ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

— спросил он. — Бежим туда!
Выпутавшись из переплетения ветвей, он побежал по темному треугольнику огорода к какому-то легкому строению.
— С дороги ее не видно, — сказал он, входя в серый деревянный домик, — и ночевать тут можно.
— Я должен сказать вам…— начал Макиэн, но Тернбулл перебил его: «Тихо!» Цокот копыт стал громче. По долине пронеслась конная полиция.
— Я должен сказать вам, — повторил Макиэн, — что вы истинный вождь, и большая честь для меня — идти за вами.
Тернбулл не отвечал и произнес нескоро: «Надо нам поесть перед сном».
Когда последние звуки погони замерли вдали, Тернбулл уже разложил припасы. Он поставил на подоконник рыбные консервы, вино — на пол; но тут кто-то трижды постучал в тонкую дверцу.
— Что за черт? — сказал Тернбулл, открывавший консервы.
— Быть может, это Бог, — сказал Макиэн.
Звук был нелепый, как будто в дверцу не стучались, а хотели проделать в ней дыру. Тернбулл пошел открывать, схватив для чего-то шпагу, и сразу увидел бамбуковую трость. Он ударил по ней, конец ее сломался, пришелец отскочил назад.
На золотом и алом щите неба силуэт его был нелепым и черным, как геральдическое чудище. Длинные волосы казались рогами, концы галстука-бабочки — нелепыми крыльями.
— Вы ошиблись, Макиэн, — сказал Тернбулл, — больше похоже на черта.
— Кто вы такие? — вскрикнул незнакомец резким и тонким голосом.
— И правда, — сказал Тернбулл, оглядываясь на Макиэна, — кто же мы такие?
— Выходите! — крикнул незнакомец.
— Пожалуйста, — ответил Тернбулл и вышел, держа в руках шпагу; Макиэн последовал за ним.
Незнакомец оказался невысоким, даже маленьким, но не таким причудливым, как на фоне заката. Рыжие волосы падали ему на плечи, словно у какой-нибудь девы со средневековой картины (или с картины прерафаэлитов), но лицо было грубым, как у обезьяны.
— Что вы здесь делаете? — тонким и резким голосом спросил он.
— А вы что здесь делаете? — с обычной для него детской серьезностью спросил Макиэн.
— Это мой сад! — крикнул незнакомец.
— О! — простодушно сказал Макиэн. — Тогда простите нас.
— Лучше расскажем все нашему хозяину, — сказал Тернбулл. Понимаете, мы собирались закусить, но вообще мы собираемся драться.
При этом слове человечек необычайно оживился.
— Как? — закричал он. — Вы те самые люди, которые затеяли дуэль? Это вы и есть? Нет, это вы?
— Да, это мы, — отвечал Макиэн.
— Идемте ко мне! — воскликнул хозяин. — Ужин у меня получше, чем вот это… А вино… Да идемте же, я вас и ждал!
Даже невозмутимый Тернбулл немного удивился.
— Простите, сэр…— начал он.
— Борьба — моя страсть! — перебил его тщедушный хозяин. — Ах, сколько я гулял по этим мерзким лугам, ожидая борьбы, убийства и крови! Только ради них и стоит жить на свете, ха-ха!
И он так сильно ударил по дереву тростью, что на коре осталась полоса.
— Простите, — нерешительно спросил Макиэн, — простите, вы так секли и дверь?
— Да, — резко отвечал хозяин; Тернбулл хмыкнул.
— Идемте же! — снова закричал человечек. — Нет, боги все же есть! Они услышали мои молитвы! Я угощу вас по-рыцарски, а потом увижу, как один из вас умрет!
Он понесся сквозь сумерки по извилистой дорожке, и все трое скоро очутились перед маленьким красивым коттеджем. Коттедж этот ничем не отличался бы от соседних, если бы перед ним, среди левкоев и бархатцев, не стоял божок с тихоокеанских островов. Сочетание безглазого идола с такими невинными цветами казалось кощунственным.
