Выходит, убивать неугодных ему людей он мог как лично, так и через посредников. Данное обстоятельство открывало перед нами чрезвычайно широкие возможности, развязывало мне руки, и я могла сама назначать на роли в сериале кого хочу.
– 12 -
Как я и предполагала, Бартек явился только через четверть часа. Уселся перед экранами, и ему прокрутили пожар с самого начала. Он вежливо попросил кого-нибудь вкратце пояснить, на кой ляд нам все эти эффекты пироманов и вообще в чем дело. Все присутствующие с готовностью принялись исполнять просьбу, так что у него голова пошла кругом. Марта делала упор на сценарий, я же на исторические реалии. В конце концов парень взмолился:
– А какого-нибудь чернового конспекта у вас не найдется? Вот я никак не пойму… ваш Подляк… он тут в пожаре задействован?
– Мы пока еще не решили, – ответила одна из нас.
– Не задействован, его труп уже лежит в другом месте, – ответила другая.
Кайтек и Павел расхохотались.
– Да что вы мне мозги пудрите! – обиделся Бартек.
Мы возмутились.
– Какие мозги? Да ни в жизнь! – горячо заверила его Марта. – И черновик у нас есть, но в компьютере Иоанны. У нее дома.
– У тебя тоже есть, я же распечатала, помнишь?
– Что из того, я же ясно сказала – домой не поеду! Едем к тебе, а потом я отправляюсь в притон разврата. И ничто меня от этого не удержит!
Бартек сделал попытку вежливо утихомирить разбушевавшуюся Марту:
– Не горит. То есть, того… горело, да потухло. Не обязательно мне вынь да положь ваш черновик. Можно и завтра. Марта, как ты насчет завтра?
Дальше я уже не слушала, на чем они там сговорились, ибо мною всецело завладело вдохновение. Слова стремительно проносились в голове, не терпелось сесть за компьютер и записать, пока горяченькие. Перебив разговор двух режиссеров, я потребовала предоставить мне запись пожара на кассетах, чтобы впечатляющее зрелище было всегда под рукой. Для меня каждый кадр мог оказаться бесценным, и не только для неожиданного поворота сюжета, но и просто в описании того или иного фрагмента сценария. Не придется выдумывать из головы, достаточно будет взглянуть на картинку. Недаром я всегда так ценила жизненные реалии. Ну и еще хотелось в тишине и уединении хорошенько обдумать все, связанное с горбоносым незнакомцем, он меня заинтриговал сверх всякой меры.
И я покинула здание телецентра, чуть ли не силой утащив за собой Мартусю.
Отпустила я свою жертву лишь после того, как действие нашего сценария продвинулось настолько, что мы вплотную подошли к сцене убийства Красавчика Коти, остановились на пороге, фигурально выражаясь. Двойной шантаж стал свершившимся фактом, Котя, пока еще без фамилии, развернулся вовсю, Грохольский тоже делал свое черное дело, консультируя напропалую, и готовился пожинать лавры и немалые дивиденды. Плуцек, осажденный со всех сторон, действовал втихаря, как и положено бойцу невидимого фронта. Как видите, мы наворотили максимум сложностей и неожиданных поворотов сюжета, и, чтобы не запутаться во всем этом, я опять схематично записала намеченную фабулу, упомянув завлекательные мелочи, но не расшифровывая их. Пока.
– 13 -
Личная жизнь персонажей особых хлопот мне не доставляла. Хоть и телевизионщики, они ведь тоже люди, а межчеловеческие отношения мною уже давно изучены, можно сказать, досконально. Так что за три дня, прошедшие со времени нашей с Мартой совместной работы, я без ее участия успешно рассорила две пары – одну пару супружескую, а другую не совсем законную, но зато помирила поссорившихся любовников, а также значительно углубила и драматизировала оставшуюся безответную любовь. Эта безответная любовь оказала нам неоценимые услуги. Дело в том, что одинокая, несчастная героиня, женщина весьма состоятельная, располагала прорвой свободного времени и имела возможность следить за предметом своих воздыханий. И благодаря этому сумела обнаружить козни, которые преступники уже начинали плести вокруг ее любимого.
И тут меня опять застопорило, поскольку для достоверности понадобилось окружить все эти человеческие взаимоотношения настоящими телевизионными штучками. Пришлось звонить Марте.
– Ты где находишься в данный момент? – был мой первый вопрос.
– На твоей лестнице, – был радостный ответ. – Уже на втором этаже. И Бартек тоже идет, только малость задержался, я попросила его сбегать за пивом. Кассеты у меня с собой.
