Будем надеяться, что мамаша не отыщет своего детеныша, что
гроза начисто замыла его следы. Будем надеяться, что его родственнички в
это время года еще больше боятся людей. И на нож - тяжелый и крепкий -
тоже можно надеяться. Надеяться и не спать...
Ксюша легонько взъерошила Олеговы волосы:
- О чем задумался? Опять о мусоре в храме?
- Да так... И об этом тоже... Кто-то опоганил языческое святилище. И
не просто опоганил - обокрал предыдущую веру, использовал место, которому
люди привыкли поклоняться испокон веков, использовал, чтобы построить эту
часовню, чтобы заставить людей чтить новые святыни и забыть старые... А
теперь кто-то опоганил и ее, эту новую святыню. Знаешь, Ксень, есть такое
слово "возмездие"...
Олег замолчал. Ксюша смотрела на него так, будто впервые увидела:
- Я не понимаю... Так, по-твоему, христианство - это плохо?
По-твоему, это мерзкое язычество с его невежеством, дикостью,
человеческими жертвоприношениями - лучше? А сам, между прочим, крестик
носишь!
Олег скривился:
- Крестик... Ну, ношу я крестик. Это о бабушке память, только и
всего. Нехристь я, некрещеный то есть.
Он запнулся ненадолго, продолжил задумчиво:
- Лучше, хуже... Не можем мы судить о том, что лучше, что хуже. Не
можем, потому что ничтожно мало знаем о язычестве, а это - вина
христианства. Так ревностно искореняли скверну язычества, что изувечили
культуру дохристианской Руси, причем изувечили безвозвратно. А в
оправдание себе измыслили ложь, будто и не было ее, культуры этой, будто
до принятия православия прозябала Русь в дикости и мерзости неописуемой...
- А разве не так? - совсем растерялась Ксюша.
Олег почти вскрикнул:
- Не так! Было бы так - была бы наша христианская культура копией
византийской. А возьми, к примеру, архитектуру, иконопись. Чувствуется,
конечно, византийское влияние, порой - сильное влияние, но и не более
того. Нет, Ксеня, христианство приживили к Руси, яко ветвь ко древу, а все
прочие ветви отсекли, чтобы жила только эта, новая...
Он снова надолго замолчал. Ксюша, так и не дождавшись продолжения,
заговорила сама:
- Вот ты говоришь: "языческая культура". Какая же это культура, если
даже боги явно заимствованы у других народов? Вот Семаргл из пантеона
Владимира 980 года - это же иранское божество. Крылатая собака,
покровитель семян и ростков.
- Семаргл... - Голос Олега сочился ядовитой издевкой. - Семаргл из
пантеона Владимира... Хитер был, аки змий, князь Владимир по прозванию
Красно Солнышко, по другому прозванию - Святый... Хитро выдумал - за
десять лет до крещения Руси, готовя оное, учинить реформу язычеству.
Зачем? Вместо Рода - великого доброго бога - над прочими богами поставил
громовержца Перуна, дабы мрачностью его отворотить мир от язычества, дабы
отделить поклонение языческим богам от почитания пращуров, без коего на
Руси человек - не человек. И Семаргла, крылатого пса, мудро выдумал меж
богами поставить... - Олег говорил, а сам не сводил глаз с пятна на стене
(да нет, это все-таки не просто пятно). - Приучить хотел иноземным богам
кланяться. Благо, издревле был на Руси похожий обличием бог Переплут...
А пятно на стене все четче проступало чертами человечьего лика, будто
бы лик этот таился в глубине постепенно обретающей прозрачность стены,
будто бы близился он теперь, креп, копил в себе сумрачную черноту, и она -
чернота - изливалась из плоскости каменной кладки, обволакивала, манила
скорым пониманием доселе непостижимого, недоступного разуму... И Олег
говорил, говорил, взвинчивая себя в непонятном неистовстве:
- Не в том великая вина христиан, что веру свою утверждали, а в том,
как они утверждали ее. По местам, идеже стояша кумири бога Велеса,
поставляли церьквы святому Власию; и с иными богами тако же сотворяли,
дабы люд, молениями на привычном месте, привычным богам возносимыми,
крепил существо новой, не своей веры, чужой... А монаси, аки волци алчущи
ходящи среди людей, оных во скотьи покорныи превращали, заповедуя не
противиться злу; навий же нарекоша бранно, яко те по словеси монасей суть
козлища поганьськыи...
Его голос сорвался на злобный хрип, тело напряглось и дергалось,
словно в припадке. Ксюша с ужасом заметила проступившую на Олеговых губах
пену и не выдержала, вцепилась в него обеими руками, затрясла изо всех
сил:
- Прекрати! Прекрати немедленно!..