Однако внутри коттедж никак не походил на соседние. Едва ступив в него, наши герои ощутили себя в сказке из «Тысячи и одной ночи». Дверь, захлопнувшаяся за ними, отрезала их от Англии и от всей Европы. Жестокие барельефы Ассирии и жестокие ятаганы турков украшали стены, словно цивилизации эти не разделяли тысячи лет. Как в сказке из «Тысячи и одной ночи», казалось, что комната вставлена в комнату; и самая последняя из этих комнат была подобна самоцвету. Человечек упал на багряные и золотые подушки. Негр в белых одеждах молча приблизился к нему.
— Селим, — сказал хозяин, — эти люди будут ночевать в моем доме. Пришли сюда лучшего вина и лучших яств. А завтра, Селим, один из этих людей умрет на моих глазах.
Негр поклонился и исчез.
Наутро Эван Макиэн вышел в сад, залитый серебристым светом; лицо его было серьезней, чем прежде, и смотрел он вниз; Тернбулл еще доедал завтрак, что-то напевая, у открытого окна. Через минуту-другую он легко поднялся и тоже вышел, держа под мышкой шпагу и дожевывая хлебец.
Обоим показалось, что хозяина еще нет, и оба удивились, обнаружив его в саду. Карлик стоял на коленях, замерев перед божеством, как святой перед Мадонной. Когда Тернбулл нечаянно наступил на сучок, он быстро вскочил.
— Да, именно тут! — воскликнул он, потирая руки. — Не бойтесь, он нас видит.
Макиэн обратил к божку синие сонные глаза, и брови его сдвинулись.
— Знаете, — продолжал человечек, — он даже лучше нас видит спиною. Я часто думаю, что там его лицо. Да, со спины он лучше. Со спины он безжалостнее, как вы считаете?
— А что это такое? — не без брезгливости спросил Тернбулл.
— Это Сила, — отвечал человечек с длинными волосами.
— О! — резко откликнулся Тернбулл.
— Да, друзья мои, — радостно сообщил хозяин, — Там, на островах, перед этим камнем приносили в жертву людей. Мне не разрешат, куда там… разве что кошку или кролика, это бывает.
Макиэн дернулся и застыл на месте.
— А сейчас, — голос у хозяина стал звонче, — сейчас он дождется своего! Перед ним прольется человеческая кровь. — И он укусил себя за палец от избытка чувств. Но дуэлянты стояли, как статуи.
— Быть может, я слишком восторженно выражаюсь, — сказал хозяин. — Да, у меня бывают экстазы, вам их не понять… но вам повезло. Вы нашли единственного человека, который любит не ту или эту борьбу, а борьбу вообще. Меня зовут Уимпи, Морис Уимпи. Я преподавал в Оксфорде. Пришлось уйти, что поделаешь, предрассудки!.. Никто не понял моего преклонения перед великими отравителями Ренессанса. За обедом — туда-сюда, терпят, а в лекциях — нельзя, видите ли… Словом, только у меня вы сможете совершить то, что задумали. Судить ваш поединок будет то, что движет солнце и светила, — само насилие. Vae Victis! Горе, горе, горе побежденным! Что же вы стоите? Сражайтесь! Я жду.
Тогда Макиэн сказал:
— Тернбулл, дайте мне вашу шпагу.
Тернбулл дал, удивленно глядя на него. Макиэн переложил свою шпагу в левую руку и швырнул чужую к ногам мистера Уимпи.
— Сражайтесь! — закричал он. — Я жду!
Карлик обернулся к Тернбуллу, ища защиты.
— Прошу вас, сэр, — проговорил он. — Ваш противник принял меня…
— Поганый трус! — заорал Тернбулл. — Сражайтесь, если любите драку! Сражайтесь, если верите в силу! Слава победителю? Что ж, победите!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36