и трусишь, как канадский скунс.
– Но я на сто миль не воняю! – бурно запротестовал Метя и сожрал паштет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71