Вместо того чтобы направиться прямо ко входу в шатер, я сделал большой полукруг и обошел его сбоку – этот маневр гарантировал мне в такую ночь почти стопроцентную безопасность. Проскользнув внутрь, я оказался посреди хорошо знакомого мне зала для аудиенций. Сейчас здесь было пусто и темно. Длинный серебряный стол стоял пустым. Убранными оказались и шелковые подушки, на которых отдыхала монгольская знать, входившая в свиту Великого хана.
Пробравшись вдоль стены зала, я оказался в непосредственной близости от входа в личные апартаменты Угэдэя. Перед занавеской, отделявшей их от зала приемов, стояли на страже два вооруженных телохранителя. Я забрался в пространство между свисавшими с потолка гобеленами и внешней стенкой шатра и затаился там, пытаясь собраться с мыслями.
Вне зависимости от того, спал Угэдэй или нет, при нем неотлучно находятся шесть глухонемых воинов его личной охраны.
Я мог добиться успеха только в одном случае: ворвавшись в спальню и убив Угэдэя прежде, чем его телохранители успеют сообразить, что происходит. Какая судьба ожидала в этом случае меня самого, не имело для меня особого значения. Я знал, на что иду, и не хранил иллюзий на сей счет.
Но мне не давала покоя судьба Аглы. Подсознательно я мечтал только об одном – отказаться от убийства, разыскать Аглу, бежать вместе с ней из Каракорума и найти для нас уединенное местечко, где бы мы могли жить в любви и покое до окончания наших дней.
Но о каком покое можно мечтать, когда на моей совести останется гибель человечества? Я невольно содрогнулся.
– Агла, – прошептал я так тихо, что сам едва мог разобрать свои слова. – Прости меня, моя любимая. Может быть, мы еще когда-нибудь, где-нибудь встретимся…
Достав кинжал, я аккуратно разрезал стенку шатра, проскользнул в апартаменты Угэдэя и спрятался за шелковой занавеской. Никто не заметил моего появления. Шатер был слабо освещен. Сквозь шелковую ткань я мог различить только тени находившихся внутри шатра мужчин, но ничто не могло помешать мне слышать их голоса. Первый из них принадлежал Ариману. Я прирос к полу, опасаясь малейшим движением выдать свое присутствие.
– Вы скоро уснете, мой повелитель, Великий хан, – произнес Князь Тьмы густым, низким голосом.
– Боль особенно сильна сегодня ночью, – услышал я слабый голос Угэдэя.
– Это все сырость, мой повелитель, – объяснил Ариман, – в дождливую погоду боль всегда становится сильнее.
– Поэтому ты и сделал питье более сильным?
– Это было необходимо, Великий хан, чтобы заставить боль отступить.
– Но она все усиливается, перс. Каждую ночь она становится сильнее. Я продолжаю ощущать ее, несмотря на твое лекарство.
– Она не оставляла вас и во время охоты?
– Куда там. Без твоего зелья я вообще бы не смог сесть в седло. Но если бы не Орион, я был бы уже мертв этой ночью.
Я услышал, как Ариман издал долгий свистящий звук, похожий на шипение змеи.
– Ты по-прежнему настаиваешь, что он послан сюда, чтобы убить меня?
– Он ассасин, Великий хан. Это его работа.
– Я не верю тебе, перс.
Голос Аримана, казалось, разросся и заполнил все помещение.
– В следующий раз, когда вы увидите его, он попытается убить вас. Помните, я предупреждал вас.
– Довольно, – приказал Угэдэй. – Если бы он жаждал моей смерти, ему надо было только позволить вепрю довести дело до конца. Он спас мою жизнь, колдун.
– И тем самым завоевал ваше доверие.
Угэдэй не ответил.
Пару минут я не слышал ничего, кроме завывания ветра и скрипа крепежных канатов.
– Мой повелитель, Великий хан, – продолжал Ариман, – всего через месяц Субудай-багатур во главе своей армии пройдет земли немецких князей, пересечет могучую реку Рейн и вступит в страну франков. Франки могучие и отважные воины. Они заставили отступить сарацинов много лет тому назад. Они сегодня сражаются у стен Иерусалима против турок. Но Субудай сокрушит их мощь и разрушит до основания их города. Он достигнет побережья Последнего моря и водрузит ваш штандарт на его берегах. Тогда ваша империя займет все пространство между двумя Великими океанами. Европа и Азия будут принадлежать вам.
– Ты обещал мне это и раньше, колдун, – произнес Угэдэй слабым, полусонным голосом.
– Верно, – согласился Ариман. – Но ничего этого не произойдет, если мой повелитель умрет и все орхоны и военачальники вынуждены будут съехаться в Каракорум на выборы нового Великого хана. Орион знает это. Вот почему он должен нанести свой удар в ближайшие несколько дней, если собирается спасти Европу от армии Субудая.