Она еще долго кричала что-то пронзительное и бессвязное, прежде чем
обмякли закаменевшие мышцы Олега, прежде чем неуверенная осмысленность
появилась в его потерявших блеск и глубину глазах. А потом они лежали
молча, крепко прижавшись друг к другу, и Олег гладил Ксюшу трясущейся
непослушной рукой, а сам исподтишка и с опаской поглядывал на стену. Но на
стене был лишь неприглядный грязный подтек и ничего, кроме...
Только почувствовав, что Олег немного успокоился, Ксюша осмелилась
тихонько спросить:
- Что это на тебя напало такое?
- Не знаю. Устал, наверное, - Олег вздохнул. - Ты прости меня, Ксеня.
Закатил истерику ни с того ни с сего... Козел.
Ксюша легонько укусила его за палец.
- Это за козла, - пояснила она.
Снова помолчали, и снова молчание нарушила Ксюша:
- Ты говорил что-то о существе веры. Я не поняла.
- Говорил, - Олег болезненно сморщился. - Не говорил - орал, как
взбесившийся...
Он поспешно отодвинулся от снова попытавшейся укусить Ксюши, с
неохотой продолжил:
- А существо веры... Это учение одной из первохристианских сект -
монофизитов, кажется. Они, понимаешь, считали, что некие излучения
молящихся душ (мы бы теперь это назвали психодинамической энергией) как бы
подпитывают астральное существо веры, или иначе - ее тело. Чем больше
верующих, чем истовее и согласнее их молитвы - тем сильнее существо веры,
тем могущественнее боги. И кстати, по этому учению, когда с утверждением
христианства иссякло лишенное молитв и жертвоприношений тело эллинской
языческой веры, боги эллинские зачахли и превратились в бесов и демонов,
блуждающих поблизости от своих древних храмов.
Ксюша подперла щеку кулачком, пригорюнилась (видно, жалко ей стало
красивых мраморных эллинских богов), проговорила задумчиво:
- Знаешь, а что-то в этом есть. Ну, вот с точки зрения всяких теорий
о биополях и прочем. Или вот крестный ход - он же действительно может
вызвать дождь в засуху...
- Может, - усмехнулся Олег.
Ксюша положила голову ему на грудь:
- Ну а при чем здесь?..
- А при том. Христиане ведь не просто ставили церкви в местах
поклонения языческим богам, а старались, чтобы святой, в честь которого
церковь, как можно больше походил на своего языческого предшественника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
гроза начисто замыла его следы. Будем надеяться, что его родственнички в
это время года еще больше боятся людей. И на нож - тяжелый и крепкий -
тоже можно надеяться. Надеяться и не спать...
Ксюша легонько взъерошила Олеговы волосы:
- О чем задумался? Опять о мусоре в храме?
- Да так... И об этом тоже... Кто-то опоганил языческое святилище. И
не просто опоганил - обокрал предыдущую веру, использовал место, которому
люди привыкли поклоняться испокон веков, использовал, чтобы построить эту
часовню, чтобы заставить людей чтить новые святыни и забыть старые... А
теперь кто-то опоганил и ее, эту новую святыню. Знаешь, Ксень, есть такое
слово "возмездие"...
Олег замолчал. Ксюша смотрела на него так, будто впервые увидела:
- Я не понимаю... Так, по-твоему, христианство - это плохо?
По-твоему, это мерзкое язычество с его невежеством, дикостью,
человеческими жертвоприношениями - лучше? А сам, между прочим, крестик
носишь!
Олег скривился:
- Крестик... Ну, ношу я крестик. Это о бабушке память, только и
всего. Нехристь я, некрещеный то есть.
Он запнулся ненадолго, продолжил задумчиво:
- Лучше, хуже... Не можем мы судить о том, что лучше, что хуже. Не
можем, потому что ничтожно мало знаем о язычестве, а это - вина
христианства. Так ревностно искореняли скверну язычества, что изувечили
культуру дохристианской Руси, причем изувечили безвозвратно. А в
оправдание себе измыслили ложь, будто и не было ее, культуры этой, будто
до принятия православия прозябала Русь в дикости и мерзости неописуемой...
- А разве не так? - совсем растерялась Ксюша.
Олег почти вскрикнул:
- Не так! Было бы так - была бы наша христианская культура копией
византийской. А возьми, к примеру, архитектуру, иконопись. Чувствуется,
конечно, византийское влияние, порой - сильное влияние, но и не более
того. Нет, Ксеня, христианство приживили к Руси, яко ветвь ко древу, а все
прочие ветви отсекли, чтобы жила только эта, новая...
Он снова надолго замолчал. Ксюша, так и не дождавшись продолжения,
заговорила сама:
- Вот ты говоришь: "языческая культура". Какая же это культура, если
даже боги явно заимствованы у других народов? Вот Семаргл из пантеона
Владимира 980 года - это же иранское божество. Крылатая собака,
покровитель семян и ростков.