Я очень обрадовалась.
– А как ты вошла, не продомофонив?
– Какая-то женщина выходила из дома, я и прошмыгнула. Слушай, давай поговорим, когда я уже доберусь до тебя.
Я заблаговременно отперла входную дверь и отправилась в кухню за стаканами. Бартек появился минут через пять после Марты, но и этих минут ей хватило, чтобы вкратце поведать о последних событиях своей личной жизни. Оказывается, Доминик хотя ее и не любит, но желает, она же его любит, но не желает, то есть хотеть-то его она хочет, но любить его не желает и потому опять терзается. Терзание на сей раз выглядело, на мой взгляд, не слишком драматичным, так что я воздержалась от комментариев.
Бартек извинился, что явился ко мне без предупреждения. А зачем предупреждать, когда он равноправный член нашей группы сценаристов?
Начали мы опять с просмотра записей пожара. Поскольку пожар выдумала я, Бартек и вцепился в меня, как репей в собачий хвост. Я старалась утешить себя тем, что, главное, погорелец меня не знает, неизвестно ему, что особняк на сожжение предназначила я, а то еще потребует возмещения материального и морального ущерба.
При сегодняшнем просмотре основное внимание мы уделили звуку, потому что этого потребовала Марта:
– Сто раз глядели, а на шум и крик – ноль внимания, сами только орали друг на друга как последние кретины. Вместо того чтобы слушать и мотать на ус. Да, вот что еще. Павел поехал на пепелище, снять его, так просто, на всякий случай.
– Это само собой, – недовольно буркнула я, – могли бы и раньше сообразить. Вообще надо было дожидаться возвращения хозяина и заснять этот момент – реакцию его, действия. А с сейфом что? Открыли его наконец?
Марта обескураженно оправдывалась:
– Понятия не имею. Во всяком случае, с места пожара забрали. Да ты сама все увидишь.
– Пиво холодное, – призвал нас к порядку Бартек.
– Очень хорошо, разливайте, остальные банки я спрячу в холодильник. И пускайте пленку, не будем терять время.
Значит, все внимание на звук. Боже, какой же кошмарный там стоял шум! Среди грохота, треска и криков очень трудно было уловить хоть что-то человеческое, лишь отдельные слова, по всей вероятности тех, кто находился поблизости от камеры. Лучше всего получились перекрикивания пожарных, но и зеваки старались, как могли.
Вот отчетливо прозвучало:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
– 12 -
Как я и предполагала, Бартек явился только через четверть часа. Уселся перед экранами, и ему прокрутили пожар с самого начала. Он вежливо попросил кого-нибудь вкратце пояснить, на кой ляд нам все эти эффекты пироманов и вообще в чем дело. Все присутствующие с готовностью принялись исполнять просьбу, так что у него голова пошла кругом. Марта делала упор на сценарий, я же на исторические реалии. В конце концов парень взмолился:
– А какого-нибудь чернового конспекта у вас не найдется? Вот я никак не пойму… ваш Подляк… он тут в пожаре задействован?
– Мы пока еще не решили, – ответила одна из нас.
– Не задействован, его труп уже лежит в другом месте, – ответила другая.
Кайтек и Павел расхохотались.
– Да что вы мне мозги пудрите! – обиделся Бартек.
Мы возмутились.
– Какие мозги? Да ни в жизнь! – горячо заверила его Марта. – И черновик у нас есть, но в компьютере Иоанны. У нее дома.
– У тебя тоже есть, я же распечатала, помнишь?
– Что из того, я же ясно сказала – домой не поеду! Едем к тебе, а потом я отправляюсь в притон разврата. И ничто меня от этого не удержит!
Бартек сделал попытку вежливо утихомирить разбушевавшуюся Марту:
– Не горит. То есть, того… горело, да потухло. Не обязательно мне вынь да положь ваш черновик. Можно и завтра. Марта, как ты насчет завтра?
Дальше я уже не слушала, на чем они там сговорились, ибо мною всецело завладело вдохновение. Слова стремительно проносились в голове, не терпелось сесть за компьютер и записать, пока горяченькие. Перебив разговор двух режиссеров, я потребовала предоставить мне запись пожара на кассетах, чтобы впечатляющее зрелище было всегда под рукой. Для меня каждый кадр мог оказаться бесценным, и не только для неожиданного поворота сюжета, но и просто в описании того или иного фрагмента сценария. Не придется выдумывать из головы, достаточно будет взглянуть на картинку. Недаром я всегда так ценила жизненные реалии. Ну и еще хотелось в тишине и уединении хорошенько обдумать все, связанное с горбоносым незнакомцем, он меня заинтриговал сверх всякой меры.
