И не успело еще это заявление дойти по назначению, как
телеграфная проволока разнесла во все концы мира великую весть о начале
русской народной революции.
Да, она началась. Мы ждали ее, мы не сомневались в ней. Она была для нас в
течение долгого ряда лет только выводом из нашей "доктрины", над которой
издевались ничтожества всех политических оттенков. В революционную роль
пролетариата они не верили, - зато верили в силу земских петиций, в Витте,
в "блоки", соединяющие нули с нулями, в Святополка-Мирского, в банку
динамита... Не было политического предрассудка, в который бы они не верили.
Только веру в пролетариат они считали предрассудком.
Но история не справляется с либеральными оракулами, и революционный народ
не нуждается в проходном свидетельстве от политических евнухов.
Революция пришла. Уже первым взмахом своим она перенесла общество через
десятки ступеней, по которым в мирное время приходилось бы карабкаться с
остановками и передышками. Она разрушила планы стольких политиков, которые
осмеливались вести свои политические счеты без хозяина, т.-е. без
революционного народа. Она разрушила десятки суеверий и показала силу
программы, рассчитанной на революционную логику развития масс. Достаточно
взять один частный вопрос: вопрос о республике. До 9 января требование
республики должно было казаться всем либеральным мудрецам фантастическим,
доктринерским, нелепым. Но достаточно оказалось одного революционного дня,
одного грандиозного "общения" царя с народом, чтобы идея конституционной
монархии стала фантастической, доктринерской и нелепой. Священник Гапон*63
восстал с идеей монарха против реального монарха. Но так как за ним стояли
не монархисты-либералы, а революционные пролетарии, то это ограниченное
"восстание" немедленно же развило свое мятежное содержание в кличе "долой
царя!" и в баррикадных боях. Реальный монарх погубил идею монархии. Отныне
демократическая республика - единственный политический лозунг, с которым
можно итти к массам.
Революция пришла и закончила период нашего политического детства. Она сдала
в архив наш традиционный либерализм с его единственным достоянием: верой в
счастливую смену правительственных фигур. Глупое царствование
Святополка-Мирского было для этого либерализма эпохой наивысшего расцвета.
Царский указ 12 декабря*64 - его наиболее зрелым плодом. Но восстание 9
января смело "весну"*65, поставив на ее место военную диктатуру, и дало
пост петербургского генерал-губернатора генералу Трепову*66, которого
либеральная оппозиция только что спихнула с места московского
полицеймейстера.
Либерализм, ничего не желавший знать о революции, шушукавшийся за кулисами,
игнорировавший массу, рассчитывавший на свой дипломатический гений, сметен.
С ним покончено на весь революционный период.
Либералы левого крыла пойдут теперь в народ. Ближайший период будет
свидетелем их попыток взять в свои руки массу. Масса - это сила. Нужно ею
овладеть. Но масса - это революционная сила. Нужно ее приручить. Такова
намечающаяся тактика "освобожденцев". Наша борьба за революцию, наша
подготовка к революции будет вместе с тем нашей беспощадной борьбой с
либерализмом за влияние на массы, за руководящую роль пролетариата в
революции. В этой борьбе за нас будет великая сила: логика самой революции!
Русская революция пришла.
Те формы, какие приняло восстание 9 января, разумеется, никем не могли быть
предвидены. Революционный священник, которого история такими неожиданными
путями поставила на несколько дней во главе рабочей массы, наложил на
события печать своей личности, своих воззрений, своего сана. И эта форма
способна скрыть от многих действительное содержание событий. Но внутренний
смысл этих событий именно таков, как предвидела социал-демократия. Главное
действующее лицо - пролетариат. Он начинает со стачки, объединяется,
выдвигает политические требования, выходит на улицы, сосредоточивает на
себе восторженные симпатии всего населения, вступает в сражение с
войсками... Георгий Гапон не создал революционной энергии петербургских
рабочих, - он только ее вскрыл. Он застал тысячи сознательных рабочих и
десятки тысяч революционно-возбужденных. Он дал план, который объединил всю
эту массу - на один день. Масса вышла, чтобы разговаривать с царем. Но
перед ней оказались уланы, казаки, гвардейцы. План Гапона не подготовил к
этому рабочих. И что же? Они захватывали, где могли, оружие, строили
баррикады, пускали в ход динамит. Они сражались, хотя, казалось, вышли
просить. Это значит, что они вышли не просить, а требовать.
Петербургский пролетариат проявил политическую восприимчивость и
революционную энергию, далеко выходящие за пределы того плана, который был
дан его героическим, но случайным вождем.
В плане Георгия Гапона было много революционной романтики. Этот план рухнул
9 января. Но не романтика, а живая реальность - революционный пролетариат
Петербурга. И не только Петербурга. По всей России прошла грандиозная
волна. И она еще далеко не улеглась... Достаточно было толчка, чтобы
пролетарский кратер изверг из себя реки революционной лавы.
Пролетариат восстал. Он использовал для этого случайный повод - исключение
двух рабочих, случайную организацию - легальное "Русское общество"*67 и
случайного вождя - самоотверженного священника. Достаточно оказалось этого
для того, чтобы восстать. Но этого было недостаточно для того, чтобы
победить.
Чтобы победить, необходима не романтическая тактика, опирающаяся на
призрачный план, а тактика революционная. Необходимо подготовить
единовременное выступление пролетариата по всей России. Это первое условие.
Никакие местные демонстрации не могут уже теперь иметь серьезного
политического значения. После петербургского восстания должно иметь место
только всероссийское восстание. Разрозненные вспышки будут только
безрезультатно сжигать драгоценную революционную энергию. Разумеется,
поскольку они возникают самопроизвольно, как запоздалый отголосок
петербургского восстания, они должны быть энергично использованы для
революционизирования и сплочения масс и для популяризации в их среде мысли
о всероссийском восстании, как о задаче ближайших месяцев, может быть
недель. Эта мысль, сделавшись достоянием масс, уже сама по себе способна
концентрировать их боевую энергию, удерживать от партизанских вспышек, с
одной стороны, и учить на опыте революционных вспышек делу революционного
сплочения, с другой.
Здесь не место говорить о технике народного выступления. Вопросы
революционной техники могут ставиться и решаться лишь практически - под
живым давлением борьбы и при непрестанном общении всех активных работников
Партии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410