– Я слышу тебя, колдун, – сказал Угэдэй, с трудом выговаривая слова, – но я не верю тебе.
– Я еще никогда не ошибался в своих пророчествах, Великий хан.
– Оставь меня, колдун. Позволь мне уснуть в мире.
– Но я…
– Я сказал, уходи, – приказал Угэдэй неожиданно окрепшим голосом.
До меня донеслись тяжелые шаги Аримана, он пересек шатер, прежде чем исчезнуть в ночи. Несколько минут я продолжал стоять в своем укрытии. Лампы, освещавшие помещение, за исключением одной, постепенно угасли. Ждать дальше было бессмысленно. Я вышел из своего укрытия.
Угэдэй лежал на своей постели, одетый в грубую домотканую ночную рубашку, обратив к потолку покрытое потом, изможденное лицо. Он еще не спал и увидел меня, едва я выбрался из своего убежища. Телохранители отреагировали мгновенно. Шесть клинков одновременно сверкнули в воздухе. Слабым движением руки Угэдэй остановил их. Они замерли на месте, продолжая сжимать рукоятки обнаженных кинжалов.
– Они видят кинжал у тебя в руке, Орион, и опасаются, что ты пришел убить меня.
Только сейчас я понял, что продолжаю держать в руке оружие. Я разжал пальцы и позволил клинку упасть на ковер. Угэдэй сделал новый знак своим телохранителям, и они, вложив сабли в ножны, один за другим покинули спальню Великого хана.
Мы остались одни.
Похоже, у Угэдэя уже просто не осталось сил. Он с трудом сфокусировал свой взор на моем лице, и я увидел агонию в его глазах.
– Ты пришел исполнить пророчество Аримана и убить меня? – спросил Угэдэй.
– Если это единственный выход.
По его губам пробежала слабая улыбка.
– Монгольский воин не может сам лишить себя жизни. Но внутри моего тела живет дьявол, Орион. Я горю, как в огне. Он медленно убивает меня, дюйм за дюймом.
«Рак!»
Так вот почему Ариман снабжал Великого хана болеутоляющими препаратами! Но даже искусство Владыки Тьмы не могло помочь Угэдэю на последней стадии его болезни.
– Мой повелитель, Великий хан…
– Орион, друг мой. Мне уже не суждено погибнуть в сражении. Я слишком болен и стар для этого. Я едва пережил последнюю охоту. Но ты можешь помочь мне. Убей меня. Дай мне возможность умереть достойной смертью, вместо того чтобы влачить жалкое существование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Пробравшись вдоль стены зала, я оказался в непосредственной близости от входа в личные апартаменты Угэдэя. Перед занавеской, отделявшей их от зала приемов, стояли на страже два вооруженных телохранителя. Я забрался в пространство между свисавшими с потолка гобеленами и внешней стенкой шатра и затаился там, пытаясь собраться с мыслями.
Вне зависимости от того, спал Угэдэй или нет, при нем неотлучно находятся шесть глухонемых воинов его личной охраны.
Я мог добиться успеха только в одном случае: ворвавшись в спальню и убив Угэдэя прежде, чем его телохранители успеют сообразить, что происходит. Какая судьба ожидала в этом случае меня самого, не имело для меня особого значения. Я знал, на что иду, и не хранил иллюзий на сей счет.
Но мне не давала покоя судьба Аглы. Подсознательно я мечтал только об одном – отказаться от убийства, разыскать Аглу, бежать вместе с ней из Каракорума и найти для нас уединенное местечко, где бы мы могли жить в любви и покое до окончания наших дней.
Но о каком покое можно мечтать, когда на моей совести останется гибель человечества? Я невольно содрогнулся.
– Агла, – прошептал я так тихо, что сам едва мог разобрать свои слова. – Прости меня, моя любимая. Может быть, мы еще когда-нибудь, где-нибудь встретимся…
Достав кинжал, я аккуратно разрезал стенку шатра, проскользнул в апартаменты Угэдэя и спрятался за шелковой занавеской. Никто не заметил моего появления. Шатер был слабо освещен. Сквозь шелковую ткань я мог различить только тени находившихся внутри шатра мужчин, но ничто не могло помешать мне слышать их голоса. Первый из них принадлежал Ариману. Я прирос к полу, опасаясь малейшим движением выдать свое присутствие.
– Вы скоро уснете, мой повелитель, Великий хан, – произнес Князь Тьмы густым, низким голосом.
– Боль особенно сильна сегодня ночью, – услышал я слабый голос Угэдэя.
– Это все сырость, мой повелитель, – объяснил Ариман, – в дождливую погоду боль всегда становится сильнее.