И я покинула здание телецентра, чуть ли не силой утащив за собой Мартусю.
Отпустила я свою жертву лишь после того, как действие нашего сценария продвинулось настолько, что мы вплотную подошли к сцене убийства Красавчика Коти, остановились на пороге, фигурально выражаясь. Двойной шантаж стал свершившимся фактом, Котя, пока еще без фамилии, развернулся вовсю, Грохольский тоже делал свое черное дело, консультируя напропалую, и готовился пожинать лавры и немалые дивиденды. Плуцек, осажденный со всех сторон, действовал втихаря, как и положено бойцу невидимого фронта. Как видите, мы наворотили максимум сложностей и неожиданных поворотов сюжета, и, чтобы не запутаться во всем этом, я опять схематично записала намеченную фабулу, упомянув завлекательные мелочи, но не расшифровывая их. Пока.
– 13 -
Личная жизнь персонажей особых хлопот мне не доставляла. Хоть и телевизионщики, они ведь тоже люди, а межчеловеческие отношения мною уже давно изучены, можно сказать, досконально. Так что за три дня, прошедшие со времени нашей с Мартой совместной работы, я без ее участия успешно рассорила две пары – одну пару супружескую, а другую не совсем законную, но зато помирила поссорившихся любовников, а также значительно углубила и драматизировала оставшуюся безответную любовь. Эта безответная любовь оказала нам неоценимые услуги. Дело в том, что одинокая, несчастная героиня, женщина весьма состоятельная, располагала прорвой свободного времени и имела возможность следить за предметом своих воздыханий. И благодаря этому сумела обнаружить козни, которые преступники уже начинали плести вокруг ее любимого.
И тут меня опять застопорило, поскольку для достоверности понадобилось окружить все эти человеческие взаимоотношения настоящими телевизионными штучками. Пришлось звонить Марте.
– Ты где находишься в данный момент? – был мой первый вопрос.
– На твоей лестнице, – был радостный ответ. – Уже на втором этаже. И Бартек тоже идет, только малость задержался, я попросила его сбегать за пивом. Кассеты у меня с собой.
Я очень обрадовалась.
– А как ты вошла, не продомофонив?
– Какая-то женщина выходила из дома, я и прошмыгнула. Слушай, давай поговорим, когда я уже доберусь до тебя.
Я заблаговременно отперла входную дверь и отправилась в кухню за стаканами. Бартек появился минут через пять после Марты, но и этих минут ей хватило, чтобы вкратце поведать о последних событиях своей личной жизни. Оказывается, Доминик хотя ее и не любит, но желает, она же его любит, но не желает, то есть хотеть-то его она хочет, но любить его не желает и потому опять терзается. Терзание на сей раз выглядело, на мой взгляд, не слишком драматичным, так что я воздержалась от комментариев.
Бартек извинился, что явился ко мне без предупреждения. А зачем предупреждать, когда он равноправный член нашей группы сценаристов?
Начали мы опять с просмотра записей пожара. Поскольку пожар выдумала я, Бартек и вцепился в меня, как репей в собачий хвост. Я старалась утешить себя тем, что, главное, погорелец меня не знает, неизвестно ему, что особняк на сожжение предназначила я, а то еще потребует возмещения материального и морального ущерба.
При сегодняшнем просмотре основное внимание мы уделили звуку, потому что этого потребовала Марта:
– Сто раз глядели, а на шум и крик – ноль внимания, сами только орали друг на друга как последние кретины. Вместо того чтобы слушать и мотать на ус. Да, вот что еще. Павел поехал на пепелище, снять его, так просто, на всякий случай.
– Это само собой, – недовольно буркнула я, – могли бы и раньше сообразить. Вообще надо было дожидаться возвращения хозяина и заснять этот момент – реакцию его, действия. А с сейфом что? Открыли его наконец?
Марта обескураженно оправдывалась:
– Понятия не имею. Во всяком случае, с места пожара забрали. Да ты сама все увидишь.
– Пиво холодное, – призвал нас к порядку Бартек.
– Очень хорошо, разливайте, остальные банки я спрячу в холодильник. И пускайте пленку, не будем терять время.
Значит, все внимание на звук. Боже, какой же кошмарный там стоял шум! Среди грохота, треска и криков очень трудно было уловить хоть что-то человеческое, лишь отдельные слова, по всей вероятности тех, кто находился поблизости от камеры. Лучше всего получились перекрикивания пожарных, но и зеваки старались, как могли.
Вот отчетливо прозвучало:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82