- Семаргл... - Голос Олега сочился ядовитой издевкой. - Семаргл из
пантеона Владимира... Хитер был, аки змий, князь Владимир по прозванию
Красно Солнышко, по другому прозванию - Святый... Хитро выдумал - за
десять лет до крещения Руси, готовя оное, учинить реформу язычеству.
Зачем? Вместо Рода - великого доброго бога - над прочими богами поставил
громовержца Перуна, дабы мрачностью его отворотить мир от язычества, дабы
отделить поклонение языческим богам от почитания пращуров, без коего на
Руси человек - не человек. И Семаргла, крылатого пса, мудро выдумал меж
богами поставить... - Олег говорил, а сам не сводил глаз с пятна на стене
(да нет, это все-таки не просто пятно). - Приучить хотел иноземным богам
кланяться. Благо, издревле был на Руси похожий обличием бог Переплут...
А пятно на стене все четче проступало чертами человечьего лика, будто
бы лик этот таился в глубине постепенно обретающей прозрачность стены,
будто бы близился он теперь, креп, копил в себе сумрачную черноту, и она -
чернота - изливалась из плоскости каменной кладки, обволакивала, манила
скорым пониманием доселе непостижимого, недоступного разуму... И Олег
говорил, говорил, взвинчивая себя в непонятном неистовстве:
- Не в том великая вина христиан, что веру свою утверждали, а в том,
как они утверждали ее. По местам, идеже стояша кумири бога Велеса,
поставляли церьквы святому Власию; и с иными богами тако же сотворяли,
дабы люд, молениями на привычном месте, привычным богам возносимыми,
крепил существо новой, не своей веры, чужой... А монаси, аки волци алчущи
ходящи среди людей, оных во скотьи покорныи превращали, заповедуя не
противиться злу; навий же нарекоша бранно, яко те по словеси монасей суть
козлища поганьськыи...
Его голос сорвался на злобный хрип, тело напряглось и дергалось,
словно в припадке. Ксюша с ужасом заметила проступившую на Олеговых губах
пену и не выдержала, вцепилась в него обеими руками, затрясла изо всех
сил:
- Прекрати! Прекрати немедленно!..
Она еще долго кричала что-то пронзительное и бессвязное, прежде чем
обмякли закаменевшие мышцы Олега, прежде чем неуверенная осмысленность
появилась в его потерявших блеск и глубину глазах. А потом они лежали
молча, крепко прижавшись друг к другу, и Олег гладил Ксюшу трясущейся
непослушной рукой, а сам исподтишка и с опаской поглядывал на стену. Но на
стене был лишь неприглядный грязный подтек и ничего, кроме...
Только почувствовав, что Олег немного успокоился, Ксюша осмелилась
тихонько спросить:
- Что это на тебя напало такое?
- Не знаю. Устал, наверное, - Олег вздохнул. - Ты прости меня, Ксеня.
Закатил истерику ни с того ни с сего... Козел.
Ксюша легонько укусила его за палец.
- Это за козла, - пояснила она.
Снова помолчали, и снова молчание нарушила Ксюша:
- Ты говорил что-то о существе веры. Я не поняла.
- Говорил, - Олег болезненно сморщился. - Не говорил - орал, как
взбесившийся...
Он поспешно отодвинулся от снова попытавшейся укусить Ксюши, с
неохотой продолжил:
- А существо веры... Это учение одной из первохристианских сект -
монофизитов, кажется. Они, понимаешь, считали, что некие излучения
молящихся душ (мы бы теперь это назвали психодинамической энергией) как бы
подпитывают астральное существо веры, или иначе - ее тело. Чем больше
верующих, чем истовее и согласнее их молитвы - тем сильнее существо веры,
тем могущественнее боги. И кстати, по этому учению, когда с утверждением
христианства иссякло лишенное молитв и жертвоприношений тело эллинской
языческой веры, боги эллинские зачахли и превратились в бесов и демонов,
блуждающих поблизости от своих древних храмов.
Ксюша подперла щеку кулачком, пригорюнилась (видно, жалко ей стало
красивых мраморных эллинских богов), проговорила задумчиво:
- Знаешь, а что-то в этом есть. Ну, вот с точки зрения всяких теорий
о биополях и прочем. Или вот крестный ход - он же действительно может
вызвать дождь в засуху...
- Может, - усмехнулся Олег.
Ксюша положила голову ему на грудь:
- Ну а при чем здесь?..
- А при том. Христиане ведь не просто ставили церкви в местах
поклонения языческим богам, а старались, чтобы святой, в честь которого
церковь, как можно больше походил на своего языческого предшественника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10