– Поэтому ты и сделал питье более сильным?
– Это было необходимо, Великий хан, чтобы заставить боль отступить.
– Но она все усиливается, перс. Каждую ночь она становится сильнее. Я продолжаю ощущать ее, несмотря на твое лекарство.
– Она не оставляла вас и во время охоты?
– Куда там. Без твоего зелья я вообще бы не смог сесть в седло. Но если бы не Орион, я был бы уже мертв этой ночью.
Я услышал, как Ариман издал долгий свистящий звук, похожий на шипение змеи.
– Ты по-прежнему настаиваешь, что он послан сюда, чтобы убить меня?
– Он ассасин, Великий хан. Это его работа.
– Я не верю тебе, перс.
Голос Аримана, казалось, разросся и заполнил все помещение.
– В следующий раз, когда вы увидите его, он попытается убить вас. Помните, я предупреждал вас.
– Довольно, – приказал Угэдэй. – Если бы он жаждал моей смерти, ему надо было только позволить вепрю довести дело до конца. Он спас мою жизнь, колдун.
– И тем самым завоевал ваше доверие.
Угэдэй не ответил.
Пару минут я не слышал ничего, кроме завывания ветра и скрипа крепежных канатов.
– Мой повелитель, Великий хан, – продолжал Ариман, – всего через месяц Субудай-багатур во главе своей армии пройдет земли немецких князей, пересечет могучую реку Рейн и вступит в страну франков. Франки могучие и отважные воины. Они заставили отступить сарацинов много лет тому назад. Они сегодня сражаются у стен Иерусалима против турок. Но Субудай сокрушит их мощь и разрушит до основания их города. Он достигнет побережья Последнего моря и водрузит ваш штандарт на его берегах. Тогда ваша империя займет все пространство между двумя Великими океанами. Европа и Азия будут принадлежать вам.
– Ты обещал мне это и раньше, колдун, – произнес Угэдэй слабым, полусонным голосом.
– Верно, – согласился Ариман. – Но ничего этого не произойдет, если мой повелитель умрет и все орхоны и военачальники вынуждены будут съехаться в Каракорум на выборы нового Великого хана. Орион знает это. Вот почему он должен нанести свой удар в ближайшие несколько дней, если собирается спасти Европу от армии Субудая.
– Я слышу тебя, колдун, – сказал Угэдэй, с трудом выговаривая слова, – но я не верю тебе.
– Я еще никогда не ошибался в своих пророчествах, Великий хан.
– Оставь меня, колдун. Позволь мне уснуть в мире.
– Но я…
– Я сказал, уходи, – приказал Угэдэй неожиданно окрепшим голосом.
До меня донеслись тяжелые шаги Аримана, он пересек шатер, прежде чем исчезнуть в ночи. Несколько минут я продолжал стоять в своем укрытии. Лампы, освещавшие помещение, за исключением одной, постепенно угасли. Ждать дальше было бессмысленно. Я вышел из своего укрытия.
Угэдэй лежал на своей постели, одетый в грубую домотканую ночную рубашку, обратив к потолку покрытое потом, изможденное лицо. Он еще не спал и увидел меня, едва я выбрался из своего убежища. Телохранители отреагировали мгновенно. Шесть клинков одновременно сверкнули в воздухе. Слабым движением руки Угэдэй остановил их. Они замерли на месте, продолжая сжимать рукоятки обнаженных кинжалов.
– Они видят кинжал у тебя в руке, Орион, и опасаются, что ты пришел убить меня.
Только сейчас я понял, что продолжаю держать в руке оружие. Я разжал пальцы и позволил клинку упасть на ковер. Угэдэй сделал новый знак своим телохранителям, и они, вложив сабли в ножны, один за другим покинули спальню Великого хана.
Мы остались одни.
Похоже, у Угэдэя уже просто не осталось сил. Он с трудом сфокусировал свой взор на моем лице, и я увидел агонию в его глазах.
– Ты пришел исполнить пророчество Аримана и убить меня? – спросил Угэдэй.
– Если это единственный выход.
По его губам пробежала слабая улыбка.
– Монгольский воин не может сам лишить себя жизни. Но внутри моего тела живет дьявол, Орион. Я горю, как в огне. Он медленно убивает меня, дюйм за дюймом.
«Рак!»
Так вот почему Ариман снабжал Великого хана болеутоляющими препаратами! Но даже искусство Владыки Тьмы не могло помочь Угэдэю на последней стадии его болезни.
– Мой повелитель, Великий хан…
– Орион, друг мой. Мне уже не суждено погибнуть в сражении. Я слишком болен и стар для этого. Я едва пережил последнюю охоту. Но ты можешь помочь мне. Убей меня. Дай мне возможность умереть достойной смертью, вместо того чтобы влачить жалкое существование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90