11
Когда ливень затих, лапы Мартина наконец-то коснулись твердой земли. Он встал по горло в воде и растолкал задремавших Розу и Грумма:
— Земля! Мы спасены!
Окоченевшие от холода, трое друзей выбрались на песчаный берег, за которым чернел высокий скалистый обрыв. Мокрые и голодные, не в силах унять дрожь в лапах, они сели на песок, стуча зубами.
Затуманенными от осевшей на ресницах морской соли глазами Грумм уставился на скалы:
— Интересно, а что там наверху?
Мартин с трудом поднялся, потирая лапы:
— Надеюсь, там найдется какая-нибудь пещерка, где бы мы смогли переночевать. Может, посидите здесь, отдохнете, а я схожу посмотрю?
Пошатываясь, Роза и Грумм поднялись на лапы.
— Не нравится мне тут. Мы с Груммом пойдем с тобой.
— Бр-р, уж больно тут, это самое… погано!
От дождя черные скалы намокли и стали скользкими. Первым поднимался Мартин, Роза замыкала строй. Грумма они поставили в середину, потому что он был неважным скалолазом. Это восхождение на мокрый обрыв длилось, казалось, целую вечность, прежде чем им удалось перевести дух на узком карнизе.
Мартин вгляделся вверх:
— По-моему, чуть выше над нами есть карниз пошире. Если мы на него заберемся, то обязательно найдем какую-нибудь пещеру или расщелину, где можно укрыться.
— А может, тут останемся? — устало вздохнул Грумм. — Мои лапы негодные совсем, они, это… не слушаются.
Роза стала энергично растирать лапы своего друга:
— Бедняжка Грумм! Нельзя же быть лучшему землекопу еще и лучшим скалолазом.
Вскоре, едва трое друзей вскарабкались на крутой обрыв, сверху на них упали сети из прочных водорослей, обвешанные по краю каменными грузилами. Запутавшись, друзья упали со скалы и повисли, не в силах шевельнуть ни лапой, ни головой, ни хвостом. Приплясывая и попискивая, множество крохотных темных теней бросились к своей добыче. Мгновение — и все было кончено. Мартина, Розу и Грумма втащили наверх и оглушили ударами дубинок, как крупную рыбу, попавшуюся в сети.
Первое, что ощутил Мартин, всплывая из мрака небытия, была раскалывающая голову боль; приоткрыв глаза, он увидел яркий солнечный свет. В спину ему ткнулась палочка.
— Мышбольшой, вставай! У-у, гадкийпротивный! Хорошо тебяпоймали!
Открыв глаза, Мартин обнаружил, что сидит в крепкой деревянной клетке. Ее окружали маленькие, похожие на мышей зверьки с длинными подвижными мордочками. От возбуждения они приплясывали и подпрыгивали. Один из них, посмелее других, выскочил вперед и ткнул Мартина в лапу острой палочкой:
— Воттебе, воттебе, мышбольшой! Нетакой теперьбольшой!
Это было уже слишком. Вскочив, Мартин выхватил и сломал палочку, затем, оскалив зубы, ухватился за деревянную решетку:
— А ну убирайтесь отсюда, гаденыши визгливые!
От этого крика зверьки бросились врассыпную, затыкая уши лапками. Мартин яростно зарычал им вслед:
— Держитесь от меня подальше, а то я всех вас съем!
Для убедительности он несколько раз щелкнул зубами. Потирая солидных размеров шишку на затылке, Мартин осмотрелся и оценил свое положение.
Его клетка стояла у входа в большую пещеру. У противоположной стены он заметил еще две клетки, в которых лежали бесчувственные Роза и Грумм. Мимо, держась от Мартина на почтительном расстоянии, прошла еще ватага маленьких зверюшек. Они тащили несколько рыб, привязанных к шестам из валежника. Следом, неся сети и рыбачьи снасти, появился еж. Его задние лапы были привязаны к тяжелому полену, которое ему приходилось волочить за собой. Мартин потряс решетку и окликнул ежа:
— Слушай! Что это за место и кто эти маленькие негодяи?
Еж незаметно улыбнулся Мартину и дружески подмигнул:
— Я Паллум. Сиди тихо. Я скоро вернусь.
Сзади к ежу подбежала еще целая толпа маленьких зверюшек:
— Скорейживей, бокколюч. Ротзакрой!
Едва они исчезли в дальнем углу пещеры, как Грумм в клетке пошевелился:
— Бедная моя старая, это самое… голова, ну и досталось же ей.
От шума Роза очнулась. Несмотря на боль, она тут же вскочила на лапы, ухватилась за решетку своей клетки и стала ее трясти:
— Выпустите меня отсюда сию же минуту!
Грумм зажал уши лапами:
— Не надо так шуметь. У меня это… мозги болят.
Когда Мартин увидел, что Роза почти не пострадала, он усмехнулся:
— Сказать по правде, я себя чувствую довольно глупо. Когда увидишь зверей, которые взяли нас в плен, — поймешь почему.
Из полумрака, царившего в глубине пещеры, появились несколько маленьких зверюшек.
— Карликовые землеройки, — сказал Грумм.
Громыхая своим поленом, к клеткам подошел еж.
Карликовые землеройки не отставали от него ни на шаг. Они без умолку болтали на своем странном наречии, а некоторые нахально усаживались на полено, которое еж волочил за собой, так что ему приходилось тащить еще и их. Это, впрочем, его нисколько не волновало. Он обезоруживающе улыбался:
— Привет, это я, Паллум. Слушайте, никогда не показывайте им, что вы на них злитесь. Все время улыбайтесь. Это их сбивает с толку.
Растянув губы в широкую ухмылку, Мартин представился и назвал своих друзей. Землеройки не стояли спокойно ни минуты: они подпрыгивали, приплясывали и что-то болтали. Тот зверек, который раньше тыкал в Мартина палочкой, снова принялся за свое. Мышонок метался по клетке, пытаясь увернуться от острой палочки, и, яростно улыбаясь, сквозь зубы обратился к ежу:
— Слушай, Паллум, еще минута — и эта палочка окажется в уродливом хоботе, который этот гаденыш считает своим носом!
Не переставая улыбаться, Паллум покачал головой:
— Если ты так поступишь, пеняй на себя. Это детеныши — здесь их называют визгушками. Маленький наглец, который тычет в тебя палочкой, — самый скверный из всех. Это Динджер, единственный сын и наследник Амбаллы, королевы этого народца. Если она узнает, что ты поднял лапу на ее ненаглядное чадо, она тебя прикончит. Подожди минутку, я попробую его остановить.
Повернувшись к обидчику Мартина, Паллум сказал ему:
— Хиггиг, Динджер, хорошхорош, давай ткниеще мышбольшой!
Динджер тут же отвернулся от клетки и начал колотить своей палочкой ежа, — впрочем, это не причинило тому никакого вреда, так как палочка просто отскакивала от его иголок.
— Заткнирот, бокколюч! Несметьговорить Динджер, чтоделать!
— Упрямые негодники. Лучший способ им что-то запретить — поощрять их безобразия. Они всегда поступают наоборот, а этот в особенности.
Роза провела лапкой по пересохшим губам:
— Паллум, как бы нам получить пищу и хоть немного воды?
В глубине пещеры забил маленький барабан, и Паллум предостерегающе поднял лапу:
— Это королева Амбалла. Говоря с ней, кланяйтесь и называйте ее Балламамой. Будьте очень почтительны. Она злопамятна, а ее власть в этих местах непререкаема. Не говорите при ней слова «хиггиг» — это значит, вы смеетесь, и она может подумать, что вы смеетесь над ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64